Колледж Некромагии. Самый плохой студент - Галина Львовна Романова

– Не с богословами, а с Арчи фон Лютцем, – поправил Рихард и нашел взглядом Оливера, который скромно держался в сторонке: – Я ведь не просил всем рассказывать! Это наше с Арчибальдом личное дело…

– Один он все равно не придет, – начал тот оправдываться.

– Вот я бы и пришел с тобой!

– Да, но только он-то так не думает! Богословы всегда ходят толпой. Фон Лютц возьмет с собой секунданта, тот – напарника, у напарника может быть свой напарник и так далее. Человек пять точно явится! Если не десять! И ты – один против них.

– Вдвоем с тобой, – уточнил Рихард.

– Да хоть втроем! Против такой толпы ты точно долго не устоишь!

– Поэтому, – Радмир опустил руку на плечо Рихарда, – мы идем с тобой.

– Всем курсом? Это же обычная драка, ничего особенного!

– А мы будем тянуть жребий! – парень поднял второй кулак, в котором уже была зажата горсть соломинок. – Кто выдернет длинную – идет с тобой.

Рихарду оставалось только молча наблюдать за происходящим.

Всего жребий вытянули шесть человек, не считая его самого. Хотели пойти больше – и в кулаке Радмира еще оставались соломинки – но тут уже Рихард решительно пресек дальнейшую жеребьевку. И без того обычная в общем-то ссора грозила перерасти в масштабные боевые действия. Конечно, драки между студенческими группировками – дело обычное, но каждый раз все равно городские власти стояли на ушах, пытаясь как-то замять или прекратить скандал.

Расставшись с Изольдой, Ханна направилась в свою комнату, где собиралась позаниматься, когда ее окликнули от дверей:

– Эй! К тебе тут пришли!

Девушка остановилась:

– Кто?

– Женщина какая-то.

Пришлось выходить в осенние сумерки. Посторонних на территорию Колледжа не допускали, так что посетительница стояла у решетки снаружи, вцепившись в прутья обеими руками. Она подалась вперед, заметив Ханну:

– Девочка моя!

Та подбежала прямо по газону, путаясь в высокой начавшей засыхать и вянуть траве:

– Матушка Марфа?

Марфа Скруль протянула руку сквозь решетку:

– Ты одна?

– Да. А что случилось?

Знахарка неожиданно расплакалась:

– Деяна. Ее нигде нет!

– Что? – Ханне показалось, что она ослышалась. Девушка вцепилась в прутья со своей стороны, чтобы устоять. – Как это – нет?

– Не знаю. Я думала, ты можешь мне что-то сказать… Вы же ушли вместе, помнишь? Она хотела тебя проводить или ты ее…

Девушка закивала головой. Что-то подобное действительно было. Но они расстались с падчерицей знахарки на углу, и дальше каждая пошла своей дорогой.

– Я не сразу подняла тревогу, – срывающимся голосом рассказывала Марфа Скруль. – Была занята и не следила за временем. Опомнилась, когда услышала сигнал к тушению огней. Закрыла ставни… погасила печь… Деяны все не было. Я не стала запирать двери, села у окна ее ждать. Без света, чтобы не привлекать внимание стражи. Долго сидела, потом пошла спать – подумала, что она у кого-то решила переждать ночь. С тобой ее точно не было?

Ханна помотала головой. Да и не пустили бы в общежитие постороннего человека! Тем более, переночевать! Сюда могли заходить только студенты или преподаватели, а больше никто!

– Утром тоже, – продолжала знахарка. – Думала, стесняется на глаза мне показаться – мол, заставила мать волноваться. Я уж белую занавеску вывесила на окошко – пусть, мол, знает, что не сержусь… мы с нею иногда такие знаки друг другу оставляем… мало ли, что…Но она не пришла. И до сих пор ее нет. Два дня уже, – женщина залилась слезами.

Ханна заволновалась, но постаралась скрыть свои чувства. Что Деяна могла попасть в беду, она допускала, но не хотела в это верить. В свои девятнадцать с небольшим приемная дочь знахарки обладала здравомыслием. Она бы ни за что не связалась с дурной компанией. Но, с другой стороны, ее могли обмануть, завлечь, похитить, наконец! Да мало ли, какие опасности подстерегают одинокую девушку на улицах большого города!

– Умоляю, – Марфа Скруль уже не плакала, а стонала, – помоги мне! Найди мою дочь!

– Как? – беспомощно пожала плечами Ханна.

– Ты же некромантка! Ты должна знать… жива ли моя девочка! Моих сил не достаточно, да и не умею я. А вот ты могла бы! Вот, смотри, – внезапно оживившись, она стала копаться в суме, висевшей на боку, – вот ее прядь волос… вот ленточка из ее косы… вот обрезок ноготка… Случайно попал… Ох, знать бы заранее… Этого хватит? Что еще надо? Какие-нибудь травки? Я принесу, ты только скажи!

Молчание Ханны знахарка принимала за знак согласия и заторопилась передать ей все нужные, по ее мнению, ингредиенты. Последним на свет появился крошечный, с большой палец, пузырек из темного стекла.

– Это, – Марфа Скруль волновалась и кусала губы, – это самое дорогое… Это кровь. Понимаешь, Ханна?

– Кровь, – повторила девушка, дотрагиваясь до пузырька.

– Кровь, – знахарка сунула пузырек ей в руку. – Смотри, не потеряй и не разбей. Ты – моя единственная надежда! Пожалуйста, найди Деяну! Она – все, что у меня есть! Если она умерла, мне самой не жить…

Слезы сами по себе текли по ее лицу, как дождевая вода, сплошным потоком.

– Я не знаю, – девушка осторожно сунула пузырек в карман, – получится ли.

– А ты постарайся, пожалуйста, постарайся!

Еле-еле ее удалось выпроводить. Идя по улице, Марфа Скруль несколько раз оборачивалась и смотрела на стоявшую у решетки студентку.

Когда женщина завернула за угол и больше уже не могла ее видеть, Ханна с досадой притопнула ногой. Вот как, скажите на милость, ей искать пропавшую Деяну? Нет, некроманты владели способом поиска людей, но, увы, большинство методик сводилось к тому, чтобы определить, жив человек или умер. По крови, волосам, образцам кожи можно было узнать только одно – на каком свете находится их обладатель. Или, если он умер, то где и когда. Иногда свидетельство призрака помогало отыскать убийцу или скрытый от укромных глаз труп. Но не более того. Если человек жив, больше ничего о нем узнать было нельзя. А надо.

Задумавшись, Ханна повернула назад, но направилась не к общежитию, а в учебный корпус. Ей вдруг подумалось, что кто-то из преподавателей мог бы ей помочь. Хотя бы подсказать, что и в каких книгах смотреть. Она все сделает сама, только ей нужна подсказка!

Занятия в Колледже продолжались часов до семи вечера. В конце рюена-месяца в это время уже повсюду сгущаются сумерки. В домах загораются огни, и вдоль главной аллеи, ведущей от ворот к главному корпусу, зажглись зеленоватые огни. Просвечивая сквозь кроны деревьев, они создавали зловещий эффект. А выпускаемые «погулять» иллюзорные призраки надежнее своры сторожевых псов отпугивали грабителей и просто любителей острых ощущений.