Ночь империи - Дарья Богомолова

Коротко вздохнув, он взмахнул рукой:

– С регентом у меня хотя бы есть уверенность, что в день интронации меня не вышвырнут за порог, отобрав все титулы, деньги и родовое поместье. Для него я первый тави, потому что заслужил это, и это – деловой подход, в который не примешиваются личные взгляды. Думаю, вы видели, какие у нас отношения вне рабочих моментов.

Сударь Онерли упёрся руками в пояс, хмуро глядя в пол. Ему казалось, после того, как увидел ссору регента с тави, что все будет донельзя просто, но доля правды в сказанном была: при всех его минусах Айорг умудрялся не смешивать личное с обязанностями. Он мог не испытывать никакой радости от общения с Сонрэ, но отключался от этого в моменты советов, мог устранять противников, но не в силу собственной неприязни к ним, а из расчёта на будущее.

На данном этапе все расчёты портили именно главы ведомств, так что в первую очередь при попытке их смещения регентом руководила бы исключительно необходимость выполнить посмертный указ Мортема Жестокого.

– Я понимаю,– кивнул Онерли, потирая лоб ладонью.– Но и Вы тоже меня поймите, тави…

– Не думаете, что Вы не в той позиции, чтобы ставить мне условия?– Гринд с едва заметной ухмылкой склонил голову к плечу.

– Простите? Я – глава дипломатического ведомства, и…

– И намерены провести эту ночь без сна, потому что не только поругались с регентом утром, но и узнали сейчас, что армия на его стороне.

Подавившись собственным возмущением, Онерли задумался и с ужасом понял, что тави был прав. Несмотря на наличие над армией начальника в виде главы военного ведомства Элана, в первую очередь простые солдаты и командиры смотрели на решения пятёрки Великих генералов, среди которых последнее слово неизбежно оставалось за первым. Кроме того, он действительно планировал провести сегодняшнюю ночь бодрствуя и выставив у стен своего дома лишнюю охрану.

– Если это угроза…– посмотрев на тави, глава ведомства пригрозил ему пальцем.

– Ни в коем случае.– Самаэль покачал головой.– Возможно, я всего лишь знаю, что в одной из крепостей есть желающие навестить вашу семью сегодня.

Помолчав, мужчины некоторое время изучали друг друга.

Онерли не знал, чего ждать, но понимал, чего ждут от него – предложения. Все шло к этому, так или иначе: им нужна была армия, первому тави был нужен гарант того, что при отсутствии на троне регента он сохранит своё положение.

– Я… Если я гарантирую Вам, что Вы останетесь на нынешней должности, есть у нас шанс договориться?

– Полагаю, что есть. Но я ведь тоже могу сказать, что выставлю охрану возле Вашего дома, а в итоге обмануть, верно?

Онерли заметался, не зная, что предложить, но в итоге, глянув на свои руки, с едва слышным вскриком облегчения стащил с указательного пальца правой руки перстень с печаткой. Впихнув кольцо в ладонь собеседника, мужчина заверил, что печать дипломатического ведомства – лучшее подтверждение. Когда он полагал, что в ответ получит что-то, равносильное перстню, тави лишь попросил следовать за ним, и пришлось подчиниться.

Провожая позже взглядом явно радостного произошедшему главу ведомства Онерли взглядом – тот уехал в компании десятка солдат, обитавшихся на дворцовой стене – Самаэль с едва слышным вздохом нащупал в кармане кафтана печатку и осмотрел её в свете факелов, разгонявших сумрак вечера. Оттиск этого кольца был на всех указах дипломатического ведомства, так что, фактически, он держал в руках и само это государственное образование.

– Эй,– подошедший со стороны Эммерих ощутимо хлопнул друга по плечу и заставил вырваться из вороха собственных мыслей.– Ты звал, я приехал. Чего хотел?

– Людей привёл?– Самаэль посмотрел на тави, после чего заметил сидевших на бочках и тюках сена у конюшен солдат.– Всё, увидел… Давно вы?

– Достаточно, чтобы увидеть, как радостно тебя обнимал на прощание Онерли. Я все думаю, стоит мне об этом знать или нет.

– Я просто решил наладить отношения с ведомствами,– спокойно улыбнулся Самаэль, убирая печатку обратно в карман.– Нам с вами их ещё терпеть всё-таки. Идите на стену. Там сегодня нужны дозорные.

– Своих нет?– Эммерих поморщился.– Регент испытывает удачу.

Развернувшись, Самаэль направился ко дворцу и махнул другу на прощание рукой:

– Не спорю. Но обычно она этого маленького валакха любит.

1.

Утро началось не с солнца, проникавшего сквозь деревянные ставни в комнату и согревавшего своими лучами, пока игнорировать их станет невозможно. Даже не с громогласного торговца выпечкой, чья лавка стояла как раз на противоположной стороне улицы, и который приходил на своё рабочее место с рассветом, всегда появлявшийся позже самых первых покупателей на пару минут. Утро началось с оглушающего стука в дверь, разнёсшегося по всему дому и, казалось, заставившего хрупкие стены содрогнуться.

Она подскочила с постели, путаясь ногами в тонком покрывале, которое использовала летом вместо шкур, заставлявших плавиться от жара, и кинулась открывать, но в последний момент вспомнила, что была в неподобающем виде. Попыталась привести себя в порядок, подгоняемая вновь раздавшимся стуком и требованием отворить двери «именем Владыки», и все превратилось в слишком большой сумбур разом, чтобы нормально понимать, что происходит. Она была обычной женщиной, никому не мешавшей и ведшей свою тихую жизнь.

За дверями стояла стража, и, рискнув открыть им, она поняла только, что её хотели видеть при дворе. Зачем, почему – вопросы остались без ответа, и сумбур стал только гуще, заполняя собой все обозримое пространство.

Ей было чуть больше тридцати настоящих лет, а внешность была слишком неподходящей для того, чтобы на неё обратил внимание кто-то существенный. Единственное, в чём могла быть повинна – существование на правах любовницы одного вельможи из дипломатического ведомства, да редкое желание выпытать у него побольше новостей о том, что в ведомстве происходило. Любовник рассказывал охотно, а она то и дело не могла удержаться от того, чтобы его поправить и подсказать решение получше, но за это ведь не наказывали. Она была просто какой-то любовницей, не больше того.

Приведённая во дворец, она прошла вместе со стражей по коридорам, выглядывая то и дело наружу в сторону садов, взглянула на только-только выбравшееся из-за горизонта солнце. В горле комом стоял страх, что этот рассвет окажется последним, но стража всего лишь привела в кабинет, да попросила посидеть и подождать.

Всё это казалось произошедшим буквально пару секунд назад, и потому она сильно удивилась, обнаружив компанию.

– Уверены? Итт? Ещё и женщина.

– Я абсолютно серьёзен. Милая, Вас ведь зовут Рада, верно?

Это было её имя, но девушка отвлеклась чуть раньше и потому даже не кивнула. Итт – это слово было произнесено с плохо скрываемыми неприязнью и отвращением, бившее по самолюбию больнее любого хлыста. Матушка всегда учила не обращать внимание, но матушка была из дженверов, и ей, питавшейся эмоциями и никому толком не вредившей, было не понять метаний дочери, которая природой пошла в отца.