Замок Пятнистой Розы - Андрей Легостаев

Наконец все были представлены.

Старший жрец Состязаний со специальной трибуны, на которой в конце дня будут награждать почетным доспехом и денежным призом победителя, провозгласил:

— Волей великого Димоэта и именем его объявляю Состязания Димоэта открытыми!

Трибуны разразились приветственными криками — в поддержку вышедших воинов, в знак радости, что событие которого так ждали, наконец-то начинается, в знак надежд на яркое зрелище и проявление истинного мастерства и мужества.

Жрец выждал паузу, пока утихнут трибуны и начал монотонным голосом подробно описывать правила Состязаний. Жрец Ристалища Чести почти то же самое излагал гораздо короче и понятливее, без постоянных поклонов могуществу, мудрости и величию Димоэта.

Насколько понял Мейчон, правила Состязаний и Поединка Чести разнились лишь в одном — оружие в любом случае оставалось у побежденного, поскольку заплачен взнос.

— Главный судья Состязаний, — провозгласил напоследок жрец, — милостью Димоэта его величество король Реухала. Так как его величество король Варклит занедужил, его представляет сын, наследник престола принц Марклит.

Последние слова никого из горожан не удивили. Король Варклит давно болел и не покидал дворцовых стен, хотя правил островом железной рукой. И на предыдущих празднествах Димоэта его представлял сын, уже немолодой, красивый мужчина.

Принц встал с места главного судьи и объявил:

— Пусть воины с первыми номерами займут свои места и мои помощники проведут жеребьевку.

Первые сто двадцать восемь бойцов выстроились в четыре шеренги. Остальные участники состязаний бросили свои кубики в огромную корзину с узким горлом, которую несли четыре человека в цветах Храма Димоэта. Затем корзину понесли перед выстроившимися бойцами, каждый доставал кубик — номер тут же громко выкрикивался и названный воин шел к своему первому противнику.

Первый круг проводился в четыре этапа — по сто двадцать восемь пар. Второй — в два. Потом сражались все пары одновременно, пока не оставалось восемь самых лучших бойцов. Эти пары уже сражались по очереди, чтобы зрители оценили все перипетии схватки.

На первый бой отводилось шестнадцать минут. В случае, если ни один из противников не признал поражения, и оба могли продолжать бой, то все оставлялось на усмотрение судей — не боялись ли бойцы друг друга, насколько отважно и решительно вели схватку?

Корзину уже проносили перед последними в последней шеренге воинами, когда Мейчон услышал:

— Восемьсот восемьдесят восемь — элин Мейчон, защищает цвета Итсевда!

Что ж, и в этом есть счастливое предзнаменование — не ждать больше часа своей очереди, а иметь возможность отдохнуть перед следующим боем. Хотя, вряд ли возникнет необходимость в отдыхе так быстро.

Мейчон быстро встал со скамьи и прошел к воину, который вытянул черный кубик с тремя восьмерками.

— Не повезло тебе, парень, — с деланным сочувствием заметил противник, когда Мейчон встал напротив него, ожидая сигнала к началу боя.

— Почему? — спокойно спросил Мейчон.

Проходя мимо пар, приготовившихся к бою, он слышал как противники обмениваются угрозами, пытаясь запугать врага еще до начала схватки. На него такие приемы не действовали.

Напротив стоял черноволосый, уже начинающий седеть и лысеть воин с длинными, до подбородка, усами подковой. Но мышцы его не были дряблыми, фигура не могла вызывать никаких нареканий — по всему видать опытный боец.

— Ты что, не слышал с кем свел тебя жребий?

— Нет, — честно ответил Мейчон.

— Я — Болуаз из Сникка, — представился воин и одним движением поднял левый рукав, где тускло блеснул давно вжитый в плоть символ острова Брагги. — Я победил в первый день на прошлых Состязаниях, восемь лет назад. И не вижу причин не победить в нынешних.

— История не знает случаев, — ответил Мейчон, приподнимая свой левый рукав, — чтобы кто-то победил в Состязаниях дважды.

— Рад встретить брата, — поклонился выпускник острова Брагги младшему товарищу. — Жребий несправедлив, я должен был встретиться с тобой в последнем бою.

Мейчон лишь пожал плечами.

В это мгновение пронзительно разорвали гул трибун резкие звуки королевских труб.

— Начинайте, — прогремел в наступивший тишине голос главного судьи.

— Начинайте, — повторили бойцам сто двадцать восемь судей, готовясь наблюдать каждый за поединком своей пары, и переворачивая песочные часы, рассчитанные на шестнадцать минут — время первого боя.

Болуаз отбросил щит, поскольку у противника его не было, и резко ударил мечом. Мейчон спокойно отразил удар.

— Кто был твоим личным учителем, брат Мейчон? — спросил победитель первого дня прошлых Состязаний.

Мейчон нанес удар.

— Учитель Вагги, брат Болуаз.

Болуаз словно испарился со своего места, оказался за спиной Мейчона и нанес сокрушительный удар. Но Мейчон был готов и отразил.

— Учитель Вагги еще жив? — удивился Болуаз. — Он ведь был безумно стар, когда я покидал остров.

— Жив, брат Болуаз, — ответил Мейчон нанося уникальный прием, которым на острове владел только древний Вагги.

— Да, жив, — согласился черноволосый. — Я помню этот прием, брат Мейчон. Но мне он не нравится. Угадай, кто был моим учителем?

Оборот вокруг оси, резко направленная в грудь противнику нога и смертоносный меч следом.

— Учитель Мекор, брат, — уклонившись, ответил Мейчон, — этот удар нельзя отбить.

— Правильно, брат Мейчон, Мекор — лучший учитель на Брагги. Я — его ученик и не могу замарать его имя. А этот ты сможешь отбить?

Еще один коварный прием, который мог уложить кого угодно. Только не Мейчона.

В паре сражавшихся справа тонким предсмертным голосом закричал воин, пронзенный в сердце мечом противника. Ни Болуаз, ни Мейчон не обернулись. Слева один из воинов запросил пощады и их судья громко закричал, что бой закончился.

— Я не имею права проиграть, брат Мейчон, — с каким-то сожалением произнес Болуаз, внимательно следя за каждым движением противника. — Не оборачивайся, чтобы не отвлечься. Просто поверь на слово — за твоей спиной, в первом ряду на трибунах, — он отбил удар Мейчона, — сидят в таких же куртках, как у меня, двадцать восемь парней. — Он нанес удар и парировал ответный. — Это мои ученики. Я не могу проиграть на их глазах. Сдавайся, ты победишь в следующий раз.

— Сожалею, брат Болуаз, — искренне сказал Мейчон, вкладывая в удар всю силу. — Я то же не имею права проигрывать. На меня смотрит любимая.

И это была чистая правда. Откуда-то издалека, из далей царства мертвых на него взирала Сейс, пожертвовавшая ради него жизнью. Он не мог проиграть. Даже старшему брату, даже победителю прошлых состязаний.