Последний министр - Валерий Владимирович Атамашкин

который передал ему Римский-Корсаков, помимо прочего прикреплённый к делу. Положил перед государем.

— Вот вам достоверные результаты опроса членов Союза Русского Народа, представленные мне господином Римским-Корсаковым лично.

— И на какой предмет шёл опрос?

Государь на этот раз взял лист и внимательно изучал его содержание.

— Господам членам союза было предложено с прежним усилием вернуться в политическую борьбу и отстаивать Родину всеми доступными способами. По сути возродить СРН.

— Вижу, что инициатива не была поддержана, — заметил Государь.

— Потому что существовала оговорка — финансирования возрождения СРН не предвидится и все это частная инициатива.

Николай продолжал смотреть на лист, спокойно, ровно и глубоко дыша. Ни по его движениям, ни по взгляду, ни по чему бы то ни было еще — невозможно было определить, какие чувства он в этот момент испытывает.

— Накануне я прекратил всяческое спонсирование правых, — подлил Протопопов масла в огонь, — Вы видите результаты.

— Министерство внутренних дел больше не нуждается в поддержке проводимого курса в Думе? — Николай продолжал ознакамливаться со списком Римского-Корсакова, где в числе «отказников» встречались депутаты, причем достаточно не в маленьком количестве. — Зачем вы это сделали?

— Я исходил исключительно из того, что в тяжелый год войны и смут для моего Отечества, министерству внутренних дел найдётся куда тратить деньги, кроме финансирования псевдопатриотов. Да и перебить предложение, которое может поступить этим людям извне, мы вряд ли сможем. Прошу прощения за прямоту!

Впервые за время разговора царь едва заметно вздрогнул.

Протопопов продолжил наступление, чувствуя, что нащупал нить разговора и надо продолжать бить туда, чтобы быть услышанным.

— Как вы думаете, каков будет результат, если провести подобный опрос среди левых радикалов? Я уверен, что голосование у ни прошло бы практически единогласно. И я уверен, что там, среди левых радикалов найдётся лишь горстка тех, кто ради денег готов поступиться своими убеждениями. Вовсе не наоборот, как у правых.

Протопопов махом опрокинул приготовленную рюмку.

Царь на этот раз к спиртному не притронулся.

— Полагаю, что стране не нужны псевдо патриоты, — заключил министр свою речь, подучившуюся пылкой и эмоциональной.

Николай все ещё смотрел на лист, как будто не верил в увиденное.

— Мне отчего-то припоминается ваше донесение из последних, когда мы встречались с вами лично в последний раз, — начал он. — И в том донесении вы говорили мне, что на данный момент в столице нет активных ячеек левых партий, что в общественных организациях трудятся агенты вашего министерства и полностью оные контролируют. Вы же говорили мне тогда, что все радикалы больше не представляют угрозу?

Николай положил листок.

— Я поменял свое мнение, — отрезал Протопопов.

— Ясно.

— В свете последних событий я четко вижу, что необходима реакция.

— Но при этом вы заявляете, что выступаете против инициативы правых, в частности Маклакова? Он выступает как раз таки за реакцию, — Николай нахмурился.

— Я не считаю возможным полагаться на тех людей, которые так или иначе связаны с иностранным капиталом. И говорю об этом прямо.

— Предлагаете держатся группы, в которой нет и двадцати человек?

Государь разгладил ладонью листик, на котором были записаны имена патриотов.

— Я предлагаю опираться на наш народ! И я предлагаю достучаться до него!

— Это ваша новая программа, как министра? — спросил царь.

Протопопов, решил, что настала пора озвучить, наконец, Государю своё виденье решения таких важных вопросов, как поставки продовольствия, вывод войск, проблемы транспорта, рабочих и другое. Он внушительно прокашлялся, готовясь говорить. Потом, как и планировал Александр Дмитриевич, царь пожелает увидеть тот самый «сюрприз» из сундука, который министр так тщательно готовил. Однако последовавшие слова Государя спутали все карты.

— Вы изменились, Саша, — теперь голос самодержца звучал холодно и как будто отстранённо.

Из него пропала вся былая мягкость и теплота.

— Я отвечаю на запросы времени, — Протопопов не растерялся.

Николай посидел молча, а потом поднялся. Резко так. Как пружина выпрямилась.

— Что ж, мне все понятно Александр Дмитриевич, я ознакомлюсь с вашим докладом и при надобности вызову вас еще.

Николай взял доклад, скрутил его в трубочку и собрался уходить, давая понять, что аудиенция подошла к концу.

Протопопов опешил, не ожидая такого безразличия.

— Попрошу остаться, Всемилостивейший Государь, мы не договорили! Мы обязаны обсудить доклад.

— Я почитаю, как вы уже слышали.

Государь зашагал к дверям.

— Так а какое ваше решение по Думе?

Николай не ответил. Протопопов поднялся и даже решил последовать за Николаем, но тот обернулся. Резко, в самых дверях. Они снова смотрели друг на друга, играя в те самые гляделки, как в начале аудиенции.

— России нужен сильный Император, — проскрежетал Протопопов, понимая, что становится на тонкую корку несхватившегося льда, но другого шанса у него сейчас не было.

— Одумайтесь, — жестко ответил Николай, медленно качая головой.

И с этими словами вышел из приёмной.

Глава 16

Там же.

«Ты не плохой человек. Ты очень хороший человек, с которым произошли плохие вещи»

Сириус Блэк.

Протопопову понадобилось некоторое время, чтобы отойти от непростого визита к государю. Минут пять или около того он стоял посередине приёмной и смотрел на закрывшуюся за Николаем дверь.

Сжимал кулаки, разжимал.

Дышал тяжело.

Откровенно хотелось пойти вслед за Николаем, схватить его за шкирку и в лицо спросить:

Что ты творишь?

Но нельзя…

Не работает так, к сожалению.

Протопопов прервал мысль.

Не хочется называть как-то непотребно августейшую особу, но повёл себя Государь неправильно, как сейчас модно говорить — неэкологично.

Другого Протопопов ожидал от столь долгожданной встречи с глазу на глаз.

Потому выводы и впечатления после часовой беседы с царской особой оказались неутешительны и не впечатлили по своим результатам.

Плохонько вышло.

Совсем плохонько.

Захочешь поискать плюсы, так не найдёшь днём с огнём.

Не так он себе видел эти самые результаты и, понятное дело, не на то рассчитывал после завершения аудиенции. Николай не поддержал инициативы министра и вообще… На вкус Александра Дмитриевича, Государь тянул резину и пребывал в аморфном политическом состоянии.

Почему?

И можно ли было это предвидеть? У министра ведь с собой доводы имелись, как хотелось полагать — веские.

На этот вопрос сложно было дать однозначный ответ. Однако в текущей обстановке у Протопопова имелось отчётливое понимание, что лицо принимающее решения на момент 1917 года — это Император. И со своей задачей склонить ЛПР на свою сторону, Протопопов не справился и больше того — провалился.

Но из каждого своего промаха Александр Дмитриевич привык делать определенные выводы, чтобы учесть допущенные ошибки и по возможности не повторять их впредь.

И министру казалось, что свой вывод из встречи