Двум смертям не бывать - Дженнифер Рардин

Двое отгоняли пистолетами протестующих водителей, двое других взяли тело за-руки-за-ноги и понесли к машине — как Альберт с Дэйвом притаскивали оленью тушу после удачной охоты. Они едва успели запихнуть тело в машину и отъехать, как завыли сирены, возвестившие прибытие копов. Поскольку все они так или иначе сталкивались с чем-нибудь сверхъестественным, то в рассказы водителей поверят сразу.

Учитывая, что мы устроили в номере перед выходом на крышу, даже мое удостоверение не сможет оградить меня от поездки в участок. Не слишком утешительная мысль, поскольку с минуты на минуту должен прибыть Вайль, и рассвет за ним тащится, как приблудившийся пес.

Я сбежала по лестнице, стиснув зубы от боли в бедных босых ногах. В номере я прежде всего бросилась к носкам, натянула их и завернула ноги в жакет перед тем, как набрать на сотовом комбинацию цифр, дающую при разговоре некое подобие уединения. Не замечая пятен крови на стене, я изо всех сил смотрела на ящик тумбочки рядом с креслом и ждала ответа. Трубку сняли только после двенадцатого сигнала.

— Да?

— Пит? Это Жасмин.

— Только не говори мне, что ты еще одну машину разбила.

— О'кей, не буду.

Пауза средней продолжительности. Какое-то шуршание — наверное, смотрит на часы, потому что следующая фраза была такой:

— Ты знаешь, который час?

— Здесь — начало шестого утра.

Молчание. Я почти ожидала, что оно сменится храпом.

— Давай к делу, Парке.

— Я не разбивала машину.

— Жас, выкладывай. Что стряслось?

— Пожалуйста, не ори на меня.

— Я не ору!

— Я знаю, но можешь начать. Вскорости.

— Если ты немедленно не начнешь говорить по делу, я буду орать на жену. А виновата будешь ты.

— Шантажист.

— Излагай.

Я провела рукой по волосам — Кирилай зацепился за какую-то прядь. Пытаясь освободить его, я сказала:

— Я сегодня спихнула с крыши одну вампиршу.

— В задачу не входило, но поступок приемлемый.

— Не совсем. Скоро здесь будут копы, и они не поверят в мою невиновность, увидев пятна крови.

— Пятна крови?

— Я сперва в нее стреляла, у себя в номере. А ее гориллы увезли ее сразу, пока я еще была на крыше, так что я не смогу доказать, что мы дрались.

— У тебя удостоверение…

— …которое можно подделать. Пит, у меня нет времени выкручиваться из этой ситуации. Рассвет на носу.

— Ладно, понял. Дай мне с ними поговорить.

— Я слышала сирены, они с минуты на минуту здесь будут. А тем временем…

— Не вздумай мне петь колыбельную.

— И думать не думала. Я просто хотела, чтобы ты знал: у одного из сенаторов в нашем надзорном комитете рыльце в пушку.

— Они же политики, Жас. Профессия такая.

— Ты устал, понимаю. — Я рассказала ему о наших подозрениях, гадая, сколько до него дошло, потому что на самом деле он, может, и спит. Дэйв отлично это умел — вести ночью совершенно связный разговор, а наутро ничего не помнить, потому что это было во сне. — Пит, ты не спишь?

— Нет, Жасмин, я не сплю. По твоей вине, прошу тебя это запомнить.

— Запомню, можешь не сомневаться. И вот еще что: эту фигню с сенатором нам надо раскручивать отсюда, о'кей? Потому что, если ты начнешь совать нос и тебя уберут, мне придется потом оплачивать учебу твоих детей в колледже или еще что, так что у меня к тебе просьба: не лезь туда.

— Знаешь, на той неделе Эшли мне закидывала удочку, что хочет диссертацию делать в Йеле, так что искушение есть. Но ты не беспокойся. Потому-то я и беру на работу самых лучших.

Вау. Придется мне теперь держать марку — оставаться достойной такого замечания.

— Оставайся на линии, кто-то там уже у дверей.

Я открыла, когда еще толком постучаться не успели — стоявший за дверью коп был несколько ошеломлен такой прытью. И еще больше ошеломлен, когда я показала ему значок и дала телефон со словами:

— Это вас.

Он взял его с опаской, как взрывное устройство, и поднес дюймов этак на шесть к уху.

— Да? — сказал он.

Его напарник держался сзади, уже вытащив «глок» из кобуры, но наставив его пока что в пол.

Первый послушал немного, потом посмотрел на меня с удивлением, и я успокоилась. Когда он тихо прыснул, я аж задымилась изнутри — наверняка Пит ему рассказывал о моей привычке оставлять такой след из разбитых машин и окровавленных стен, что по нему пройдет слепая собака.

— Нет, правда? — спросил коп, смеясь уже громче и подзывая напарника, чтобы тот тоже послушал. В общем, Пит развлекал их еще три минуты двадцать пять секунд, а я стояла, прислонившись к стенке, и хронометрировала. В три двадцать шесть от начала разговора первый коп отдал мне телефон и значок.

— Он хочет говорить с вами, — сказал он. Потом кивнул и направился к двери, сопровождаемый своим напарником.

— Я так понимаю, что у них больше нет ко мне вопросов? — сказала я, закрывая дверь.

— Угу.

— Спасибо.

— Да не за что.

На том разговор и кончился.

Пальцы у меня на ногах ощущались как сосульки. Я пошла в ванную, стащила с себя носки, заткнула сток и налила в ванну горячей воды. Отсюда мне была видна входная дверь, и потому я отлично различила на лице Вайля мраморное выражение, когда он входил в номер. Лицо его резко переменилось, когда он увидел на стенах кровь.

— Господи боже! — Он качнулся в сторону, схватился за плиту, вытащил из кармана сотовый и стал трясущимися руками набирать номер. — Жасмин, только бы ты была живая! Только бы живая! — шептал он, вбивая цифры, и лицо его вдруг стало совершенно человеческим и очень встревоженным. Когда послышались сигналы моего телефона, он аж подпрыгнул дюйма на три. Я ответила сразу:

— Давай быстрее. Тут есть еще кое-кто в доме, и, похоже, встревоженный.

Он ни слова не сказал, просто бросил телефон, влетел и подхватил меня с края ванны. Как-то не по себе становится, когда тебя поднимают так, будто ты ничего не весишь. И вообще медвежьи объятия у меня ассоциируются с лесорубами и дружелюбными лиловыми динозаврами, а не с элегантными соблазнительными вампирами, с наслаждением впивающими суточную дозу ласки.

— Я думал, ты погибла, — сказал он.

Что ж, это объясняет спонтанное проявление нежности.

— Значит, ты знал, что Лилиана пошла по моему следу?

— Я… у меня было такое чувство.

Я не стала его ловить на этой уклончивости, но для себя отметила. Еще раз — и я ему устрою скандал, мало не покажется. Или — что будет умнее, но кайф не тот — попрошу его выложить все начистоту.