Никто кроме Путина. Почему его признает российская "система" - Люк Хардинг

Один из моих любимых комментаторов, Григорий Голосов из Европейского университета Санкт-Петербурга, говорит мне, что он не думает, что Медведев будет «куклой».

Похоже, что он имеет стремление к интеллектуальной деятельности. Однако Голосов рассудительно добавляет: «Мы еще подождем и посмотрим, будет ли это стремление реализовано».

Биографический очерк, написанный Уильямом Бернсом в декабре 2007 года, впоследствии заполняет некоторые мои лакуны. Бернс начинает: «Несмотря на то, что Медведев был известен как первый вице-премьер, председатель правления компании «Газпром» и еще раньше — как глава администрации президента, он остается лишь несколько меньшей загадкой, чем его наставник Путин, когда последний был избран преемником Ельцина восемь лет назад».

Следующий абзац имел заголовок «Какой-то Путин?». Бернс пишет:

«Похоже, Медведев не имеет путинских амбиций или «твердой» руки, возможно, потому, что ему не нужно так много доказывать, как Путину. В то время как Путин рос в семье, принадлежавшей к рабочему классу и проживающей в коммунальной квартире, корни Медведева — в академическом сообществе Санкт-Петербурга… Путин учился дзюдо, чтобы драться с местными хулиганами. Медведев поднимал вес и сосредоточивал свою энергию на западном хэви-металле, который впоследствии считался «разрушительным». Медведеву также удалось завоевать сердце Светланы, девушки, которую его сверстники считали «самой красивой» в школе».

Позже американские дипломаты посвящают Светлане целую телеграмму. Они говорят, что она оказывает влияние на своего мужа «за кулисами». Госпожа Медведева «активнее», чем невидимая жена Путина Людмила, но «меньше бросается в глаза», чем жена Горбачева, покойная Раиса.)

Бернс заключает, что Медведеву будет принадлежать роль «способного ассистента» Путина.

* * *

Способный он ассистент или нет, но Белый дом Обамы использует любую возможность, чтобы усилить Медведева и «либеральную фракцию», которую он якобы представляет. Замысел Вашингтона — чуть оттолкнуть внешнюю политику России от ее воинственного путинского вектора к конструктивному многостороннему подходу. В июне 2008 года я освещаю первый визит президента Обамы в Москву. Он происходит после периода взаимной американо-российской язвительности в течение последних лет пребывания Буша во главе Белого дома.

Медведев и Обама проводят совместную пресс-конференцию. Место ее проведения — неимоверные позолоченные палаты Кремля. Трудно не заметить явную разницу между телосложением двух лидеров: рядом с долговязым Обамой Медведев выглядит маленьким школьником, который принимает награду от директора школы.

Важная часть разговора между двумя лидерами касается нового соглашения по уменьшению объемов ядерного оружия, которое должно заменить предыдущее соглашение. Но все же один репортер таки спрашивает у Обамы, какая часть тандема на самом деле управляет Россией. Обама невозмутимо говорит: «Медведев — президент, а Путин — премьер-министр». Обама кажется мне уставшим после долгого трансатлантического перелета из Вашингтона. Он восхваляет Медведева, но ему сложно выговорить имя своего коллеги, и один раз он обращается к нему «Медведев».

Пока длится разговор, я хожу по Кремлю. Кажется, что две делегации прибыли из разных миров: крупногабаритные минивэны «Шевроле», которые принадлежат Белому дому, припаркованы прямо во дворе Кремля, напротив собора XV века с золотыми куполами. Внутри Кремля я вижу, как несколько членов команды Обамы останавливаются, чтобы сфотографировать картину. На ней изображены русские стрельцы, которые убивают своих врагов на средневековом поле боя. Несмотря на разговоры о «перезагрузке», российские государственные СМИ до сих пор застряли в способах ведения борьбы времен «холодной войны». Они недооценивают приезд Обамы и отправляют его в сектор менее важных новостей.

В частных разговорах американские чиновники лелеют несколько иллюзий относительно оговорок и недостатков Медведева. Однако они отмечают, что Обама должен относиться к Медведеву как к своему «первостепенному собеседнику». Чиновники выражают осторожную надежду на то, что, заставляя Медведева сосредоточиться на сотрудничестве с США, они могут поддержать «более прогрессивные» силы, связанные с Медведевым, и укрепить его самого.

В депеше Джона Байерли, преемника Бернса, об этом написано так: «Мы не защищаем хитрого Путина — наоборот, мы не можем представить лучшие американо-российские отношения без его согласия. Но нам нужно будет найти способ вести себя с Путиным и его «эго» так, чтобы отношения США с Медведевым виделись скорее конструктивными, а не как препятствие внутренней политике России». Байерли предостерегает, что силовики имеют задачу разрушить улучшение американо-российских отношений. Он жалуется, что ФСБ «агрессивно запугивает» USAid, вспомогательный орган Вашингтона, и «донимает» его Национальный демократический институт.

* * *

Тем временем над президентством Медведева замаячил призрак Ходорковского, заключенного олигарха, которого в 2009 году во второй раз судили в Москве. Ходорковский и его бизнес-партнер Платон Лебедев находятся за решеткой с 2003 года, после ареста и обвинения в уклонении от уплаты налогов. Учитывая неясную перспективу условно-досрочного освобождения, прокуроры обосновывают второй срок серией обвинений, на этот раз — в хищении. Цель — оставить Ходорковского за решеткой. Автор обвинений — сам Путин. Все осознают, что процесс является политическим. Он вытекает из глубокой личной ненависти Путина к олигарху.

Но судебный процесс составляет очевидную проблему для Медведева. Он неоднократно требовал независимого суда. Оправдание будет означать, что Медведева следует воспринимать всерьез. Это также позитивный сигнал международному сообществу и гражданскому обществу в России, это стало бы стимулом доверять президенту. Но может быть и наоборот. Если Ходорковского осудят, Медведев будет выглядеть фальшивкой. Дело — определяющее для направления движения России: вперед к либеральному видению общества или обратно тем же мрачным путем КГБ, что и до сих пор.

В марте 2009 года я направляюсь на открытое заседание по делу Ходорковского и Лебедева. В московском Хамовническом суде огромная толпа репортеров. Защитники, прокуроры и адвокаты собираются в маленькой, душной комнате на третьем этаже. Я сижу в переполненной комнате внизу. Телевизионные экраны показывают заседание. Однако когда суд встает, заходит возбужденная женщина-чиновник и выключает прямую трансляцию. Один из адвокатов Ходорковского, Роберт Амстердам, говорит мне: «Это дело является чрезвычайно важным из-за того, что оно укажет всем нам, куда идет Россия». Не имея возможности смотреть, я беру интервью у горстки демонстрантов на улице. «Думаю, Путин боится Ходорковского. Он ему завидует», — говорит 73-летняя Ирина Набатова. Сторонники Ходорковского скандируют ироничным хором: «Нет правовому нигилизму!».

Когда я возвращаюсь в суд через несколько месяцев, мне везет больше. Я нахожу место внутри переполненного зала. Ходорковский сидит с Лебедевым в стеклянной клетке — он выглядит бледным, но бодрым. Его волосы очень коротко подстрижены, как у осужденных, его очки без оправы придают ему профессорский вид. Он переговаривается со своими адвокатами. На страже стоят семеро охранников с автоматами Калашникова. Но, кажется, олигарх вряд ли собирается убежать. В первом ряду сидят родители Ходорковского. Перед самым началом заседания к пожилому отцу Ходорковского подходит часовой и забирает его стул.