12 невест миллионера - Елена Логунова

Алекс Чейни был в претензии к своему организму, потому что тот не поспевал за переменами погоды. Еще недавно он расплывался в кисель от жары, а теперь трясся, как студень, в ознобе.

Организм требовал от Алекса принять срочные меры к выравниванию внешней и внутренней температур, но посланная за глинтвейном секретарша вернулась из бара с сообщением, что горячий алкогольный напиток можно будет заказать только ближе к Рождеству.

Алекс и его организм находили этот гастрономический консерватизм возмутительным.

– «Падение сиюминутных желаний под гнетом вековых традиций», картина маслом! – непочтительно захохотал Иван Медведев, заглянув в кабинет начальника, который с нескрываемым отвращением прихлебывал классический английский чай.

Колени и плечи Алекса укрывал плед в клетку Burberry, благодаря чему он был похож на респектабельную черепаху.

– А вот мы, русские, своего никогда не упустим! – заявил Иван и ввинтился в кабинет с подносиком, на котором курилась ароматным паром гигантская бульонная чашка.

По запаху чувствовалось, что в ней вовсе не бульон.

Алекс обнадеженно потянул носом:

– Что это у тебя?

– У тебя, – поправил бесценный Иван, водружая поднос поверх бумаг на столе. – Тут кипяток, мед, зверобой, шалфей, лавровый лист, имбирь и стручковый перец. У нас это называется «сбитень». При простуде – самое то!

Алекс пригубил русское народное лекарство, в качестве дополнительного ингредиента явно содержащее добрую порцию виски, и заметил:

– Тут еще шотландское народное.

– А как же! Мы, русские, по натуре интернационалисты.

– Прекрасно, – одобрил Алекс и основательно приложился к русско-шотландскому пойлу. – Кстати, как там наша русская протеже? Та журналистка, которую мы отправили к прекрасному принцу?

– Пропала, – неохотно сообщил Иван Медведев. – До Афин по нашему билету она долетела, я проверил, а там исчезла. Как в воду канула!

Алекс заглянул в чашку, куда тоже много чего кануло, и строго сказал:

– Ты, Иван, это все заварил, тебе и расхлебывать.

– И расхлебаю, – пообещал великолепный русский.

Однако сказать это оказалось легче, чем сделать.

Объявление жениха-миллионера с того сайта, где выловил его Иван, уже исчезло. Алекс не поленился и забил в строку поиска текст по памяти, но Гугл с Яндексом молчали, как пара партизан. Изображение девушки, с которой русская журналистка имела немалое сходство, тоже пропало из Сети без следа.

Это было удивительно!

Алексу всегда казалось, что каждая соринка, запутавшаяся во Всемирной паутине, остается там навеки, пополняя коллекцию космического мусора. Найти в ней конкретную малость не всегда легко, но однозначно реально. И тут – такой сюрприз!

Пытливый ум Алекса Чейни родил вопрос: а бывают ли такие файлы, которые через определенное время самоуничтожаются? Повисел, сколько нужно было, в Сети, а потом р-р-раз – и растаял так, что даже мокрого места от него не осталось?

Среди многочисленных знакомых Ивана Медведева имелись и такие, кто мог ответить на этот вопрос. Иван обещал навести справки.

Что же до русской девушки Татьяны, то оставалось надеяться, что она сама даст о себе знать.

Даже разделив случайно обретенный секрет на троих с Тяпой и Нюней, я чувствовала, что груз персональной ответственности слишком велик, и потому за ужином рассказала о напугавшем меня волосяном захоронении своей рязанской сестрице. И не напрасно: тут же выяснилось, что Катерина тоже терзается сомнениями и подозрениями.

Оказывается, пропавшая Афродита жила совсем рядом с Катей, в соседней комнате.

Я видела их общий дом, и он показался мне похожим на колхозный коровник: протяженное одноэтажное строение на несколько однотипных жилых помещений. Стыд-позор для архитектора и сущее наказание для топографических идиотов, неспособных среди полудюжины одинаковых синих дверей найти одну нужную – свою.

– Я сразу подумала, что рано или поздно это случится – я непременно ошибусь дверью, – призналась Катя.

Осоловевшая после сытного обеда и прогулки по жаре, она перепутала помещения и возымела предосудительное в цивилизованных странах намерение попасть в чужое жилище.

Дверь была заперта, но Катерину это не смутило, поскольку свою собственную комнату перед уходом она тоже закрыла на ключ.

Также не насторожило, а лишь разозлило ее упорное нежелание ключика проворачиваться в замке.

Торопясь воссоединиться с кроватью, предприимчивая девушка отжала язычок замка стальным рожком для обуви, вошла в дом и даже не сразу поняла, что он – чужой.

– Эта соседняя комната точно такая же, как моя, – объяснила мне рязанская двойняшка. – И коврик там на полу в полосочку, и покрывало на кровати в цветочек!

Катя легла в постель и, уже притирая щеку к подушке, обратила внимание на вопиющий факт – с прикроватной тумбочки исчезла горячо любимая тремя поколениями женщин семьи Максимовых пухлая косметичка производства Тверской фабрики кожизделий, фасона «Ридикюль старухи Шапокляк»!

Вместо нее там лежал очаровательный парчовый чемоданчик, содержащий – Катерина не постеснялась полюбопытствовать – дорожный набор косметики прославленной французской фирмы и элегантный черный кожаный футляр с украшениями.

Завидущим глазом Катерина поймала острый синий блик и поняла, что перед ней лучшие друзья другой девушки – бриллианты!

– Вот ты бы отправилась на самое важное в своей жизни свидание без брюликов?! – спросила она меня таким тоном, который подразумевал лишь один ответ.

Тем не менее я честно задумалась.

Самым важным свиданием в моей жизни до сих пор был, пожалуй, тот визит к гинекологу, когда я отчаянно надеялась услышать от доктора: «Чепуха, милочка, вы вовсе не беременны!» Точно помню, в минуты этой встречи на мне не то что бриллиантов – даже бельишка не было…

– А еще она не взяла зубную щетку и контейнер с контактными линзами, – добавила Катя.

Вот это уже было серьезно!

– А был ли мальчик? – пробормотала я. – В смысле, а уехала ли девочка?

– Что ты говоришь?

– Не хочется мне это говорить и еще больше не хочется этого делать, но, кажется, надо продолжить раскопки, – неохотно подытожила я.

Богатое воображение с понятным намеком нарисовало мне безголовую и безрукую статую Афродиты.

– Тьфу ты, пропади они все пропадом со своими древнегреческими традициями! – выругалась моя Тяпа.

А Катерина деловито сказала:

– Ты тоже возьми что-нибудь, чем можно землю копать! – и ловко спрятала в рукав стальную ложку.

Поскольку в экспедицию мы отправились прямиком из-за стола, экипировка наша – за исключением прекрасных крепких ложек – оставляла желать лучшего. Я была в балетках, шортах и майке, а Катя – в ультракоротком балахоне, недостаточную длину которого нисколько не компенсировали длинные рукава. А на ногах у нее и вовсе были сабо на деревянной платформе.