Повседневная жизнь египетских богов - Димитри Меекс

С помощью целого ряда творческих актов солнечный демиург утвердил замкнутую вселенную, которая движется точной механикой, почти полностью находящейся в его распоряжении. Один из гимнов дает несколько отвлеченное описание его действий и власти в рамках этого пространства: «Привет тебе, о Ра, когда ты восстаешь, Атум, когда ты уходишь на покой. Ты восстаешь каждый день, ты сияешь каждый день, являясь во славе, о царь богов. Ты Повелитель неба и Повелитель земли, который создает живых существ вверху и внизу. Единственный бог, который впервые начал быть, который создал землю и сотворил людей, который создал Нун и сотворил Нил, который создал воды и оживил всё, что в них, который воздвиг горы и дал жизнь людям и стадам… Божественный юноша, наследник вечности, который зачал и породил сам себя, единственный во множестве обликов». Солярный характер, приписанный здесь Ра, является отличительной чертой всех египетских демиургов. Сама территориальная организация страны, состоявшей из провинций, где каждая метрополия обладала собственным храмом и собственным главным богом, позволяет рассматривать личность демиурга в различных местных аспектах. В силу самого своего характера, местные традиции предлагают множество вариантов рассказа о сотворении мира. Не все эти варианты известны нам в деталях, однако все они заканчиваются введением в рассказ образа солярного бога, который, в зависимости от обстоятельств, предшествует творению, подготавливает его или завершает, проливая на мир свет.

Небесное пространство в образе женского тела

Небо — как видимое людям, так и то, что остается невидимым для них, — воплотилось в образе тела женщины. Она занимает свое место на небосводе в ходе последней стадии творения. Это тело — тело богини Нут — ограничивает пространство, которое ежедневно обходит Ра. Оно позволяет установить на место всю небесную механику и обозначает пределы организованного мира, в который оно напрямую и самым материальным образом встроено. Тело Нут и то, что оно ограничивает, не образовывает всего существующего пространства. За его пределами есть места, куда никогда не заглядывает солнечное светило. Эта периферия, неведомая для других богов и даже для духов, где царят вечные сумерки, поскольку здесь никогда нет восхода, станет, однако, последним прибежищем творца: он вернется сюда в конце мира, как мы уже видели в первой части. Солнце, заключенное в этой вселенной, которая определяет, таким образом, все его движения, порождает с помощью произведенного им самим потомства составляющие ее элементы. Как должен был выглядеть мир на самом первом этапе творения, остается не вполне понятным. Земля-Геб и небо-Нут появились лишь в третьем поколении: их родили сын и дочь демиурга, Шу и Тефнут. Значит, существовал какой-то промежуточный момент, когда сам облик творения еще не проявился, тот момент, когда «солнечного диска еще не было на небе», но когда голова солнечного бога «достигла дальнего неба». Некоторые тексты даже уточняют, что демиург зачал Шу, чтобы «узреть то, что он сотворил». Таким образом, некое достаточно неопределенное воздушное пространство предшествовало установлению небосвода в конце творения.

Когда творение было закончено, в мире, согласно некоторым текстам, воцарился золотой век: «Земля познала изобилие, желудки были полны: недостатка не было. Стены не падали, колючки не кололи во время первых богов. Порока не было на земле, крокодил не уносил свою добычу, змея не кусала». В течение этого изначального времени, «когда Эннеада еще обладала своей первоначальной силой и беспорядок еще не родился», демиург состарился. После событий, о которых у нас уже шла речь, он решил удалиться от людей на небо. По его приказу Шу отделил землю от неба и превратился в воздушную «колонну», поддерживая свою дочь Нут. С тех пор он занимает пространство между этими двумя элементами, позволяя, таким образом, распространяться солнечному свету. Вмешательство Шу завершило сооружение вселенского механизма, которое потребовало участия трех поколений богов. Разделяя небо и землю, Шу предоставил своему отцу свойственное ему, ясно определенное место. Отдалившись от людей после их бунта, Ра, однако, не лишил их своего света. Днем он сияет, но вечером ослабший бог исчезает, чтобы вновь появиться и возродиться назавтра таким же могучим, как вчера. Определив роли своих детей в пространстве, в обновленном творении, солнечный бог установил цикличное время, которое позволяет ему избежать постоянного старения и обеспечивает ему бессмертие.

Этот вселенский порядок навеки утвердил ритмы дня и года, дневное и ночное движение солнца. Он организует год, разделенный на три времени года по четыре месяца, двенадцать месяцев из трех декад, тридцать шесть декад по десять дней длительностью по двадцать четыре часа. Однако в этом году из трехсот шестидесяти пяти дней остается сверх того пять дней, которые не укладываются в совершенное равновесие чисел. Как и в пространстве, во времени также существует организованное «внутри» и хаотичное «вне». Традиционно эти дни, исключенные из «настоящего» года, считались днями рождения пяти детей Нут. Отделение неба от земли не дает Гебу и Нут производить потомство, и, как известно, только с помощью Тота Нут смогла родить детей, которых носила в своем чреве. Этих детей, зачатых вне нормальной супружеской близости, не любили, считая их чем-то чужеродным, и иногда даже называли детьми беспорядка — прозвище, которое они со временем вполне оправдали из-за своих бесконечных ссор и всех причиненных ими беспокойств. По отцу они принадлежали земле, и приписываемые им «биографии» сосредоточены вокруг Осириса не только в том, что касается ритмов солнечного цикла, но также и в отношении лунного цикла.

И днем и ночью люди могли наблюдать небесное пространство, воплощенное в Нут. Однако всё, что они могли видеть, приводило им на ум то, что было от них скрыто. Все небесные светила, в какой бы момент на них ни смотрели, оставались лишь блестящими образами более значительного целого, о котором можно было только догадываться. Люди, как мы увидим, получали всё от дневного неба, но узнавали всё от неба ночного. Солнце знает все пространства, которые оно проходит, но оставляет богу луны ночное пространство знания.

Дневное путешествие солнечного светила

Небесный свод, Нут, раскинулся с запада на восток; голова — на западе, ноги — на востоке. Чтобы тело Нут могло дать более связное представление о восприятии мира, включая четыре стороны света, некоторые тексты уточняют, что голова Нут находится на северо-западе, а ноги — на юго-востоке. Таким образом, Ра рождается на юго-восточной стороне неба. На изображениях, украшавших некоторые царские гробницы, дневное тело Нут снабжено деталями, которые варьируются в зависимости от воли художника. Например, в гробнице Рамсеса VI два ряда черных звезд обрамляют цепочку из двенадцати красных дисков, которые, возможно, обозначают двенадцать этапов хода солнца — двенадцать часов дня. Непомерно вытянутое тело богини должно напоминать о бесконечном пути, который проходит ладья Ра. На востоке кончики ее ног покоятся на земле, которую символизирует простая желтая черта, в то время как кончики пальцев Нут касаются земли на западе. Между небесным сводом и землей протянулась длинная река. По ней снует множество ладей, изображающих часы дня. Египтянин, воодушевленный мыслью о том, что его собственная естественная окружающая среда отражает божественную волю, конечно, представлял себе, что ее творец переселился в водное пространство, подобное тому, что он знал на земле. Эта река, которую Нут, в конце концов, проглатывает, рождается через ряд таинственных протоков на высоте ее лобка. Именно здесь встречаются ладья ночи и ладья дня, позволяя богу переходить из одной в другую. Эта дорога солнца, конечно, выступала в нескольких вариантах. Сообразно времени года дневной и ночной путь могли быть более или менее длинными. Третий и девятый месяцы египетского года, на которые приходились осеннее и весеннее равноденствия, были, естественно, единственными, в которые этот путь был одинаков. По всему южному берегу мелкие божества или зачастую безымянные духи выстраивались цепочкой на пути солнца. Конечно, у всех была своя особая миссия, но функции лишь немногих из них известны точно. К тем, кто приносил жертвы, и к богам-охранникам, вооруженным ножами и копьями, добавлялись гребцы или «бурлаки», тянувшие ладью.