Рандеву с "Варягом" - Александр Харников

Фон Труппель два раза жирно подчеркнул свои выводы красным карандашом.

…Это значит, что мы навсегда отучим Францию заглядываться на наши Эльзас и Лотарингию, обкорнаем ее колониальные владения и вытряхнем из сундуков парижских Ротшильдов такую контрибуцию, что французам станет не до содержания огромной армии и строительства новых броненосцев. Ну а потом мы разберемся и с не в меру гордой «Владычицей морей»…

Точка. Мысль у фон Труппеля работала четко и ясно.

Пусть с этой эскадрой и не все ясно, но перспективы открываются огромные. Теперь надо каким-то образом установить контакт с командованием этой таинственной эскадры. И главное — превратить этот контакт в дружеские отношения. С такими русскими, умелыми и брутально-безжалостными воинами, надо подружиться любой ценой. Если им понадобится — предоставить возможность базироваться в Циндао, закупать у нас продовольствие, ремонтировать свои корабли. Помимо всего прочего мы кое-что узнаем о новейших технических достижениях этой эскадры. А гений немецких инженеров и золотые руки немецких рабочих сумеют повторить то, что придумали эти русские для своих кораблей.

Фон Труппель встал со стула и подошел к окну. Перед ним расстилалась бухта Циндао. Капитан цур зее расправил свои роскошные усы а-ля кайзер и улыбнулся. Он мечтал о том, как русские поставят на место зарвавшихся желтолицых варваров, возомнивших себя равными белым людям. Фон Труппель откровенно презирал азиатов, считая их недочеловеками. Он был полностью согласен с женой одного из германских дипломатов, которая в Пекине заявила публично: «Кем бы ни были китайцы в прошлом, сегодня они всего лишь грязные варвары, которые нуждаются в европейском господине…» Такого же мнения фон Труппель придерживался и о японцах. Но азиатов было слишком много.

Заигрывание Англии с Японией губернатор Циндао считал делом опасным, чреватым в самом ближайшем будущем нашествием желтой расы на колониальные владения европейцев. Поэтому фон Труппель был рад разгрому Японии. Ведь, победив Россию, эти желтолицые черти станут облизываться и на его Циндао, который, во многом благодаря стараниям фон Труппеля, превратился в кусочек фатерланда. Этого допустить было нельзя. И новая могучая русская эскадра в этом ему поможет…

Капитан цур зее сидел за столом и старательно выписывал на листке бумаги подробное донесение в Берлин. Зашифрованное по всем правилам и отправленное по телеграфу с пометкой «Срочно», оно через несколько часов ляжет на стол сначала адмиралу Тирпицу, ну а потом и самому кайзеру Вильгельму. Капитан цур зее не зря ел свой хлеб на службе у любимого кайзера и фатерланда!

12 ФЕВРАЛЯ (30 ЯНВАРЯ) 1904 ГОДА, ПОЛДЕНЬ.

ВЛАДИВОСТОК.

КРЕЙСЕР «РОССИЯ».

Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн.

Где-то далеко за бортом глухо ухали взрывы. Нет, это не японцы внезапно приступили к Владивостоку, а крепостные саперы проделывали во льду канал, взрывая лед пироксилиновыми шашками.

Вечером 28 января по телеграфу поступил приказ наместника Е.И.В. на Дальнем Востоке адмирала Алексеева — срочно вывести крейсера Владивостокского отряда в море. Вот и звучат взрывы, а матросы баграми выуживают из полыней стеклянистые глыбы. Самое тяжкое было обколоть ото льда борта кораблей, но теперь это уже сделано. Еще немного, и черный, парящий на морозце канал дотянется до открытой воды в заливе Петра Великого.

Известия извне доходили до Владивостока скупо. Короткие сухие телеграммы из штаба 1-й Тихоокеанской эскадры глухо доносили до Владивостока накал событий в Желтом море. Разгром японского флота у Порт-Артура, чудесное спасение «Варяга» с «Корейцем» и вызволение «Маньчжура» из шанхайской западни. Газеты же, которые исправно почитывал новоназначенный командир ВОКа, напротив, изобиловали самыми невероятными подробностями. Пора и владивостокцам покинуть уютные причалы и выйти в море, навстречу переменчивой судьбе. Как-никак первая война за четверть века, если не считать подавления восстания «боксеров». Господа офицеры торопились на эту войну как на праздник, настроение в отряде было приподнятое. Всем мерещились ордена, чины, досрочные производства… А то, и вправду сказать, в те времена, когда Россия воевала, не водились на флоте сорокапятилетние лейтенанты и тридцатилетние мичманы…

В адмиральском салоне флагманского броненосного крейсера «Россия» собрались те, кто, может быть, уже завтра поведет корабли в бой. Командир крейсера «Россия», капитан 1-го ранга Андреев Андрей Порфирьевич, командир крейсера «Рюрик», капитан 1-го ранга Трусов Евгений Александрович, командир крейсера «Громовой», капитан 1-го ранга Дабич Николай Дмитриевич, командир крейсера «Богатырь», капитан 1-го ранга Стемман Александр Федорович. Кроме них на кораблях отряда еще более трех с половиной тысяч матросов и офицеров. Боевой корабль — это не просто нагромождение технически совершенного железа. Это еще и люди, которые, между нами говоря, могут быть крепче стали, а могут оказаться и мягче воска. А посему, как говорил Суворов, каждый воин должен знать свой маневр. А на море тем более.

На боевом корабле команда в бою, да и не только в бою, должна действовать как один человек. Поэтому все то, что будет сказано здесь, конечно за исключением чисто секретных вопросов, командиры кораблей потом повторят своим офицерам. А те будут обязаны провести беседы с матросами.

Эта часть шифрограммы наместника так разительно отличалась от всего, что знал Русский Императорский флот, что Рейценштейну было как-то не по себе. Офицер — он для матросов почти небожитель, снисходящий к ним только в особых случаях. Но, с другой стороны, если кораблю суждено погибнуть, то все в этом случае будут равны перед Престолом Господним — и командир, и последний палубный матрос, и кочегар.

Капитан 1-го ранга это тоже понимал. Как и то, что зачастую выжить удается только предельным напряжением сил. Это война, а русский флот серьезно не воевал уже более полувека. Состарились и сошли в могилу уцелевшие в Крымской войне соратники адмиралов Нахимова и Корнилова. Кроме того, это первая война на море, когда во главу угла поставлено триединство: «Скорость, броня, огонь». Николай Карлович и не подозревал, что вскоре эту формулу возьмет на вооружение совсем иной вид сухопутных войск. Сейчас же он вместе со всем личным составом должен выполнить поставленную наместником боевую задачу.

«Личный состав», «боевая задача» — эти неведомо откуда взявшиеся слова будоражили воображение. Слова эти были не от мира сего, который, как заношенный заячий тулупчик, расползался по всем швам. И носить его уже неудобно, и выкинуть жалко. Эти слова будто пришли оттуда, где тревоги военного времени — дело совсем обыденное.

Капитан 1-го ранга был фанатиком военного флота. Вся его жизнь была связана с морем. Вроде бы банально, но Николай Карлович совершенно не представлял себе, что он будет делать, выйдя в отставку. Доживать свою жизнь бессмысленным и никому не нужным стариком, нет уж — увольте, лучше мгновенная смерть на мостике боевого корабля от вражеского снаряда.

Все, командиры отряда в сборе. Последним, в адмиральский салон вошел капитан 1-го ранга Стемман. Все собравшиеся, конечно, понимали, что не зря уже больше суток на фарватере звучат взрывы. Но заявление о выходе отряда в боевой поход все равно прозвучало как гром среди ясного неба. Капитан 1-го ранга Рейценштейн решительным жестом пресек возникший ропот.