Фиолетовый меч - Дмитрий Морозов

— Получается, ты без их ведома и чихнуть не можешь?

— Вовсе нет. Обычно они не вмешиваются, предоставляя мне на практике узнавать все те истины, которые в меня вдалбливали. Лишь если ошибка может поколебать гармонию жизни, они дают совет. Но это дело светоча — прислушаться к нему или нет. В конце концов, именно он отвечает за народ аллорнов.

— И что, не бывает так, что совет вмешивается?

Улаьайн помолчал.

— Почему же, бывает. Если возникает угроза народу аллорнов, а правитель не предпринимает должных мер, член круга опекающих имеет право заявить о нарушении долга. После чего тот, кто оказывается неправ, совершает айкардо.

Элан поморщился.

— У вас кругом мучительная смерть!

— Жизнь целого народа — тяжкая ноша. Смерть одного — слишком ничтожное искупление. Любой правитель должен перестать думать о себе, если он хочет блага своему народу.

— И много желающих стать правителем? Мне бы не захотелось жить на острие клинка!

Молодой эльф грустно улыбнулся:

— Думаешь, мне хотелось? Просто Великая мать нашла у меня необходимую чистоту крови, а совет опекающих — организационные, магические и прочие способности, необходимые для того, что бы стать правителем. После чего моя жизнь на сотню лет превратилась в сплошной экзамен…

— А отказаться нельзя было? И кто такая — Великая мать?

— Отдать жизнь за свой народ — это великая честь, от неё не отказываются. А та, о ком ты спрашивал… Она уже ждёт тебя. Если ты кончил завтракать — пойдём, покажу дорогу.

Элан с некоторым удивлением обнаружил, что чаша с фруктами на столе пуста.

— Кажется, я заболтался. Теперь живот прохватит.

Улаьайн откинул голову — и рассмеялся, заглушив даже пенье птиц.

— Не бойся, ничего с тобой не будет. Это манилья — фрукты наших деревьев, которые те специально выращивают, что бы полностью удовлетворить все потребности эльфов. Конечно, обычно достаточно одного — двух плодов. Но тебе нужно было восстановить силы, да и избавиться от чувства голода в путешествии на пару недель — не самое плохое начало, ты не находишь?

Светоч древа неторопливо вёл хранителя сквозь переплетения коридоров, напоминающих кружево швеи своими бесконечными зигзагами и разветвлениями. Наконец он остановился у небольшой неприметной двери, открыл её — и в ноздри Элана ударил аромат роз…

На! Оскаленные лица, свист кроваво отсвечивающих клинков со всех сторон — сзади, с боков, спереди. Под её ударом чья-то голова раскалывается, как спелый арбуз, и ошмётки чьих-то мозгов и крови летят во все стороны, мешая оценивать обстановку. Это был не торжественный бой турнира, когда противники сходятся, предварительно обговорив условия, под торжественный грохот труб, что бы продемонстрировать своё умение… Это был удар из-за угла, когда нападают подло, исподтишка, стремясь уничтожить побыстрей и попроще…

— Получи! Драконесса перехватила свой клинок обратным хватом и принялась полосовать прямо перед собой, в горячке боя не разбирая, кто перед ней — свои или враги. Пришлось нарастить мышцы на руках и дополнительную чешую на теле, но всё равно было жарко…Жарко и мокро. Десятки клинков бестолково лезли к её телу, чтобы ткнувшись, отпрянуть, недоумевая, застыть растерянными щенками, ожидающими игры, и получившими отпор — а потом упасть на землю, застывая уже навсегда. Нет, это был не бой. Эта короткая схватка и не задумывалась, как нечто честное и незаурядное — обычная засада в укромном леске, побоище, когда трое на одного, вдобавок подготовленные и хорошо вооружённые — на безоружных. Однако, как часто бывает в жизни, приманка стала охотником, жертва — жрецом и теперь последние из нападавших падали, сжимая бесполезные, обрубленные клинки — и недоумение билось в их стекленеющих глазах…

Грея опомнилась и остановилась. Небольшой лесок, в который завела их дорога, оказался буквально завален трупами — своими и чужими. Впрочем, своих было мало. Зная цену ярости в глазах драконессы, они благоразумно нырнули назад, защищая её спину — и спасаясь от всесокрушающего гнева. Пострадали лишь те, на кого обрушились клинки разбойников в самом начале схватки. И среди них…

— Ракх-инти! Ты мне нужен! Не смей умирать! — Несколько молодых раконцев, с безнадёжным видом пытающихся перетянуть огромные раны на теле жреца, отпрянули в сторону от подлетевшей драконессы. Та, моментально разорвав острыми когтями тряпки и остатки одежды, обнажила раны, от которых человек умер бы мгновенно — а раконец умирал за несколько минут, вскрыла себе вену и принялась лить свою кровь прямо во внутренности Ракх-инти. Тело жреца выгнуло судорогой, он что-то нечленораздельно закричал — и кровь дракона вспыхнула. Яркое бездымное пламя поднялось над уже начавшим остывать телом. Грея несколько секунд с умиротворённым видом вслушивалась в полный страдания крик несчастного (оставшиеся в живых раконцы, глядя на благостное выражение морды драконессы, попятились к деревьям), наконец, решив, что лечебную процедуру можно закончить, она наклонилась к горящим ранам — и выдохнула. Огонь, смешавшись с огнём, вспыхнул — и исчез, оставив вместо себя здоровую кожу с тонкими полосками шрамов.

— Что…Что это было? — Ракх-инти пытался приподняться, с ужасом глядя на собственное тело.

— Я так понимаю, засада. — Грея небрежным тычком вернула раконца в прежнее положение, одновременно несколькими энергичными жестами дав понять остальным, что ей нужны носилки. — Скорее всего, кто-то догадался, что твой клан стоит за смутой в стране.

Старый жрец рассмеялся, тут же закашлявшись.

— Если бы кто-то из правящей партии хотя бы заподозрил, что происходит — засада была бы иной. А так — он небрежно махнул рукой. — Просто подстраховка, устранение недовольных. Но я о другом. Что ты сделала со мной? Разве драконы умеют лечить? Никогда о таком не слышал!

— А ты согласился бы на лечение, если бы знал, что тебе предстоит? — Грея почти мурлыкала.

— Нет! — Содрогнувшись, ответил Ракх-инти. — Никогда! Даже ради спасения собственной жизни! Вновь пройти через такую боль…

— Ну вот поэтому никто и не знает о драконьих методах лечения… Разве что в сказах, и то весьма приближённо. Ты слышал о живом и мёртвом огне?

— Огне? О воде…

Грея фыркнула.

— Дилетанты. Даже сказку сочинить толком не могут! Кровь дракона — это живой огонь, он течёт в жилах бессмертного существа и сам по себе несёт жизнь. Однако, стоит крови оказаться вне дракона — и через несколько мгновений она начинает умирать, уничтожая всё вокруг. По разрушению ничто не может сравниться с ней — кроме дыхания дракона. Вылетая из пасти, огненное дыхание, изначальное мёртвое, прошедшее через огненную глотку, встречает живое — и обретает жизнь на краткий миг горения пламени. И только дракон может соединить несоединимое, дав огню силы созидать, а не разрушать…

— Но всё-таки, великая… Почему ты меня спасала?