Криминал под софитами - Марина Серова

– А что произошло потом? – спросила я.

– Я не заметила за собой никакой слежки, поэтому поехала домой, оттуда еще куда-то, не помню уже. А потом я направилась на Немировича-Данченко. А там уже полицейских полно: оперативники, следователь, криминалист, в общем… И тут я по-настоящему запаниковала. Я ведь что подумала? Что Касаткина пришили люди Чернышева, его бывшего дружка. А теперь, решила я, они возьмутся за меня. И как мне быть? Я уже была на грани помешательства. Я решила позвонить в свое агентство. Сказала своей заместительнице, что несколько дней меня не будет. Потом стала думать, где я смогу спрятаться.

– Но ведь вы могли укрыться за широкой спиной супруга, – заметила я.

– Да вы что! Тогда бы я должна была рассказать ему все как на духу: о своих отношениях с Касаткиным, о его проблемах и о том, что я и сама оказалась в них замешана. Нет, я решила довериться Володе, брату. Я позвонила ему в офис и сказала, что мне срочно необходимо с ним поговорить. Но по телефону я говорить не могу, поэтому направляюсь к нему домой. Он пообещал подъехать так быстро, как только сможет. Вот я и приехала! – Светлана горько усмехнулась. – А эти твари уже поджидали меня у ворот! Сволочи! Все ведь, скоты, разнюхали!

– Вас сразу привезли в это место? – спросила я.

– Да, именно сюда, – ответила Светлана. – Надели наручники и усадили на грязный пол. Хотя бы газету постелили, недоумки.

Ее наивность меня просто поражала. Какая еще газета, какая гигиена, если Чернышев отвел ей совсем немного времени? Как только они нашли бы информацию, Светлану немедленно уничтожили бы. Она нужна была им живой только до поры до времени. Надо думать, Чернышев не настолько глуп, чтобы оставлять в живых свидетельницу.

– Вам давали еду? – спросила я.

– Если только это можно назвать едой, – скривилась Светлана, – то, что они мне приносили. Редкостная гадость! В туалет тоже иногда водили. Но это – только благодаря моей настойчивости. Я такой крик подняла, так билась головой об этот гадский пол, что они подумали, наверное, что я, чего доброго, еще голову себе разобью. Только это их и проняло, чтоб им всем сдохнуть! И поскорее! Нет, не так скоро, пусть они еще помучаются перед смертью и как можно дольше!

– Светлана, – я решила прервать проклятия, которые она посылала своим похитителям-мучителям, – скажите, с какой целью все-таки вас сюда привезли? Ведь не просто же так вас здесь удерживают?

– Вы думаете, я знаю? Вы лучше у них спросите! Я, конечно, догадываюсь, что все это из-за компромата, который Кирилл нарыл на Чернышева. Куда он его сбросил, на дискету или кассету, я в этом не разбираюсь. А эти подонки считают, что мне что-то известно о том, где он находится. Но сейчас я, кажется, поняла, в чем дело, – когда вы сказали о том, что Кирилла пришили какие-то уголовники, а не прихвостни Чернышева. Я-то поначалу думала, что это их рук дело. Тогда, думаю, зачем они прицепились ко мне? У меня-то никакой кассеты-дискеты не было. Кирилл ни за что бы мне ее не дал, даже для передачи Размашенцевой. Он настаивал на том, чтобы я устроила им личную встречу, и вот тогда-то он отдал бы ей ее лично в руки.

– И вы сказали им адрес Размашенцевой? – спросила я.

– Сказала, да! У меня просто не было другого выхода. Теперь Софья меня со свету сживет, – обреченно сказала Спиридонова, – она не прощает, если ее фамилию называют посторонним. А ведь… Ведь они, эти, – она кивнула на дверь, – могли, могут и к ней залезть? – со страхом спросила она.

– Не беспокойтесь по этому поводу, Светлана, они действительно забрались к Размашенцевой в квартиру, но два преступника были задержаны, – ответила я, – и, кстати, Софья Федоровна с сочувствием отнеслась к известию о том, что вас похитили.

– Слава богу, – облегченно вздохнула Спиридонова. – А вы знаете, ведь сюда приперся сам Чернышев, сказал, что хочет сам лично поговорить со мной. Своим собакам, значит, не доверяет. Поговорит он со мной, как же! Слушайте, Евгения, их же всех надо засадить пожизненно! Я бы тогда успокоилась.

– Чтобы их засадить, да еще пожизненно, необходимо соблюсти определенные правила. Нужно собрать свидетельские показания, произвести ряд экспертиз, еще кое-что, – объяснила я.

– Да я сейчас же, вот сию минуту готова дать показания, какие нужны! – горячо воскликнула Светлана. – Ведь я же главная потерпевшая во всей этой истории, ведь так?

– Да, это верно, что вам досталось немало испытаний. Но…

– Я главная жертва! – гордо заявила Спиридонова, не слушая меня. – Я готова заявить все, что угодно!

– Светлана, все, что угодно, – не пойдет. Нужно говорить только о том, что было на самом деле, – предупредила ее я.

– Так я и буду говорить о том, что мне довелось здесь пережить! О том, что со мной творили эти изверги! – с жаром произнесла Спиридонова.

– Так я вас еще раз спрашиваю: вас истязали, пытали? Физически, я имею в виду?

– Нет, меня не били, не прижигали утюгом, если вы это имеете в виду, – недовольным тоном сказала Спиридонова. – Только я думаю, что пройди еще немного времени – и дело могло дойти до физических пыток.

– Не исключено, – согласилась я с ней, – но вы уж так постарались остаться незамеченной, что раньше вас отыскать не представлялось возможным. Представьте себе, если бы не стечение обстоятельств, еще неизвестно, как бы все обернулось.

– Что вы имеете в виду под стечением обстоятельств? – спросила Светлана.

– Когда вы решили спрятаться у Белодворчикова, чтобы переждать, пока липнувший к вам в лифте тип уберется восвояси, вы тем самым вызвали огонь на своего приятеля. Люди Чернышева ведь подумали, что именно ему вы оставили на хранение компромат на своего шефа, понимаете? И вот, сразу же после того как вы сели в свою машину и уехали, Сергей Александрович вышел из подъезда. Его схватили, завязали глаза, заклеили рот скотчем, затолкали в машину и отвезли за город. Там его раздели почти догола, обыскали и ничего интересующего их, естественно, не нашли. А пока его шмонали в лесу, другая группа влезла в его квартиру и тоже обыскала ее. Белодворчикову потребовались услуги телохранителя, он нанял меня, потом рассказал все, что с ним случилось в то утро, и вот так, шаг за шагом, удалось восстановить истинную картину случившегося.

– Так к Сережке тоже влезли? И все из-за того, что я побывала у него? – Спиридонова была поражена. – Надо же! Значит, они решили, что я специально пошла к нему, чтобы передать ему эту хреньку, на которой записан компромат на этого козла? Да, точно. Ведь этот тип, который вертелся около меня там, в доме, потом и здесь нарисовался. Он выследил меня – он же вышел из лифта позже меня – на верхнем этаже, а потом… А вот если бы я сразу пошла к Софье… Ой, нет, не хочу даже и думать об этом!

Светлана начала порядком мне надоедать. Ведет себя как королева, требует невозможного. Надо пойти к двери и разведать, возможно, гараж снова опустел и можно будет наконец уже выбраться отсюда.

Светлана продолжала еще что-то бормотать, строить какие-то догадки и предположения по поводу случившегося с ней и Касаткиным, но я ее больше не слушала. Я снова неслышно подошла к двери. Все вроде бы было тихо. Но в тот момент, когда я уже хотела распахнуть дверь, я услышала громкий разговор. Теперь людей, которые находились в гараже, было уже гораздо больше.