День черных звезд - Екатерина Белецкая

Проклятая золотая пирамида сначала просто уходила, а потом и вовсе сгинула. Это произошло месяц назад и это стало для команды первым настоящим ударом. Ударом и поражением. Ведь они ее почти поймали! После того, как команда с огромным трудом выдержала атаку каких-то непонятных существ, которые едва не уничтожили ее, и сумела вернуться, пирамида ушла из-под атаки в неизвестном направлении, которое никоим образом не соответствовало расчетному. Об этом, конечно, сообщил Учитель, но понял это сообщение один лишь Ими-ран. Они ударили по «грязи», они успели, но погибающая уже «грязь» все-таки вывернулась.

Две недели они рыскали тут и там, стараясь отыскать следы пирамиды. Их не было. Зато они без труда сумели «укротить» целые три планеты, население которых оказалось основательно заражено «грязью» и даже пробовало сопротивляться. Это, конечно, было замечательно, вот только боевой дух команды оказался к тому моменту основательно подорван.

Учитель, подумав, решил увести корабль обратно, к флоту. И вдруг – о чудо! – на территории, которая к тому моменту была уже полностью очищена, обнаружился вполне различимый след той самой пирамиды. Она находилась здесь! Она каким-то неведомым образом оказалась в свободной от грязи зоне!

Они нашли точку, в которой пирамида остановилась. И двинулись к этому месту, благо до него оказалось совсем недалеко. Идти пришлось на двигателях, потому что Учитель решил поберечь их силы для решающего боя.

И пирамида снова ускользнула. Но на том месте, где она только что была, обнаружился этот самый кораблик. Крошечный, по сравнению с «Лунным светом». Маленький кораблик, на котором не было ни следа грязи, но были неизвестные чужие люди.

С корабля отправили сигнал приветствия.

И Учитель на него ответил.

* * *

Когда в катер вошел седой боротый мужчина, Стовер первым делом встал и церемонно ему поклонился. Его примеру последовала и остальная команда. Мужчина улыбнулся и тоже поклонился в ответ.

– Позвольте поприветствовать вас, – сказал он на довольно сносном всеобщем. – И простите, что я столь неприглядно выгляжу. Месяц в невесомости. В моем возрасте это не так легко перенести.

– Слава Создателю, – с облегчением сказал Стовер тоже на всеобщем. – Мы-то подумали, что на таком корыте могут путешествовать только совершеннейшие дикари.

– Да они и есть дикари, – усмехнулся мужчина. Поискал, куда бы сесть. Стовер заставил сегмент пола подняться и образовать кресло, в которое тот с явным облегчением уселся. – Адепты церкви Единого Неделимого создателя, но из очень отсталого мира.

– Откуда вы, уважаемый?

– Если говорить обо мне, то я – скромный пилигрим, несущий слово Единого в молодые миры и отыскивающий достойных…

– Мир какой, я спрашиваю?

– А, вы об этом? Родился в Железной Сотне, был изгнан еще в ранней юности. Странствовал, проповедовал. Нес слово Единого.

Агор и Аран едва заметно переглянулись, но от Стовера их взгляды не укрылись.

– Вы хотите что-то спросить? – обратился он к математикам.

– Да, – Агор встал, подошел поближе. – Скажите, уважаемый, ваша вера случайно не связана с учением Девяти ступеней?

– Нет, даже не слышал никогда, – ответил тот. – Прошу еще раз меня простить. На борту – шестнадцать подростков и, признаться, я очень и очень устал.

– Если я правильно вас понял, вы преследуете… как вы ее назвали?

– Как выглядит, так и называем. Золотую пирамиду.

– А почему вы это делаете? – прищурился Стовер.

– Потому, что на ней находится зло, – веско сказал Учитель. – Древнее и омерзительное зло. Которое необходимо…

Он запнулся.

– Вы продолжайте, – мягко попросил Стовер.

– Первый приказ был – уничтожить эту пирамиду. Но потом пришел второй – нам следует отвести ее к миру Изначальному.

– А где это? – живо спросил палач.

Бородатый мужчина ответил ему укоризненным взглядом.

– Вы как никогда правы на счет зла, – заметил Стовер. – Зло там действительно… мерзкое. На счет древности не уверен, но на счет омерзительности – соглашусь. Вы были откровенны с нами, поэтому мы не станем ничего утаивать от вас. Мы тоже преследуем эту пирамиду. Правильно она называется секторальной станцией Безумных Бардов.

– Кто такие Безумные Барды? – насторожился мужчина.

– Это одна из так называемых систем Контроля, – с едва заметной усмешкой пояснил Стовер. – То, что вы видите, как зло. Они действительно – зло. По сути своей.

– Почему?

– Они лишают миры права выбора. Подавляют волю. По сути – уничтожают инициативу, везде устанавливая свою власть и свои порядки. Но не на физическом уровне, а выше. На физическом в это время действуют их приспешники. Таковых много.

– Вот оно что… – протянул мужчина. – Вообще, про Контроль я слышал. В ранней молодости, еще когда жил в Сотне. Но, по-моему, то, что я слышал – это были какие-то бредни. А оно, оказывается, вон как. Я, признаться, не думал, что мы искореняем что-то подобное, но теперь… да, вы правы. Все сходится. Даже больше, чем сходится.

– Давайте я вам все спокойно расскажу, – предложил Стовер. – Но прежде скажите, можем ли мы вам чем-то помочь? Я вижу, что вы утомлены и печальны. Может быть, я смогу быть вам полезен?

– Это вряд ли, – грустно усмехнулся мужчина. – Понимаете ли, на этом ржавом корыте нет силы тяжести. И очень тесно. Дети больше месяца нормально не мылись и не ели. Самому старшему – шестнадцать лет, младшему – четырнадцать. Им можно помочь, только дав отдохнуть на хорошей, мирной планете и…

– Подождите, – остановил его Стовер. – Нет силы тяжести? Еда? Мытье? Поможем, непременно поможем, причем сейчас же! Идите скорее на корабль, предупредите детей, что сейчас будет тяжесть, а через часок мы наведаемся к вам в гости и поговорим, – он улыбнулся Учителю одной из самых лучших и отрепетированных своих улыбок для рекламных плакатов – широкой, ласковой и обезоруживающей. – Нам с вами по пути, поэтому мы должны помогать друг другу. Тем более, что дети. Разве я не понимаю?

– Отлично, – подытожил он, когда Учитель, наконец, вернулся на свой корабль. – На совещание – час, максимум. Дальше – как водится, все лучшее – детям.

– Зачем это нужно? – удивился Ричи.

– Придурок, – зло усмехнулся Стовер. – Эти дети едва не стерли в порошок секторальную станцию. Чего молчишь? Доходит? Вот эти дети и вот на этом хламе. Такие дети дорогого стоят. Поэтому детям сейчас будет все – и в лучшем виде. Надеюсь, я переориентировал катер правильно, и никто не треснется головой, когда я уберу порядком доставшую их невесомость.

* * *

Через несколько часов чисто вымывшиеся девочки уже пели в коридоре какую-то веселую песню. После того, как появилась тяжесть, всем пришлось привыкать к ней заново – на пол то и дело падали какие-то вещи, которые все привыкли перекидывать друг другу по воздуху одни легким движением, кто-то умудрился шлепнуться и расквасить себе локоть, потому что забыл, что через переборку надо переступать, а кто-то уже вспоминал про невесомость с легкой грустью, ведь когда она была, можно было спать где угодно, а теперь, наверное, спать придется по сменам, коек не хватит. Но это были совершеннейшие мелочи в сравнении с тем, что впервые за все это время они вымылись под настоящим душем (вперед, конечно, пропустили девочек, и те, обрадовавшись тому, воду можно больше не экономить, купались гораздо дольше положенного), и поели горячей, вкусной, хоть и незнакомой еды, которую принес на корабль ласково улыбающийся Ричи.