В горах пощады нет - Сергей Самаров

* * *

Артем Василич бежал легко и без напряжения, бежал так, чтобы не устать от собственного бега, хотя перепады гористой местности и его тренированные легкие, конечно, утомляли. Но этот бег напоминал не побег от преследователей, а, скорее, утренний «бег от инфаркта», хотя проходил не утром, а ночью. Еще дважды Тамарову пришлось выходить на дорогу. Там он особенно старательно ловил все звуки со стороны, потому что предполагал прибытие подкрепления к «краповым». Но новые машины на дороге пока не показывались. И только в тот момент, когда на той же дороге было пройдено последнее препятствие и подполковник начал спуск с асфальта под откос, из-за его спины раздалась активная пулеметная стрельба. Там, казалось, шел настоящий бой. Стреляло не менее трех пулеметов и множество автоматов. Потом несколько раз ухнули «подствольники». Недоумения Артем Василич не испытал. Он ждал, когда эти звуки раздадутся. Не зная, есть кто в оставленном на пригорке бронетранспортере или нет, «краповые» на всякий случай обстреляли его, чтобы самим не попасть под огонь. Быстрое окончание стрельбы показало, что они все же сумели разобраться в ситуации. А теперь пусть с другой ситуацией разбираются. Там им придется поломать голову. Выбрать правильное для преследования направление даже в их случае непросто. Беглецы могли и по дороге двинуть, и через горы пойти в сторону Грузии. А искать в темноте следы двух человек бесполезно. Их и днем-то искать было бы бесполезно, потому что профессиональные опытные разведчики, каковым, несомненно, является не только Тамаров, но и его напарник, следов не оставят…

* * *

– Бессарион… – позвал Тамаров негромко.

– Я иду… Мне по карнизу с моей ногой ходить трудно…

– Ты просто ногу отлежал. Сейчас разработается, и бегом будешь бегать.

– Если будет от кого убегать, смогу. Но только в состоянии аффекта.

– У нас сейчас сплошное состояние аффекта.

– Нет. Я нормально выспался и сон хороший видел. Душевно сейчас я в нормальном состоянии. А в нормальном состоянии одного лишь духа я тебе только помеха, поскольку физическое состояние никуда не годится. Надо что-то решать…

– Избавиться от меня хочешь? – Тамаров правильно прочитал мысли грузинского подполковника и разумно решил, что в одиночестве не только он один воспользовался услугами сотовой связи. От Бессариона начальство явно потребовало избавиться от российского подполковника, и он пытается это сделать мирно и безболезненно. – Ты сам понимаешь, что без тебя в Грузии мне делать нечего! Более того, меня там примут за шпиона, как тебя здесь. Бежать еще и из Грузии – это будет легкий перебор…

– Ну, предположим, из грузинской тюрьмы так просто не убежишь… – У Бессариона играла, кажется, национальная гордость, но гордость эта, насколько знал Тамаров, была явно не слишком аргументированно обоснована.

– Извини, но не родилась еще такая тюрьма, которую я долго смешил бы своим присутствием. И грузинские вертухаи, я думаю, не лучше российских и должны меня быстро утомить…

– Но со мной ты рискуешь опять в свою тюрьму вернуться. Тот рыжий вертухай с тобой рассчитается…

– И с тобой тоже. Поэтому мне следует тебя поберечь…

В принципе трубка мобильника у Бессариона с собой, и он избавляться от нее, кажется, пока не хочет. И спутник не выпустит его из поля зрения, как не выпустит и тех, к кому он идет. И если Бессарион попытается бросить Артема Василича, дело все равно будет сделано. Хотя Тамарову самому хотелось принять участие в конечной стадии операции. По крайней мере и сам Бессарион, и бандиты, к которым он идет, будут под присмотром и точно уж не сумеют улизнуть. Страховка нужна всегда, и Тамаров взял на себя роль этой страховки. И потому настаивал.

Ожидать от Бессариона удара в спину тоже не приходится. За свою жизнь и службу Артем Василич многих и разных разведчиков видел и в людях разбираться умел. И тех, кто мог ударить в спину в обмен на такую мелкую услугу, как помощь в побеге из-под стражи, определял легко. В принципе грузинский подполковник мог бы просто уйти в то время, когда Артем Василич поехал отгонять бронетранспортер. Но он не захотел уйти, не попрощавшись, оставив о себе плохое впечатление, и вообще опасался, видимо, что Тамаров может подумать неладное, может посчитать, что его захватили, и попытается выручить, не зная даже, где его искать, и сам может попасть в беду. Да, Бессарион – противник, да, он враг, который работает против России, и именно для этого прибыл сюда. Но человек он не подлый, как уже успел понять Тамаров, и ожидать от Бессариона предательства не следовало, хотя законы разведок разных стран одинаковы, и жалости они не учат, и наверняка руководство специальной службы внешней разведки настаивало на том, чтобы Бессарион ликвидировал российского подполковника, как только отпадет в нем надобность.

– Я рядом видел подходящий куст. Пока ты будешь ногу перебинтовывать, я схожу, срублю тебе костыль, – не терпящим возражений тоном сказал Артем Василич, показывая топорик, захваченный из бронетранспортера.

– Костыль мне нужен, – согласился Бесо. – Только зачем ногу бинтовать? У меня нет открытой раны.

– Жесткую повязку. Туго, как можно туже, только чтобы кровь не пережимало. Если почувствуешь, что перетянул, лучше сразу заново перемотать. Иначе потом нога больше болеть будет. В жесткой повязке ходить легче. И нога будет срастаться правильно.

Тамаров протянул грузинскому подполковнику санитарную сумку. Бессарион машинально сумку взял, но еще стоял в раздумье, собираясь, должно быть, продолжить свой разговор. Однако Артем Василич быстро ушел в сторону. Он в самом деле видел неподалеку кусты с подходящей для костыля конфигурацией. Развилку ствола удобно поместить под мышку, чтобы на сам ствол опираться…

– Делай. Я через пять минут вернусь…

* * *

Топорик оказался предельно тупым, и Тамаров пожалел, что у него нет с собой обычной малой саперной лопатки, являющейся одновременно и прекрасным топором, и оружием, и средством для копания укрытий. В спецназе ГРУ эти лопатки, привычные всем подразделениям российской армии, начали затачивать до остроты бритвы еще в семидесятые годы прошлого века. Тогда же стали применять их в качестве средства рукопашного боя, и специалисты ГРУ разработали целую систему фехтования лопаткой, и все офицеры проходили специальный курс этого фехтования. Один из старших офицеров, под командованием которого когда-то служил еще старшим лейтенантом Тамаров, рассказывал, как во время командировки группы офицеров в воюющую тогда Никарагуа он применил лопатку при прохождении через сельву вместо обычных и привычных латиноамериканцам мачете. Кусты и лианы лопатке подчинялись более легко, чем другому оружию. А потом, во время рукопашной схватки, пришлось с этой же лопаткой и против вооруженного мачете противника выступить. И после этого, когда разговоры о странном русском оружии дошли до командования сандинистского движения, в Советский Союз ушел заказ на несколько тысяч малых саперных лопаток.

Но за неимением привычного инструмента пришлось пользоваться тупым топориком внутривойсковиков. Рубить гибкий куст таким оружием было почти то же самое, что кромсать его каменным топором. Тем не менее Артем Василич справился с делом и вернулся к Бессариону с заготовкой для костыля.