Мой ребенок - интроверт. Как выявить скрытые таланты и подготовить к жизни в обществе - Марти Ольсен Лэйни

Напротив, ребенку-экстраверту кажется, что его стесняют и ограничивают, и родители это осознают. «Мою дочь раздражает мое спокойствие, – признаётся отец-интроверт. – Она чувствует, что мы очень разные. Дочка обижается, что я не могу посещать все танцевальные конкурсы, в которых она участвует. С другой стороны, ей нравится, что я умею ее выслушать, доверяю ей, позволяю уединяться. Иногда я остро ощущаю свое несоответствие, и мне очень хочется стать более легким на подъем. Думаю, дочка именно этого от меня и ждет. Когда мы с ней вдвоем, я часто пугаюсь и буквально физически чувствую, как силы покидают меня. Я стараюсь скрыть свой гнев, но иногда мне так и хочется заорать: “Да замолчишь ты, в конце концов?!”»

Порой родитель-экстраверт может засомневаться, все ли в порядке со здоровьем его ребенка-интроверта. «Меня очень беспокоит Габи, – говорит мама одиннадцатилетней девочки. – У нее всего две подруги, и она довольна; а мне бы хотелось, чтобы она нравилась всем. Она много времени проводит в одиночестве. В ее годы я занималась спортом, посещала кружки и участвовала во всех школьных мероприятиях. Боюсь, я что-то упустила. Иногда мне кажется, что Габи не совсем здорова, подавлена; или, может быть, у нее что-то более серьезное – например, аутизм. Мне хочется, чтобы она была со мной откровеннее».

Родители-экстраверты буквально из кожи вон лезут, стараясь сделать своего маленького интроверта более активным. Но они только даром теряют время. Между прочим, ребенок-интроверт тоже может поставить своих родителей-экстравертов на грань нервного истощения. Родители считают, что черепашья медлительность ребенка мешает ему все делать вовремя. Он действует им на нервы своей дотошностью и бесконечными «почему», «зачем» и «как». Дети-«внутренники» с завидным упрямством ищут ответы на вопросы, о которых родители-«наружники» просто никогда не задумываются, так как не склонны к рефлексии и не любят утруждать себя поисками ответов. Кроме того, на многие темы им говорить неловко. Поведение детей-интровертов часто пугает или раздражает родителей-экстравертов: «Какая разница, ему не надо этого знать», «Почему она не может быть такой, как все?» или «У нас нет времени читать об этом».

В своем стремлении переделать массу дел родители-экстраверты не находят времени для разговоров с детьми. Общение происходит урывками, и ребенку-интроверту начинает казаться, будто вечно спешащим родителям просто нет дела до того, что он может им сказать. Родители-экстраверты обычно очень энергичны, легко идут по жизни, все успевают и получают от этого удовольствие. Они считают себя хорошими родителями: еще бы, их дети так много «делают»! Но они не замечают, что от такой гонки их чада увядают на глазах.

Родители-экстраверты не понимают, что их детям-интровертам необходимо все обдумать, прежде чем принять решение. «Так определись, ради бога, что ты хочешь делать!» Медлительность интровертов вызывает у экстравертов недоумение, так как скорость принятия решений они связывают с умственными способностями. Родителей-экстравертов озадачивают и заторможенные эмоциональные реакции. Их оскорбляет, если дети не показывают своих чувств: «Почему ты не сказала, что тебе не понравилось в гостях? Ты никогда мне ничего не говоришь!»

Родитель-экстраверт может – совершенно того не желая – показаться своему маленькому интроверту слишком назойливым. Он может войти в комнату ребенка без стука, прервать его занятие и заговорить о чем-то своем – в то время как тот изо всех сил будет стараться адаптироваться к такому вмешательству. Ребенок теряется, если его вдруг «выдергивают» из глубокой задумчивости. Родитель-экстраверт, скорее всего, сочтет это за личное оскорбление, в том случае если не знаком с тонкостями душевной организации своего ребенка. Не зная о потребности малыша в уединении и личном пространстве, он может решить, что ребенок не принимает или даже не любит его.

Как ни печально, иногда родители-экстраверты просто перестают обращать внимание на маленьких интровертов и машут на них рукой, выказывая предпочтение более энергичным детям-экстравертам. «Я больше люблю Робби, мне нравится его отвага», «Питер очень медлительный. У меня такое ощущение, что я волоку его за собой, как мешок картошки. Его целый день приходится подгонять».

Правда, у этих отношений есть и обратная сторона. Мама Габи говорит об этом так: «Думаю, теперь ей легче, потому что я стала терпеливее и помогаю ей общаться с людьми. Нам лучше разговаривать, когда мы что-то делаем вместе: гуляем, обедаем, едем в машине или копаемся в саду. В такие моменты мне проще переносить долгие паузы и молчание дочери».

Несколько детей с разными характерами – это настоящий вызов для родителей-интровертов, особенно если семья неполная. Вы разрываетесь на части и все равно не можете угодить всем вашим детям одновременно. Самое удачное решение – найти друга-экстраверта, который мог бы проводить какое-то время с детьми-«наружниками», так как их потребность в светских приключениях должна быть удовлетворена.

Общаться с ребенком-интровертом вам будет несравненно легче, и не надо корить себя за это. Для тесных дружеских отношений с таким ребенком вам не нужны слова. Ребенок-экстраверт, естественно, почувствует разницу и будет недоумевать, почему его брат или сестра удостаиваются особого отношения. Возможно, «наружник» будет считать вас немного отчужденным и не слишком интересным. Поэтому очень важно обсудить с детьми разницу в характерах и темпераментах.

Тринадцатилетняя Элисон – экстраверт с доминирующим левым полушарием. Ее мать – правополушарный интроверт. Сестра и отец – интроверты, но с доминирующим левым полушарием, как и у Элисон, поэтому им довольно легко анализировать и улаживать конфликты, которые возникают в семье. Элисон говорит, что часто чувствовала себя третьей лишней в отношениях между мамой и младшей сестрой. К счастью, мать сумела наладить контакт с дочерью – вовремя вмешался отец. А чтобы отвлечь Элисон от домашней обстановки, родители отдали ее в футбольную секцию и записали в группу герлскаутов, куда девочку водят друзья. Кроме того, Элисон часто бывает в гостях у бабушки и дедушки – экстравертов.

В семье, где родители – экстраверты, а дети обладают разными характерами, ребенок-интроверт может чувствовать себя «чужаком». Он не любит шумных компаний и веселья, охотно сидит дома и наслаждается покоем и тишиной, необходимой ему для восполнения энергии. Но все это не влияет на теплоту отношений, если семья признаёт и понимает потребности ребенка-интроверта. На самом деле, остальные члены семьи могут положиться на «внутренника», как на островок покоя и стабильности в бушующем водовороте экстраверсии. Так как интроверт склонен к сотрудничеству и делает все, чтобы сохранить в семье гармонию, остальные родственники-экстраверты ищут в его лице беспристрастного арбитра, прислушиваются к его мнению, считая его воплощением семейной мудрости и надежным компасом.

Однако если родные не понимают особенностей «внутренника» и не уважают его ценности, то он почувствует себя неприкаянным и лишним. От многих интровертов, выросших среди экстравертов, я слышала рассказы о том, как их изо всех сил пытались превратить в «наружников», или о том, как остальные домочадцы ополчались против них и винили чуть ли не во всех бедах и грехах. Дети-интроверты, как правило, пытаются примирить других членов семьи и становятся из-за этого объектом насмешек. К несчастью, очень многие мои клиенты-интроверты в детстве пережили непонимание со стороны братьев и сестер, которые третировали их при полном попустительстве родителей.