Сильверсмит - Л. Дж. Кларен

окутало чувством защищенности. Я заметила, как девочка прижала к себе мою одежду, и облегчение тихо вспыхнуло внутри.

Гэвин направил меня обратно к остальным. Финн, Каз и Эзра смотрели с грустью и уважением. Джемма крепко меня обняла, поглаживая по спине, потом с нежностью улыбнулась и взяла за руку. Так, рука об руку, мы двинулись дальше по центральной дороге.

Я проглотила рвотную массу, подступившую к горлу, когда заметила кровь на наружных стенах полуразвалившихся домов и пустых лавок. Деревянных развалин было куда больше, чем людей, что еще оставались в этой деревне.

— Инсидионы, — подтвердил мои опасения Финн. — Они здесь побывали.

Чем дальше мы шли, тем сильнее деревня воняла фекалиями и падалью. Я благодарила богов за то, что убитых похоронили — по крайней мере, пока на улице не валялось трупов.

Как будто в насмешку над предупреждением Финна и моими тщетными надеждами, Джемма ахнула и прикрыла рот свободной рукой.

Слева от нас на увядающих деревьях висел человек, перетянутый петлей за шею. Его живот был разрезан, кишки вываливались наружу и гнили. От него тянуло разлагающейся плотью, мухи лакомились телом.

— О, боги, — Эзра отвернулся, вывернул содержимое желудка за кедром, и так и остался, прислонившись к стволу.

Я заставила себя смотреть, хотя желудок лихорадочно сводило.

На земле под телом лежала маленькая дощечка, на которой кровью жертвы были начертаны слова. Я проговаривала про себя буквы незнакомого языка, но узнала имя Молохай. Рюкзак сорвался с плеча и рухнул на землю. Мне нужно было снять с себя хоть какой-то осязаемый груз, чтобы не рухнуть под тяжестью остального.

— Молохай — король, — перевел Финн. — Инсидионы используют древний язык, чтобы насолить сельварену.

— Видимо, пытался сопротивляться гнидам Молохая, — вздохнул Каз. — Оставили как предупреждение для остальных.

Надежда не могла победить логику, даже в самых оптимистичных уголках моего сознания. Безразличие Каза намекало, что сцена, хоть и первая, которую я увидела, вовсе не редкость.

— И это происходило в моем мире? — в уголках глаз проступили слезы, но я отказывалась моргать, чтобы стряхнуть их. — В моем… королевстве, — слова эти — мое королевство — звучали нелепо и одновременно правдиво, — пока я сидела в своей хижине.

— Это не твоя вина, Ари, — Каз сжал мой плечо.

Но впервые у меня появилось настоящее ощущение, что это именно моя вина, и мне под силу это изменить.

— Тебе не обязательно больше на это смотреть, — Гэвин положил руку мне на поясницу, пытаясь увести. — К сожалению, подобного может быть еще много.

— Не притворяйся, будто невежство — это привилегия, которой я все еще обладаю, — ответила я дрожащим голосом.

Он нахмурился, но не заставил меня отойти и не заслонил вид на мерзкую разруху.

— Не старше дня, — заметил Финн, насупившись на труп.

— Это свежее, — согласился Каз.

— Значит, Инсидионы Молохая могут быть где-то рядом, — Гэвин поднял мой рюкзак и перекинул его через плечо рядом со своим. — Надо двигаться.

— Я хочу похоронить его, — заявила я, почувствовав на себе пять изумленных взглядов.

— Его уже нет, Ари, — Каз печально мне улыбнулся. — Смит прав, нам нужно…

— А если бы это был кто-то из ваших? — потребовала я, дрожа от неистовой ярости. Я думала о Марин, но не осмелилась произнести ее имя или вложить в чей-то разум эту картинку. — Разве вы не помолились бы, чтобы чужак был достаточно добр и похоронил их, а не оставил повешенными, униженными, разодранными, как свинью на бойне? Снимите его.

Взгляд Гэвина задержался на мне, полный беспокойства, затем он кивнул Финну и Казу.

— Ройте могилу, — приказал он.

Джемма застонала. Когда Финн и Каз двинули тело, вонь гниения стала еще сильнее.

Я хотела помочь, но они не позволили, поэтому просто стояла и смотрела, давая злости медленно закипать. Мне не казалось, что жажда мести из-за меня самой — из-за моей изоляции, за то что меня несправедливо загнали в эту роль — будет достаточной мотивацией. Печальная правда, но реальная. Но это… это выводило из себя.

Я не позволю себе забыть жертвы, принесенные другими ради лучшего мира. Если этот человек страдал и умер за правое дело — наименьшее, что я могу сделать, это запомнить каждую черту его боли. Принять ее. Забрать. Сделать ее топливом.

Я подошла туда, куда Каз и Финн перенесли тело, задержала дыхание и потянулась к мешку, надетому на его голову.

— Его нельзя хоронить с мешком на лице.

— Ари! — Джемма схватила меня за локоть. — Ари, пожалуйста, не… Ах, черт!

— Я пойду проверю Эзру, — пробормотал Каз, лицо его побледнело, и он отвернулся.

Я затаила дыхание и сняла мешок. Под ним — пустые глазницы, выдолбленные из черепа, кровоточащие, но уже высохшие от тяжести и времени. Джемма и Каз торопливо отошли прочь, их шаги стихли за спиной. Финн тоже отступил, и рядом остался только Гэвин.

— Они разделали его, как животное, — прошептала я, чувствуя, как глаза жжет от слез.

— Для них любой, кто не подчиняется приказам Молохая, даже не человек.

Костяшки его пальцев едва коснулись моего локтя — легкое, но такое нужное прикосновение.

— Ты не отвернешься, как остальные? — я подняла на него взгляд.

— Не позволю тебе смотреть на это в одиночку, — ответил он спокойно, чуть склонив голову. Его взгляд скользнул по трупу, и в нем было странное, пугающее спокойствие. — И, поверь, я видел и похуже.

Меня передернуло от осознания бессмысленности этой смерти. Я не могла уничтожить Молохая сегодня. Моя сила до сих пор не проявилась, и я не имела ни малейшего представления, с чего начать. Против него я была бы беспомощна.

Но ведь должно быть хоть что-то, что я могла сделать. Пусть временно, пусть что-то крохотное, но что-то.

Разве я не королева? Почти необученная — да. Все еще маленькая, слабая и тревожная — да. Но все равно королева. Хотела я этого или нет. А королева имеет право приказывать.

Из этого могло выйти хоть что-то хорошее.

— Я хочу, чтобы этих людей — выживших — отвели в Пещеры, — произнесла я, вливая уверенность в голос и пристально глядя на остальных. — Им нужны еда, кров и уход.

Каз, Джемма и Финн обменялись настороженными взглядами, но продолжили копать могилу, как и было велено.

Ко мне подошел Эзра, покачивая головой.

— Хотел бы я, чтобы мы могли спасти всех… но мы не можем. Мы не можем просто взять и повести сотню человек до Пещер.

— А что бы сделал Элиас? — спросила я. Учитывая, как сильно кузен боготворил моего жениха, упоминание Элиаса могло его склонить.

— Он бы сказал тебе принять