Два конца одной нити. Повесть и рассказы - Олег Кирчегин

развернулись веером, словно хвост павлина. – Выбирайте!

Марина подошла, закрыла глаза и вытянутым пальчиком ткнула наугад – здесь.

***

Из своей засады на уступе скалы Хантер Кейн ещё вечером хорошо разглядел бандитов. Шестеро мужчин и одна женщина, та самая, что давеча чуть не прервала его жизненный путь. Груз и сёдла были сложены рядом с костром. Стреноженные лошади паслись невдалеке.

Кейн специально дождался темноты. Расчёт его был прост: воевать днём одному против семерых хорошо вооружённых стрелков (девчонку он не стал сбрасывать со счетов) – это всё равно, что подписать самому себе смертный приговор. А вот ночью, при стрельбе из кромешной тьмы по хорошо освещённым костром целям он имел отличные шансы сильно проредить рады противников и в то же время не подставиться самому.

Он никуда не торопился и напрасно: один из мужчин, тот, что улёгся в обнимку с девушкой, подложив под голову одно из сёдел, вдруг встал, легко подхватил подругу на руки и со смехом утащил её куда-то в темноту.

Хантер решил немного подождать, но снова напрасно – молодые и не думали возвращаться. Более того, ещё двое компаньонов тихонько поднялись на ноги и осторожно ступая, удалились в ту же сторону, что и первая пара. Подглядывать что ли? Или, скорей, подслушивать.

Такого развития событий Кейн не ожидал. Слава богу, хоть остальные трое остались на месте, а через некоторое время благополучно захрапели. Он ждал довольно долго, но картина не менялась.

Небо на востоке начало слегка сереть. Это плохо! Еще немного и рассветёт. И тогда придёт конец его ночному преимуществу! Надо действовать!

Он для контроля провернул барабан револьвера, прицелился в одного бандита, потом в другого, третьего. Примерился, ничего ли не мешает. Затем мягко нажал на спуск.

Смит-Вессон трижды рявкнул. Два тела остались в неподвижности, третий противник, хоть и подраненный, попытался перекатиться в тень. Пришлось стрелять ещё раз.

И тогда, неожиданно раздались выстрелы с разных сторон: два револьвера с фронта – это явно молодая пара, один, тоже «кольт» с отдаления справа. Четвертый стрелок был самый опасный: слева, довольно близко, раз за разом начал бухать винчестер.

Кейн дважды выстрелил на вспышки и звук винтовки. То ли попал, то ли напугал стрелка, но выстрелы слева прекратились. Испытывать судьбу дальше не следовало, и он ползком ретировался за вершину холма. Оттуда пригнувшись, побежал в сторону, подальше от места перестрелки, по возможности по камням, чтобы помешать погоне, которая отправится за ним, когда наступит утро.

Утро наступило. Погони не было.

Бандитам, похоже, было не до него.

Хантер Кейн решил пойти на разведку. Он не стал приближаться близко к стоянке. Вместо этого он снова выбрал один из холмов в отдалении и забрался на его вершину.

Лагерь исчез. Кострище слегка дымилось. Чуть поодаль располагались три холмика с сооружёнными наспех крестами. Полоса взрытого копытами песка уходила куда-то вдаль – по-видимому, у бандитов не было желания вступать в перестрелки, и они, похоронив павших товарищей, предпочли унести ноги.

Это было не очень хорошо, так как предполагало новый круг запутывания следов и слепого преследования, который мог оказаться для Кейна совсем не таким удачным, как первый.

Но был и другой вариант. Кейн отлично помнил, какими осторожными и опытными оказались те два бандита, которые прошлой ночью пошли спать в секреты, вместо того, чтобы греться у костра (а он-то заподозрил их в грязных намереньях!). Они могли только сделать вид, что сбежали, для того, чтобы вернуться обратно и устроить засаду.

Он внимательно осмотрел округу, мысленно ставя себя на место оппонентов и пытаясь угадать их действия. Потом выбрал собственный путь.

Затем, оглядываясь, пригибаясь и осторожничая, а кое-где двигаясь на четвереньках или по-пластунски, он направился в обход по широкой дуге в тыл противника.

Примерно через час он был на месте и не прогадал – оба вчерашних стрелка были тут, лежали под прикрытием пары камней и редких кустиков с видом на место ночной стоянки. Наверное, его ждали. Вон и ружья положили наготове, и револьверы рядышком.

Девчонки поблизости не видно, наверное, отправили с лошадьми. Её приятель, по-видимому, с ней же. Это правильно – одна женщина с таким табуном вряд ли справится. Ну а с этими двумя в самом скором времени предстоит попрощаться.

На всякий случай он приподнялся над землёй и самым внимательнейшим образом осмотрел округу, но ничего подозрительного не заметил. Затем произвёл два быстрых прицельных выстрела и, после короткой перебежки, ещё два контрольных. Подошёл вплотную, потрогал жилки на шеях, констатировал: только что банда потеряла ещё двоих своих членов.

По расчетам Кейна в противниках у него оставалось чуть менее двух человек: первого он собирался застрелить без раздумий, с женщиной же воевать не хотелось, и он надеялся, что сможет принудить её сдаться.

Двоих мёртвых бедолаг стоило похоронить – он выпрямился, озираясь вокруг и пытаясь понять, как бы попроще выполнить эту неприятную миссию.

В этот момент и раздался выстрел.

Пуля ударила в грудь, опрокинув его навзничь.

Организм ещё боролся. Угасающим сознанием Хантер Кейн отметил, как посреди песка, буквально с ровного места поднялся человек с ружьём, отряхнул от пыли и налипших песчинок плащ-пончо коричневого цвета с чёрными и ярко-рыжими узорами (наверное, под ним стрелок и прятался, навалив сверху какой-нибудь мусор). Потом человек ушёл, даже не убедившись, жива или нет его жертва, и не потребуется ли помощь его недавним товарищам.

Пепе Лопес, а это был именно он, действительно не стал подходить ближе. Приятелей своих ему было не жалко – сами подставились, сами и виноваты. Нет, конечно же, если бы он вовремя заметил Хантера, прокравшегося им за спины, он бы не дал их в обиду. Но в том-то и дело, что он сначала услышал выстрелы, а когда увидел стрелка, то спасать кого-либо было уже поздно. А может и не поздно – не хотелось себе признаваться, но мыслишка подленькая в голове мелькнула: «Так-то оно лучше. Чем меньше участников, тем больше доля». Поэтому и не решился заглянуть в раз остекленевшие глаза своих недавних друзей.

К трупу стрелка он тоже не пошёл, потому что был абсолютно уверен в своём выстреле: он хорошо прицелился, он мягко спустил курок и, наконец, он совершенно чётко видел, как пуля вошла в живую плоть, как порвалась ткань рубашки ровно на два пальца пониже левого соска, как повалилось вмиг одеревеневшее тело – так падают люди, сражённые ударом в сердце.

Пепе был полностью уверен, а зря…

Пуля