Боевой вирус - Сергей Зверев

Люди падали на колени, хватались руками за уши и раздирали рты в панических криках. Из их мгновенно ослепших глаз потоками струились слезы. Железный Снайп ни на мгновение не отвлекся, не прекратил свою работу. Беруши мало помогали… Темные очки мешали качественно прицелиться, но в сложившихся условиях это было не так важно: попадание в любую часть тела гарантировало успех. Палец Вита на курке сжимался и распрямлялся с завидной регулярностью, дыхание оставалось ровным и глубоким.

Труднее всего приходилось Талееву. Из зала на втором этаже на балюстраду начали выбегать охранники из «гвардии Панова». Они быстро ориентировались в обстановке, грамотно группировались и четко представляли тактический рисунок боя. К тому же они были вооружены огнестрельным оружием. Такого не нокаутируешь ударом в подбородок… Талеев приложил все свое умение, чтобы нейтрализовать первых двух бойцов. Теперь он тяжело дышал и заметно хромал на правую ногу: один из пропущенных им ударов противника пришелся на икроножную мышцу. К тому же дал о себе знать давно поврежденный голеностоп.

Еще одного телохранителя сумел подстрелить Виталий, который перенес свое внимание на видимую ему часть зала второго этажа. Однако остальные быстро вычислили место нахождения стрелка и, не имея возможности прямо атаковать его, передвигались по залу, прячась за редкие колонны или высокие спинки кресел. Разработанный план начал пробуксовывать…

В этот момент на верхней ступеньке появился Аракчеев и громким криком привлек к себе общее внимание. Такого «выхода» охранники никак не ожидали: они медленно брали в клещи притаившегося в дальнем углу Талеева, одновременно стараясь не попасть в зону досягаемости невидимого им стрелка. А Вадик выскочил за их спинами! Охранники растерялись лишь на мгновение, а затем дружно развернулись и открыли в направлении лестницы ураганный огонь из пистолетов.

Расчет Аракчеева и строился на этом мгновении! Оно позволило ему ужом проскользнуть по полу под защиту низкой спортивной скамьи. Пули телохранителей выбили искры из мраморных ступеней лестницы, а затем с противным чмоканьем стали впиваться в толстенную древесину скамьи. Вадик замер.

Зато в бой вступил отдышавшийся командир. Теперь его противники оказались к нему вполоборота и не могли боковым зрением с безупречной точностью фиксировать местонахождение и взаиморасположение предметов и людей. Талеев выбрался из угла и оказался на расстоянии возможной атаки от ближайшего охранника. Выполнив классическую раскрутку на стопе здоровой ноги, Талеев высоко подпрыгнул и достал-таки ближайшего противника носком в голову!

Находившийся чуть поодаль другой боец вполне успевал атаковать неготового к новому поединку командира. Но охранник как-то неловко зацепился ногой и рухнул на защитный поребрик игровой дорожки. Он не шевелился.

Из-за колонны донесся спокойный голос:

— Что-то мне неуютно стало в тесном закутке. Вот выхожу на оперативный простор. — Послышался лязг передергиваемого затвора винтовки.

Талеев хотел отозваться словом благодарности, но тут за его спиной раздался вопль, полный недоумения и боли, а потом послышался глухой стук упавшего на ковер металлического предмета.

«Пистолет», — машинально отметил про себя Талеев, обернулся и увидел, как из-за матерчатой драпировки на открытое пространство шагнул один из охранников с вытянутой вперед правой рукой. Однако пистолета в ней уже не было, а широкую ладонь насквозь пронзал черного цвета антибликовый метательный нож с длинным лезвием и короткой рукоятью.

Талеев бросил взгляд в противоположную сторону. Из-за опрокинутой скамьи выглядывал стоящий на одном колене Аракчеев. Его физиономия расплывалась в довольной ухмылке — отличный бросок!

Талеев тут же вспомнил непонятный легкий свист возле самого уха, и запоздалый озноб шевельнул волосы на его правом виске. Вадик, не поднимаясь, развел руки в стороны:

— Так ведь целился тебе в спину, подлец! Тут уж не до сантиментов. Давай, командир, приступай к финальному акту, а мы с Витом будем поддерживать порядок в залах. Только осторожно: один или два телохранителя еще целы, да и сам Панов…

Аракчеев крикнул в сторону Снайпа:

— Эй, Вит! Проводи командира в кабинеты! Я вниз спущусь, успокою народ и послежу там.

— Не волнуйся, все будет в порядке. Ступай.

Небольшой верхний зал был пуст. Значит, Панов укрылся в приватном кабинете, расположенном посередине бокового коридора. Наверняка с уцелевшей охраной.

Талеев и Снайп разместились по обе стороны двустворчатой двери, и Талеев постучал в ее деревянную обшивку костяшками пальцев.

— Владимир Иванович! Панов!! — громко прокричал он. — Нам надо поговорить с вами!

Ответом было молчание. Продолжая оставаться под прикрытием стены, Талеев осторожно приоткрыл одну створку двери. Потом толкнул ее сильнее. Никакой реакции изнутри.

— Я журналист и у меня нет оружия! Панов, не стреляйте, я захожу!

Талеев, подняв пустые руки до уровня плеч, осторожно ступил в открытый проем двери. Начальника службы безопасности Реферального центра он увидел сразу. Тот сидел в кресле у противоположной стены кабинета за массивным столом. Еще в комнате находились двое охранников. Один стоял слева от Панова, второй выдвинулся вперед. Пистолеты с глушителями оба направили на замершего у порога Талеева. Рук их начальника видно не было.

«Очень грамотно расположился, — отметил Талеев. — Кресло с высокой прямой спинкой, подголовником и декоративными прибамбасами, повернутое почти на 90 градусов к столу, хорошо защищает сидящего в нем. Да и охранник перед столом готов грудью поймать любую пулю, летящую в хозяина. Грамотно!»

— Попросите своих людей убрать оружие! Я не совсем уютно чувствую себя под дулами пистолетов. К тому же рядом со мной находится один человек… Для него не составит никакого труда нейтрализовать ваших телохранителей раньше, чем они сделают первый выстрел.

— Уж не опальный ли это агент российской ФСБ, героически погибший не так давно при выполнении важного государственного задания? А для своих: успешно «зачищенный» в ходе операции, а? — это были первые слова Панова, произнесены громким, низким и скрипучим голосом.

«Недурно, недурно! Быстро отреагировали. А какие связи среди московских силовиков!» — Талеев искренне восхитился про себя, но вслух не произнес ни слова, он ждал.

Панов что-то негромко приказал подчиненным, и те нехотя спрятали оружие в наплечных кобурах.

— Проходите! — скорее приказал он, развернулся и пристально вгляделся в приближающегося мужчину. — О! — в голосе начальника безопасности было искреннее удивление. — Я вас знаю! Вы… Талеев! Действительно, журналист из Москвы, весьма близкий к высшим эшелонам российской власти. После осетинской войны вам запрещен въезд в нашу страну.

Талеев остановился в двух метрах от стола и церемонно склонил голову.

— В ваших репортажах ощущалась попытка непредвзятого взгляда на события. Впрочем, не совсем удачная. То, что вы натворили, хотя бы только здесь, — Панов обвел рукой вокруг себя, — должно иметь очень серьезные причины.