Имитация страсти - Евгения Михайлова

– Была бы. Если бы большая или даже малая любовь подчинялась законам логики или любым другим законам. Так что теория твоя не строгая, версия не научная, примеров, кроме меня, нет, скорее всего. Но я попробую все же об этом подумать, разобраться. Когда-нибудь.

– Разберись, пожалуйста.

– А какой еще у тебя был момент? В смысле – какой пустяк?

– Если честно, то именно он и был решающим для меня. В деле я обхожусь даже без такой приятной компании, как ты. И, конечно, ради тебя не стал бы рисковать доверием Харитонова. Но… У меня было хорошее, теплое и какое-то продуманное детство с умной и страшно преданной мамой. И я очень близко воспринимаю истории, когда ребенок оказывается между жерновами сволочной воли взрослых людей. Я отслеживаю хронику этого похищения и все время думаю о том, за что может уцепиться мальчик Коля в такой безумной, жестокой ситуации. Чего бы он хотел больше всего. Я бы на его месте хотел бы сразу увидеть маму. И только после этого поверил бы в спасение. Из-за маминой, ни с чем не сравнимой любви я не очень доверял бы всем остальным людям. И был бы прав.

Место, к которому мы приближались, просматривалось издалека. После того, как Сергей получил с вертолета Харитонова ориентиры, он съехал с дороги, и какое-то время мы тряслись по колдобинам заброшенного поля. Потом показался темный, явно пустой и тоже заброшенный ангар. В луче одинокого дальнего фонаря была видна красная машина и огонек сигареты. Александр ждал на месте стрелки.

Сережа поставил машину за горой какого-то мусора, видимо, нелегальная свалка. Затем велел мне перебраться на заднее сиденье, заткнуться и молчать в любом случае, а сам достал из-под сиденья то, что мне в полумраке и пелене паники показалось страшными орудиями. Я в этом совсем не разбираюсь, несмотря на статус жены бандита. Но что-то было похоже на автомат из кино про войну, что-то вообще на какой-то гранатомет. Они совсем все сумасшедшие? К чему они приготовились?

В полной тишине послышались звуки мотора, и к Александру медленно приблизились два автомобиля, один за другим. Остановились с включенными фарами. В их свете четко было видно, как Александр достал из своей машины сумку с деньгами и сделал шаг вперед. Из первой машины вышел мужик в черном вязаном шлеме, открывающем только глаза. То, что он вооружен до зубов, было понятно даже мне. Александр тоже сунул руку в карман куртки. Он что-то говорит похитителю. Тот рукой велит открыть сумку, смотрит на содержимое, не прикасаясь к купюрам. Затем поворачивается и делает знак рукой тому или тем, кто сидит во второй машине.

И вот тут мое сердце зашлось, затрепетало, разбиваясь о грудную клетку, без всякого притворства. Из второй машины вышла небольшая черная фигура, лицо тоже закрыто, а рука в черной перчатке крепко держала за плечо Колю. В свете фар он казался смертельно бледным. Мне показалось, что ребенок еле стоит на ногах. Да нет, не показалось. Так и было.

Я верю только в чудо, и в тот момент взмолилась, призывая его. Пусть все обойдется. Пусть потом окажется, что мой муж – безумный подонок, замутивший эту кошмарную игру, чтобы меня или кого-то еще в чем-то убедить. Пусть они сейчас украдут собранные для выкупа деньги. Пусть как-нибудь завтра или через месяц перестреляют друг друга, не сумев их поделить. Если Коля сейчас спокойно сядет в машину Александра, я помчусь на своем частном сыщике, как на метле, встречу их дома и буду ноги целовать своему бандиту за такое счастье возвращения.

Но в аду для всех заранее расписаны места. Там чудес не бывает. То, что произошло дальше, я сумела восстановить в каком-то порядке много времени спустя. Там и тогда я существовала, действовала, жила, умирала, надеялась и сгорала без участия оцепеневшего в ужасе мозга. Без объемного зрения, без боли в обезумевшем теле, без малейшего страха в душе смертницы. Это теперь я несу в себе память о каждой воссозданной минуте как главный опыт, как самое невероятное усилие, как окончательный приговор наивности. Я ничего не сумела остановить, облегчить… Но я была со своими в аду.

Человек, который стоял перед Александром, протянул руку к сумке. Александр не отдавал ее, что-то крикнул тому, кто держал Колю. Видимо, условие – передавать одновременно деньги и мальчика. В этот момент его собеседник вцепился в сумку двумя руками, а человек, который держал Колю, схватил пистолет и стал в упор расстреливать Александра. Тот даже не успел сам достать оружие.

Я смотрела не на лежавшего в луже крови мужа, а на Колю. Его похититель заталкивал в машину. Она рванулась с места.

Сергей схватил оружие и бросился навстречу этой машине. Он упал почти перед ней, непрерывно стреляя по колесам. Я пробежала пару шагов, потом упала и поползла туда на четвереньках.

Машина забуксовала, стала останавливаться. Водитель разбил переднее стекло и стал стрелять по Сереже. А он не мог стрелять по водителю, потому что рядом был Коля. И тут черной птицей опустился на крышу ангара вертолет, оттуда выскочил человек, затянутый в комбинезон. Он сделал один выстрел. И все кончилось.

Сергей, прихрамывая и придерживая окровавленный локоть левый руки, подбежал, сумел сквозь разбитое стекло открыть дверь машины.

Я подошла и увидела на водительском сиденье тело человека в черном. Голова в мокром от крови шлеме лежала на Коле, который сидел неподвижно с закрытыми глазами. От ангара бежали люди в одежде спасателей. Один из них вытащил водителя, стащил с него шлем…

Это была женщина. Длинные волосы залипли комком в страшной ране на виске. Я выхватила из чьих-то рук Колю и совсем не почувствовала его веса. Но он был теплым, я губами поймала его дыхание. Только глаз не открывал.

Потом рядом со мной раздался хриплый голос Харитонова:

– Вы здесь. Не удивлен. Положите ребенка на носилки. Его перенесут в вертолет, там ждет врач.

– Я отдам его, если вы разрешите лететь с ним.

– Да какие уже разрешения. Все кончилось. Конечно, летите. Вашего мужа тоже сейчас перенесут. С ним сложнее: ноги фиксируют, раздроблены кости. Ранение в голову.

– Куда его повезут? Его же не арестовали? Я видела, он пытался обменять деньги на ребенка, он боролся за сына. Он ни в чем не виноват. И это не он все придумал. Его кто-то заманил.

– Пламенная речь. Но мы не суд и никого не арестовали. Когда улетим, полиция приедет за этим трупом. Того, который уехал с деньгами, тоже перехватит полиция, как я надеюсь. Далеко не уйдет.

– Это женщина, – сказала я, глядя на тело. – Как это может быть?

– Я почти не сомневался, что увижу ее здесь. Сюзанна Цатурян, черный демон вашего мужа, преследует его по разным странам много лет. Слишком неровно дышала, чтобы просто убить. Но об этом потом.

Потом я стояла коленями в грязи и крови перед лежащим уже на носилках Александром. Он был в сознании, явно испытывал страшную боль. Посмотрел на меня и даже сказал: