Джентльмен-разбойник - Кристина Додд

Был вечер, времени готовиться к балу оставалось мало. Эмма дрожала от волнения, размышляя о том, как будет дебютировать в свете. Она, Эмма Чегуидден из Фрейберна в Йоркшире! И словно этого мало, она еще собиралась на этом празднике шпионить ради человека, которого любила… которому отдалась, но чье лицо никогда не видела.

Утомленная, с ощущением легкой боли в некоторых местах, — она была счастлива и немного возбуждена.

Мадам Мерсье продолжала:

— Глаза мисс Чегуидден меняют цвет от одежды, которую она надевает. От синего хлопка приобретают стальной оттенок, зеленый атлас превращает их в изумруды. Так что я хотела выбрать материал, который позволит ее необычной красе проявиться полностью.

Эмма слышала шелест ткани и восхищенные восклицания леди Фанчер и Эмеи. Она повернулась, чтобы рассмотреть платье, но Тиа снова подтолкнула ее вперед, швеи сердились на горничную, требуя, чтобы она поторапливалась.

— Я послала гонцов в Мадрид за этим чудесным шелком. Не знала, когда он прибудет, а внезапное решение принца устроить бал бросало вызов моим скромным талантам. Мы не успевали вовремя. Потом я поняла — роскошные шелковые наряды обычно носят женщины, скажем так, опытные. Мисс Чегуидден молода и невинна, так что, дабы подчеркнуть красоту ткани, платью нужна простота. Это мы и постарались сделать. — Мадам Мерсье походила на довольно мурлыкающую кошку.

— Оно совершенно, — сказала леди Фанчер.

Эмма мельком увидела лежавшее на скамье темное платье. Потом Тиа подняла ее руки, и швеи набросили ей на голову нижние юбки. Когда она выбралась из накрахмаленного плена, платье висело позади нее, а обе дамы обсуждали, какие драгоценности она должна надеть.

Мадам Мерсье запретила все, кроме пары изящных серёг и тонкого серебряного кольца.

— Нет! Нет! Простота. Доверьтесь мне. Вы увидите!

Наконец сама мадам Мерсье надела на Эмму платье.

Эмма взглянула вниз, пытаясь рассмотреть то, что так понравилось дамам.

Мадам Мерсье потянула ее за косу.

— Не подглядывать, юная леди! Скоро все увидите.

Девушки усадили ее на низкий табурет.

— Я была горничной. — Мадам Мерсье забрала у Тиа гребень.

Очевидно, с годами мадам Мерсье потеряла ловкость, поскольку, пока она решительно орудовала шпильками, у Эммы из глаз сыпались искры.

— Может быть, свежие цветы? — предложила леди Фанчер.

— Нет! Алмазные шпильки… здесь… здесь… и здесь, как звезды в полночном небе.

Все ахнули.

У Эммы горела кожа от крахмала и любопытства.

Тиа надела ей на ноги бальные туфельки, и Эмме разрешили встать.

Швеи суетливо поправляли длинные узкие рукава и пышный подол.

Леди Фанчер и Эмея, всплеснув руками, со слезами на глазах смотрели на нее.

— Повернитесь, мадемуазель. Повернитесь кругом! — скомандовала мадам Мерсье. Наконец она тоже улыбнулась. — Хорошо! — Она подвела Эмму к высокому зеркалу.

Эмма смотрела и не могла оторвать глаз.

— Видите, я права. Это японский шелк, еще мало известный на континенте. Густой цвет бордо с серебряной нитью. Днем это выглядело бы, пожалуй, излишне ярко, но при свечах… — Мадам Мерсье поцеловала кончики пальцев.

Эмма разглядывала узел волос у основания шеи и блеск алмазных шпилек.

— Вы увидите, как шелк мерцает, когда мисс Чегуидден двигается. Это прекрасное обрамление ее красоты! — Довольный голос мадам Мерсье звучал где-то за пределами сознания Эммы. — Волосы зачесаны назад, и виден мысик на лбу, его повторяет вырез в форме сердца. Простой лиф, облегающие рукава, собранная талия… Каждый мужчина будет сражен великолепной фигурой мисс Чегуидден!

— Ш-ш-ш, мадам. — Леди Фанчер положила ладонь на руку Эммы. — Отчего вы молчите, дорогая?

— Вам не нравится платье? — мягко спросила Эмея.

В комнате стало тихо.

Эмма шагнула к зеркалу и коснулась отражения своего лица.

— Вы сделали меня удивительно красивой.

— Нет, — коротко усмехнулась мадам Мерсье. — Это сделал Господь.

Эмма смотрела на женщин, которые сияли от гордости за нее.

— Тогда… я красивая? — Она снова посмотрела в зеркало. — Я красивая.

Слезинка покатилась по ее щеке, и Эмма торопливо стерла ее.

Ей было жаль, что ее возлюбленный не мог видеть ее такой… и никогда не увидит. Никогда.

Герольд стукнул жезлом в пол.

— Лорд и леди Фанчер. — Его звучный голос покатился по роскошному бальному залу и взмыл к потолку, над головами людей, стоявших вдоль стен.

Леди Фанчер велела Эмме задержаться и сошла с мужем по лестнице в шумную толпу гостей.

— Я Эмма Чегуидден, — прошептала она герольду.

— О, я знаю, кто вы, — ответил он и еще раз ударил посохом в пол.

Эмме звук показался зловещим…

— Мисс Эмма Чегуидден, — объявил он.

Она начала спускаться по лестнице и осознала, что зал… затих.

Все стояли неподвижно, их лица были обращены к ней.

Она остановилась, парализованная страхом. Увидела леди Фанчер на нижней площадке лестницы, жест ее рук в темных перчатках говорил: «Идите ко мне!»

Эмма, вздохнув, двинулась вперед. Но теперь каждый шаг был мукой страха и неловкости. Она молила Бога о том, чтобы не опозориться, споткнувшись.

Почему на нее так смотрят?

Ведь не потому, что в таком роскошном платье она казалась красивой. Нет, дело не в этом.

Они разглядывают ее, потому что принц Сандре не скрывал своего интереса к ней.

Эмма опустила глаза, потом взглянула вперед и увидела, что принц направляется к ней. Улыбка на его губах пугала Эмму больше, чем молчание присутствующих.

Циничная фраза — комментарий Дьюранта — эхом отозвалась в ее голове. «Моя дорогая, не будьте такой наивной. Если вы посмеете отказать ему, он везде найдет вас и заставит заплатить за это унижение».

Эмма сознавала, что взяла на себя серьезную миссию, но до разговора с Дьюрантом не понимала, что может угодить в ловушку.

Эмма хотела скорее оказаться в толпе гостей, чтобы не быть на виду. Она содрогалась при мысли о том, что придется опереться на руку Сандре и позволить ему проводить ее на первый бал.

Но у нее не было выбора. Лестница закончилась. Принц приветственно склонил голову и подал Эмме руку. Она вложила в нее свою ладонь и, заметив сияющую от гордости леди Фанчер, пошла рядом с Сандре по пустой середине зала к неизвестной судьбе.

— Я надеялся сегодня открыть бал танцем с вами. — Принцу нельзя было отказать в обаянии.