Рожденный в сражениях... - Сергей Хорев

Звонок телефона оторвал Фрунзе от мыслей. Сталин требовал к себе. «Если представиться повод, надо обсудить идею. Создать для начала отдельный танковый батальон. Оснастить самой современной техникой и вооружением. Штатное расписание корректировать два раза в год, по потребностям. Пусть практически обкатают свои идеи. А там дальше посмотрим. Можно на основе батальона развернуть полк или бригаду. Ладно, пока забудем. Что там опять случилось, что так срочно потребовался? Вроде бы Европам сейчас не до нас. Кризис! Или наоборот, решили поправить положение за наш счет?».

Сталин сидел за столом уставленным стопками книг и что-то быстро выписывал на листки бумаги. При появлении Фрунзе сделал приглашающий знак и с явным сожалением закрыл лежавшую перед ним книгу.

— Здравствуй Арсений. Как твое здоровье?

— Сталин мало к кому позволял себе обращаться на — ты, а уж если вспоминал партийный псевдоним, то разговор предстоял необычный. Только в отношении Фрунзе и, пожалуй, Молотова делал исключение.

— Спасибо, Коба, всё в порядке.

— Присаживайся Арсений, присаживайся, — Сталин сделал жест в сторону кресла — а я похожу.

Прикурив папиросу, он неторопливо стал ходить по кабинету, вдоль длинного стола для совещаний.

— Сегодня собираем внеочередное заседание Политбюро и Совнаркома. Тебя специально пригласил пораньше. Ты уже в курсе, что Юнкерс предложил возобновить концессию на новых условиях?

— Да. Берзин докладывал ещё вчера.

— Я думаю, что это многообещающий намек. Если даже Юнкерс, который уже раз обжегся, решил возобновить с нами работу то…

— Или Германия полностью и окончательно сориентировалась на сотрудничество с нами, или экономический спад в Европе и мире, превзошел, самые мрачные прогнозы и он держит нос по ветру.

— Правильно мыслишь, товарищ Арсений. Хотя я считаю, что правильно и первое и второе положение. Но главное не это. — Сталин слегка взмахнул рукой, словно подчеркивая свою мысль. — Главное, что и в Европе и в Америке сейчас закрывается множество заводов и фабрик. Особенно в Соединенных Штатах. Станки стоят и приносят убытки. Мы могли бы «помочь» — Сталин выделил последнее слово — нашим американским и европейским друзьям. Купить у них оборудование и технологии, которые сейчас все равно простаивают. Деньги мы найдем. Вопрос в другом.

Сталин затушил папиросу и встал прямо напротив Фрунзе.

— Что нам действительно необходимо приобрести? И на какую сумму? Чтобы потом наши деньги не сыграли против нас. И второе — не вызовет ли массовая закупка Советским Союзом современного оборудования и технологий ненужного, на данный момент, обострения международной обстановки?

— Если все сделать по-умному, то никакого обострения не будет. Закупки можно провести через Турцию и Германию. А вот, что закупать — это действительно вопрос. Я считаю, что пора отказаться от покупок единичных станков. Надо брать технологические линии целиком и только самые новейшие, лучше всего только спроектированные. А старьё пусть оставляют себе.

— Твоё решение о прекращении закупок военной техники не изменилось.

— Нет. Я тебе уже неоднократно говорил — нам старья не надо. А свои новейшие разработки никто кроме немцев нам продавать не будет. Вообще, я считаю нам надо менять свой подход к разработке новых образцов военной техники.

— А если конкретнее.

— Можно и конкретнее. До сих пор мы только и делали, что догоняли. Создавали оружие для противодействия уже принятым на вооружение образцам. И проигрывали самое главное — время.

— Что ты предлагаешь?

— Заведомо выйти вперед. Если сейчас разрабатываются и применяются истребители со скоростями 300 — 350 км/ч, то мы должны поставить задачу создания самолетов способных летать со скоростью 450 — 500 км/ч. И одновременно начать создавать средства противодействия подобным самолетам. Сейчас, когда на западе разразился кризис, мы располагаем резервом времени для создания таких перспективных разработок.

— Хочешь перепрыгнуть через ступеньку? А не поломаем ли мы себе ноги или хуже того шею, если споткнемся.

— А мы соломки подстелем. Пока наши КБ будут заниматься перспективными разработками, мы воспользуемся немецкими. Проведем модернизацию всего что можно. Лет пять, а то и больше протянем. К тому времени, и промышленность заработает в полную силу. Как тебе такой расклад?

— Звучит заманчиво. Но не слишком ли большой риск?

— Знаешь, Коба, если бы мы, я имею в виду Союз, оказались бы одни. В политической изоляции. Без надежного союзника. Тогда — да, риск был бы не оправдан. А вот за то, что так не случилось, за то, что в двадцать третьем, да и после, ты нашел в себе силы и мужество выступить против экспорта революции в Германию, за то, что у нас теперь появился надежный партнер и союзник — вот за это низкий тебе поклон. И не воспринимай это как славословие. Ты знаешь, что я на это не способен. Это объективная оценка. И никуда теперь немцы от нас не денутся. Особенно если их промышленность загрузим военными заказами.

— Хорошо. Меня ты убедил. Теперь осталось убедить ЦК и Совнархоз.

— Ну, извини, дорогой товарищ Сталин, это твоя забота. А мы уж как обычно поддержим тебя «зловещим» молчанием армии. Кажется так у Троцкого?

Сталин довольно улыбнулся в прокуренные усы.

— А разве когда было иначе?

Новиков

Вместо предполагавшихся трех месяцев курсы продолжались в течение пяти, слишком много нового приходилось усваивать и отрабатывать на теоретических и практических занятиях. Перед самым окончанием занятий Новикова вызвал к себе начальник школы. Николай был удивлен и встревожен. Вроде бы никаких грехов за ним не числилось. Но кто его знает — пути начальства неисповедимы.

Начальник школы, полковник Людвиг Риттер фон Радльмаер, вызвал Новикова больше из чувства любопытства, чем по необходимости. Не каждый день встречаются курсанты, состоящие в переписке с самим Фрунзе. По положению, вся переписка курсантов, имеющей статус секретного объекта школы, подлежала просмотру. Но тут был особый случай. Письмо от наркома, да ещё с пометкой лично в руки. Какая уж тут перлюстрация.

С плохо скрываемым интересом разглядывая запыхавшегося, не столько от бега как от волнения, Новикова, Радльмаер тихонько постукивал кончиком остро отточенного карандаша по краю бронзовой пепельницы.

— Курсант Новиков по вашему приказанию прибыл!

— Предъявите ваши документы и получите конверт от народного комиссара по военным и морским делам СССР.

Если Радльмаер хотел таким образом намекнуть на необходимость разъяснения, то он в этом не преуспел. Вот уж кого Новиков хотел посвящать в свои дела меньше всего. Так что, предъявив свое удостоверение личности и расписавшись в получении, получил письмо и быстрее из кабинета.

Письмо от наркома читали вчетвером. Нарком благодарил за проявленную инициативу, своевременность и глубину разработок, сообщал, что их предложения рассмотрены на совместной коллегии с наркоматом тяжелой промышленности и на их основании выработаны конкретные рекомендации конструкторским коллективам. Предложения по формированию и структуре танковых дивизий их возможному применению и особенно вопросы взаимодействия с другими родами войск будут обязательно проверенны на практике с обязательным привлечением всех авторов предложения, соответствующие рекомендации будут даны и командованию рейхсвера.