Любовница снежного лорда - Елена Звездная

Я ничего опять не поняла. Отхлебнула чая, удивилась тому, что у меня, кажется, дыбом стоят волосы, от чего их неожиданно много, и произнесла:

— Слушай, ну с Юалией же ты как-то справлялся…

— Ты, главное, Эйну этого не говори! — воскликнул, подскакивая, Охард. — А то он мне не просто про разницу биологических видов расскажет, но еще и инструмента размножения лишит.

— Из-за Юалии? Нет, не переживай, он ее давно не любит, — поспешила я утешить жениха.

И почему-то вдруг подумала, что бывшего жениха… Странно, откуда такая мысль вообще взялась, но вот внутри где-то была стопроцентная уверенность, что бывшего… Хм.

— Где Эйн? — спросила, внутренне напрягшись.

— Занимается согласно расписанию, — сообщил Охард.

— А, ладно. — Я поспешила подняться и привести себя в порядок.

Хотя какой порядок… Внезапно вспомнилось, как все мои платья ровным слоем неровно порванных тряпочек устилали снег в тюрьме. Черт!

— Так, по текущим делам… Лорд Эйн просил передать, что придушит тебя сразу после урока экономики. Портные — что новый гардероб твой уже готов. Главный повар — что завтрак ожидает леди Виэль. Информатор — что свежие газеты в твоем кабинете на столе. Леди Кассиль звонила, интересовалась новостями… Мм-м, вроде пока все, — отчитался Охард.

Первый вопрос, который я задала, был:

— А где мои платья?

— В гардеробной лорда Эйна, — глядя на меня как-то странно, сообщил зеленокожий.

Прошла в уже знакомую гардеробную, обнаружила свежепошитые для меня платья, туфли и все остальное. Торопливо оделась, отыскала расческу, начала попытки справиться с дыбовыми волосами и задала следующий по степени важности вопрос:

— За что шеф собрался меня придушивать?

— Ну так за увеличение его гарема в десять раз.

Ну да, тут небольшой косяк вышел — в каждой комнате наверху теперь по десять девушек жило, ну а куда прикажете мне девать почти четыреста девиц со сложностями в воспоминаниях о собственной жизни? Между прочим, им нужна реабилитация, хорошее питание и все такое — а кто о них позаботится кроме прислуги лорда Эйна? Вот и я думаю, что никто.

— Злой жутко был, — продолжал вводить меня в курс дела Охард.

Ничего, разберемся.

Позавтракав в компании Охарда, Докерса и дворецкого, я в конце трапезы спросила:

— А чего все молчаливые такие?

Молчаливые хмуро глянули на меня, после слово взял ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович:

— В Зандарате траур, — сказал он.

— По поводу? — сказала я, откусывая от бутерброда.

Подлый и коварный предводитель подгорного народа сразу отвечать не стал, дождался, гад, пока я возьмусь чай пить, и вот тогда:

— По лорду Эйну!

Естественно, я подавилась! И чаем облилась! И вообще чуть со стула не упала.

— Охард, — потрясенно глянула на жениха… бывшего жениха… короче, пока не разберусь, все еще жениха, — ты же сказал, что он жив! Ты…

Тут дверь открылась и вошел лорд Эйн.

Аж от сердца отлегло!

— Хух, — сказала я и протянула Охарду чашку, чтобы он мне чай налил, взамен расплесканного.

Сделав глоток чаю, я повернулась к шефу и требовательно вопросила:

— Лорд Эйн, а что вы тут делаете? У вас что, уроки закончились? Или в принципе заняться нечем? Где ваше расписание?

У начальника, вошедшего с нормальным снежным цветом глаз, эти самые глаза неожиданно начали краснеть. И вот мог бы промолчать, но нет же:

— Виэль, как же ты меня бесишь! — отчеканил шеф.

— Кто, если не я, — заявила, поднимаясь. — Так, я тут вспомнила о вчерашнем и таки да — у вас перерыв ровно на то время, пока вы мне все не расскажете. К слову, Харнис жив?

Лорд Эйн промолчал, Докерс мрачно сообщил:

— Жив, празднует победу над Эйном и готовит коронацию Юалии.

От обилия информации у меня случился некоторый ступор, зато высказался начальник:

— Пусть коронует — Юалия достойная сэльдина, всего одна порочащая связь с Харнисом несущественна.

Тут разом закашлялись подавившиеся чаем Охард и Докерс. Я бы тоже от такого подавилась, просто умненькая я не пила больше, даже чашку отставила от греха подальше. И вот потом до меня неожиданно дошло:

— Вы собираетесь оставить Юалию сэльдиной?!

До шефа дошло другое:

— Охард, ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович, у вас что, была связь с Юалией?!

До Охарда тоже что-то дошло:

— Ну, по крайней мере, она вполне себе сможет трудиться над объединением всех рас Зандарата, даже тех, у кого разные биологические виды.

Ну и Докерс вставил:

— Переговоры вести, к примеру.

Шеф посмотрел на меня, я на шефа, кивнула, подтверждая все его самые худшие предположения. Он в ужасе глянул на Охарда, после на Докерса, снова потрясенно-вопросительно на меня, и да, я таки кивнула, мол, и с этим, и с тем, и вообще она такая.

— Что ж, — шеф стоически воспринял информацию, — мне тогда нужна другая селедка… в смысле сэльдина. Кстати, Виэль, что такое селедка?

Это просто я при шефе пару раз насчет старого сэльда обмолвилась, вот он и запомнил.

— Это такая соленая, вонючая, но жутко вкусная рыба, — пояснила я.

На меня посмотрели все. Недоверчиво. И странно.

А я вот на шефа, потому что неожиданно вспомнилось его вчерашнее «Я сэльд». И вот я на него смотрю, остальные не знаю куда, потому что я на шефа. А лорд Эйн, в ответ на мой вопросительный взгляд, вдруг хитро улыбнулся и сказал:

— Ну я пошел, у меня урок словесности.

Развернулся и пошел.

— Э-э-э! — Я подскочила так, что чуть со стула не упала. — К-куда? А мне все рассказать? Между прочим, нельзя игнорировать своего почетного секретаря! Лорд Эйн! Шеф! Да стойте же!

И я бросилась следом, ибо любопытство лучший ускоритель на свете.

Но сделала я это совершенно напрасно, потому как за поворотом обнаружился вставший столбом от ступора мой шеф и совершенно практически обнаженная дева. Точнее как обнаженная, нечто абсолютно прозрачное и летящее, в чем я заподозрила сорванный с окна тюль, слегка заменяло ей одежду, хотя, собственно, ничего не скрывало. Дева была светло-рыжая, с волнистыми локонами до полупопий, огромными черными глазами, подведенными алым губами и улыбкой, демонстрирующей, что деве есть еще чем удивить, хотя лично я даже представить не могу, чем.

Дева, узревшая мое начальство и проигнорировавшая свое спасение, то есть спасительницу, то есть собственно меня, шагнула, покачивая бедрами, к снежику и проворковала томным голосом: