Большая охота - Дмитрий Янковский

– Надо выбраться наружу! – крикнула она. – Черт знает что происходит.

Со всех сторон раздавалась беспорядочная винтовочная стрельба, а это никому не сулило ничего хорошего – можно было запросто нарваться как на вражескую, так и на дружескую шальную пулю. В любом случае нечего было и думать о перемещении в полный рост.

– Только ползком! – предупредил я Катю на всякий случай. – А то попадем под пулю или осколок.

Словно в подтверждение моих слов совсем рядом рванула ракета, здорово нас оглушив. Брезент вспыхнул, осветив наши лица и часть окружающего пространства. Пришлось спешно вылезать, пока пламя не разгорелось и не достало нас.

Снаружи оказалось светло, даже слишком. Во-первых, все еще работала часть электрических светильников, во-вторых, жарко полыхала штабная палатка и несколько шатров поменьше, включая наш, в-третьих, огромным синим факелом рвался в небо горящий водород из электростанции. Шесть дайверов, используя ящики в качестве прикрытия, заняли вполне пристойную, на мой взгляд, оборонительную позицию, другие беспорядочно бегали с винтовками, изредка стреляя в сторону леса. На периметре оборона была позначительнее – в отрытых окопах и за брустверами из бревен Борис сосредоточил значительные силы. Часовые были на посту в момент нападения, а потому оно не застало их врасплох. Со всех шести укрепленных огневых точек раздавались дружные винтовочные залпы и уханье ракетных ружей.

– На грузовике установлен пулемет! – крикнула мне Катя, натягивая майку.

– Почему из него никто не стреляет? – удивился я.

– Понятия не имею! Надо туда, а то что-то не нравится мне расстановка сил!

В один из окопов прямым попаданием угодила вражеская ракета. В яркой вспышке я увидел очень неприятную картину – несколько тел, выброшенных из укрытия ударной волной. О потерях я старался не думать, но данное зрелище все же направило ход мысли в эту сторону. При такой беспорядочной стрельбе потери с нашей стороны могли быть чудовищными.

Пока мы ползком пробирались с Катей к грузовику, вокруг непрерывно грохали взрывы, щелкали пули и надрывно визжали рикошеты. Честно говоря, под такой плотный огонь я попал впервые в жизни, и это меня несколько подавило в психическом плане. Не скажу, что я напугался до судорог, но все же тело свело таким спазмом, что из кожи обильно выделился холодный пот, а волосы встали дыбом. Одна пуля ударила в землю так близко, что разлетевшимися камнями мне оцарапало щеку. Мне показалось, что с каждой минутой огонь противника уплотняется, скоро каждый квадратный метр окажется под обстрелом и укрыться будет негде.

Когда мы добрались до грузовика, я пребывал в полной уверенности, что из дайверов мало кто уцелел, что вот-вот разбойники пойдут в атаку и сметут лагерь с лица земли. Я плохо понимал, зачем им это нужно, ведь золота тогда со дна не поднять, но, видимо, противник предпочел синицу в руках, чем журавля в небе – лучше уж поделить имеющееся в лагере оборудование, чем ждать неизвестно чего неизвестно когда.

Когда сверху осыпалась земля, поднятая очередным взрывом, Катя вскочила на ноги и распахнула задний погрузочный порт машины. Я забрался внутрь вместе с ней. Пули щелкали по металлу обшивки, но, по всей видимости, кузов был неплохо бронирован – даже винтовкам он оказался не по зубам.

– Фух… – Катя на несколько секунд присела, переводя дух. – Думала, не доползем.

– Испугалась?

– Не очень. Мне было с тобой так хорошо, что умирать уже не страшно.

– Ну ты даешь… – помотал я головой. – Я только во вкус вошел… Вот, думаю, жизнь налаживается, а тут эти разбойники идиотские…

– Не дрейфь, сейчас мы им зададим перцу!

– Что ты сказала?

– Не дрейфь. Ну, в смысле, не бойся. Это словечко Бориса, кажется, из военно-морского жаргона.

– А…

Катя распахнула объемистый ящик, привинченный изнутри к крыше грузового отсека, и я увидел продвинутый пульт управления пулеметным огнем. С такой техникой мне сталкиваться не приходилось, но я заподозрил, что перец будет весьма острым и многим придется не по вкусу. Два монитора, один инфракрасный, а другой в видимой части спектра, показывали сектор обстрела, а кольцевой целеуказатель находился в середине экрана, куда в данную секунду были направлены пулеметные стволы. Катя щелкнула тумблерами, и после короткого воя сервомоторов на индикаторе вспыхнула надпись: «Пулемет выдвинут. 760. 29»

– Что обозначают цифры? – спросил я.

– Первая количество патронов, вторая температуру стволов.

Она качнула ручку. Изображение на экране сместилось чуть вверх, а прицел лег на темную стену леса чуть выше одного из наших окопов. На инфракрасном мониторе было видно, как за кустами мелькают размытые светлые силуэты. Поймав один из них в колечко целеуказателя, Катя нажала на пусковую кнопку. Грузовик содрогнулся так, что напомнил мне о землетрясении на острове, уши заложило от грохота короткой очереди. На инфракрасном мониторе я увидел светящуюся трассу пуль, попавшую точно в цель, а затем полоснувшую чуть по сторонам, выкашивая размытые силуэты словно косой. При каждом попадании от силуэтов разлетались во все стороны такие же размытые светящиеся лохмотья.

– Какой калибр? – с легким ужасом спросил я.

– Почти тридцать миллиметров, – подтвердила она мои опасения. – И скорострельность высокая. Но патронов хватит надолго.

Заметив в лесу еще несколько светлых пятен, она перевела огонь туда, и снова грузовик содрогнулся лихорадочной дрожью. Пулями срезало довольно толстое деревце, а разбойников смело словно цунами. Я представил, как тридцатимиллиметровые пули вырывают из тел клочья плоти и отшибают конечности. Такого и врагу трудно было пожелать, поэтому я отвернулся от мониторов.

Вскоре нападение на лагерь было отбито. К концу боя оставалось около сотни патронов, а температура стволов превысила шестьсот градусов. На качестве работы пулемета это, на мой взгляд, никак не сказалось. Никто из джунглей больше стрелять не решался. Кое-кто из разбойников вовремя догадался применить отступательную тактику, поэтому некоторым удалось выжить. Я видел, как несколько размытых силуэтов на мониторе скрылись за дальней стеной деревьев. Остальные остались лежать. Навскидку я насчитал со стороны противника трупов сорок, а раненных такие пули не оставляли. Не окажись у дайверов пулемета, наверняка бой завершился бы с совершенно иным результатом.

Мы с Катей выбрались из грузовика. Эфир молчал, что показалось мне до крайности подозрительным, потому что вечером Борис носил рацию в ухе и, в принципе, не должен был ее вынимать. Другое дело, что он мог держать ее в пассивном режиме и не успел переключить. Однако это объяснение не развеяло дурных предчувствий.

– Ты рацию из уха не вынимала ночью? – спросил я у Кати.

– Ты не дал мне такой возможности, – усмехнулась она. – Накинулся на меня, как зверь. А потом было не до того.

– Это кто на кого еще накинулся, – ответил я. – Вызови Бориса. Меня напрягает, что с ним нет связи.