Созвездие Овна, или Смерть в сто карат - Диана Кирсанова

Минута. Две. Три…

– То-о-шка! – тихонько завыла я.

– Ну, что? – глухо донеслось из-под земли.

– Я б-боюсь!..

– Щас…

Голова моего товарища наконец показалась на поверхности. Сначала Антон выбросил к моим ногам грязный, весь вывоженный в сырой земле и еще какой-то вонючей гадости, когда-то белый узелок; затем и сам вытянул из погреба крепкий торс.

Ноги, руки и даже лицо моего товарища были выпачканы землей и гнилью.

– Ч-что ты там д-делал так долго?!

– Картошку копал.

– О-очень остроумно!

– Нет, правда! Там погреб пустой почти, наверное, хозяева им не пользовались уже давно. Только в углу куча гнилой картошки свалена… Я рыл, рыл – и вот, нарыл.

– Что это?

Антон пожал плечами. Я гадливо пнула носком кроссовки вонючий узел – приятель оказался не таким брезгливым и разворошил это тряпье в одну секунду.

Открыв рот, я смотрела, как в хилом свете карманного фонаря к моим ногам падают грязная ситцевая ночная сорочка, хлопчатобумажный лифчик, темный свитер, скомканные капроновые колготки…

Последней из узелка выскользнула и упала на пол с глухим стуком женская туфля на длинной тонкой шпильке с разрезанным задником.

* * *

В голове у меня засвистело. Без сомнения, в груде гнилой картошки Антон откопал вещи, принадлежавшие Руфине Нехорошевой; но тогда что же – получается, что неизвестные похитители, при помощи санитарки Чернобай обрядив покойную еще в морге, причем в неподходящую для престарелой женщины одежду, затем раздели труп догола? Но зачем?!

– Но зачем? – вторил моим мыслям не менее обескураженный Антошка. – Зачем? Ничего не понимаю…

Он в растерянности вертел в руках туфлю, которая, если верить покойной Наде, когда-то была надета на ногу покойной Руфины Нехорошевой. Я невольно шагнула к нему, не в силах оторвать взгляд от обувки.

И тут за нашими спинами раздался спокойный голос – и конечно, поскольку у меня абсолютный музыкальный слух, я его сразу узнала:

– Положите на стол то, что у вас в руках, и отойдите оба к стене.

Высокий плотный мужчина в брезентовых брюках, заправленных в старые резиновые сапоги, стоял на пороге и целился в нас из пистолета, дуло которого мне показалось огромным, как тоннель под Ла-Маншем.

– Послушайте… – не слишком уверенно начал Антон.

– Делайте, что вам говорят.

Мы подчинились и встали в полуметре от стены, на которой висел старый, выцветший ковер с оленем и далеким горным озером.

Ни слова больше не говоря, мужчина навел на нас пистолет. Его лицо, и без того не слишком приветливое, прямо на наших глазах начало превращаться в камень.

– Послушайте…

– Молчите. Все это бесполезно.

Пистолетное (или револьверное?) дуло смотрело мне прямо в глаз. Ноги у меня подкосились, к горлу подкатила тошнота.

Не глядя на меня, Антон протянул руку и крепко-крепко сжал мою ладонь.

– Все это из-за вас, суки, – процедил мужчина с каким-то бешеным отчаянием. – А ведь я не убийца!

– Так зачем же вы тогда…

Грохнул выстрел. За четверть секунды до этого Антон толкнул меня вперед с такой силой, что я просто свалилась ему под ноги, как куль с мукой, и сам упал сверху. А потом перевернулся через себя – раз, еще раз, – рванулся в сторону, поднырнул под руку убийцы и резким ударом ноги выбил из его пальцев револьвер.

Убийца зарычал, как раненый зверь, и схватился за локоть, который Антон ему, кажется, перебил. Я вцепилась обеими руками в пистолет – Тошка перебросил его ко мне той же ногой, – откатилась к окну и, придерживаясь за Антона, поднялась на ноги.

– Убью-ю!!!

Иван, который с воем и рычанием все это время кружился на месте, прижав к груди покалеченную руку, вдруг схватил табуретку и ринулся на нас. На лице его было написано бешеное, предсмертное отчаяние человека, которому нечего терять.

Антон выстрелил.

Но еще раньше, чем он это сделал, на голову убийцы обрушился тяжелый удар – если я правильно поняла, его ударили прикладом пистолета «ТТ».

Нехорошев упал лицом вниз на грязный пол, и за его спиной, в проеме двери, мы увидели молоденького милиционера, следователя Алексея Федоровича Бугайца и Аду…

* * *

– Когда вы не ответили на мои звонки, Юля, я сразу поняла, что нужно поднимать по тревоге и милицию, и прокуратуру, – говорила нам Ада.

Торжественная и прекрасная, она сидела в кабинете следователя Бугайца и делала вид, что не замечает недружелюбных взглядов хозяина кабинета.

– Я просто забыла мобильник дома, Антон явился утром и увел меня в такой спешке! – пояснила я.

Ада кивнула, давая понять, что все в прошлом и эти объяснения несколько запоздали.

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: вы попали в беду. Ведь Овны, Дисциплина и Осторожность – понятия совершенно несовместимые, особенно если представители этого знака действуют в союзе с Близнецами. Недаром символ Овна – это баран, летящий через пропасть. Он воплощает собой огненную стихию Зодиака, поскольку ведущая планета Овна – воинственный Марс. Овен дерзко решает проблемы независимо от существующих традиций и исходных установок. Это знак импульсивности, внезапности, инстинктов, эмоциональных взрывов, силы, энергии и действия. Чтобы понять, где вас искать, нужно было только вспомнить о самом опасном месте во всей этой истории. И, разумеется, я не ошиблась.

– Да, но как вы вообще догадались, что мы с Антоном обязательно окажемся в опасности? – воскликнула я. – Ну вот обнаружили вы, что мы уехали – и что? Сразу тревогу бить?

– Конечно, моя дорогая! Девять шансов из десяти, что вам грозила нешуточная опасность.

– Но почему, почему?

– Потому что я…

– Мы, – хмуро поправил ее Бугаец.

– …потому что мы к тому времени уже знали убийцу, а вы – нет.

– Вы уже зна-а-али? – Антон вытаращил от удивления глаза и стал похож не на серьезного молодого человека, а на мальчишку-шестиклассника. – Знали, что Иван – убийца?!

– Почему же Иван? – в свою очередь, удивилась Ада. – На Ивана я вовсе и не думала.

– Ка… ка… Ка-а-ак?!! – присоединилась я к изумлению приятеля. – Иван – не убийца? Нет?! Но кто же тогда?!

– Его жена. Эта… как ее? – буркнул прокурор.

– Алла, разумеется, – спокойно пожала плечами Ада.

– Нет! Исключено! Она сама – жертва! Вы же видели ее труп!

Но Ада словно не слышала:

– Жена Ивана стала подозреваемой номер один сразу после того, как вы мне сказали, что она закончила медицинское училище. Потому что в этом деле вообще было многовато медицины. Вспомним: сразу после убийства Одноглазого наш доблестный Алексей Федорович упомянул, что удар заточкой пришелся прямо в сердце – «очень точный, профессиональный, я бы сказал, удар…». Это же можно было сказать и об убийстве санитарки Надежды Чернобай: то, что она не умерла сразу, объяснялось лишь тем, что на ней была шаль – и она отчасти амортизировала удар, он получился не таким глубоким… Затем возьмем отравленные виски и конфеты: яд в них накачали через шприц. Тоже, так сказать, медицинский след…