Табу на нежные чувства - Марина Серова

— Сто пятый номер где? — коротко спросил Мудрый.

— Там, — девушка указала направо, и мы пошли по указателю.

Кирилл, наш проводник, занервничал, когда пришло время постучаться в дверь Олега Петровича.

— А можно без меня? — жалобно спросил он, не питая особых надежд на положительный ответ.

Никто ему не ответил, и он совсем сник, прячась за спинами накачанных парней.

Мне, единственной женщине в нашей дружной компании, досталась роль горничной. Чтобы лишний раз не волновать Олега Петровича, я должна была первой вступать в игру. Постучав в дверь номера, я сразу представилась и сообщила о цели своего визита:

— Это горничная, я пришла поменять белье.

— Минуточку, — ответили за дверью.

Мои провожатые рассредоточились так, чтоб их не сразу заметили, Крапивин тоже попытался исчезнуть из поля зрения, прижавшись всем телом к прохладной стене длинного коридора. Мы услышали, как щелкнул замок, и дверь распахнулась. Передо мной стоял интересный мужчина, высокий, поджарый, загорелый. Его темные ухоженные волосы едва прикрывали плечи, черные глаза в обрамлении густых ресниц притягивали внимание, тонкие губы и ямочка на подбородке придавали лицу мужественный вид. Он не производил впечатления того изверга, каким описывал его Кирилл, поэтому на всякий случай я уточнила:

— Олег Петрович?

— Да, это я.

Этих трех слов было достаточно, чтобы я по голосу узнала преследователя Крапивина. Сомнений быть не могло, передо мной стоял тот самый человек, которого я искала.

— А я молодая журналистка, знакомая Эдуарда Петровича. Мне сказали, что вы ищете меня.

По тому, как заходили желваки на лице Олега Петровича, я поняла, что мне удалось застать его врасплох. Олег Петрович прищурился и отступил в глубь номера. В этот момент «мудровцы» вышли из укрытия и практически влетели в гостиничный номер. Следом вошла я, волоча за собой журналиста Крапивина.

Ребята Мудрого схватили Олега Петровича и усадили на стул. Чтобы он не дергался, скрученной простыней его привязали к спинке. Кирилл притаился в углу, он боялся поднимать глаза, поэтому виновато опустил голову, рассматривая что-то у себя под ногами. Я села на край кровати, Мудрый с ребятами остались за стулом Олега Петровича. Крапивин вглядывался в лицо незнакомца, силясь понять, кто он и за что этот человек может его ненавидеть.

Прежде чем начать разговор, я достала из кармана пачку сигарет. Но не для того, чтобы закурить, в пачку была встроена миниатюрная видеокамера, с ее помощью я планировала записать наш задушевный разговор с Олегом Петровичем.

Олег Петрович сидел смирно и не предпринимал никаких попыток сопротивляться. Он, похоже, смирился со своим незавидным положением и теперь использовал единственное доступное ему орудие, тяжелый взгляд, полный ненависти и злобы, обращенный на Эдуарда Петровича. Журналист не сумел справиться с этим взглядом и резко отвернулся в сторону.

— Я не знаю этого человека, — сказал он достаточно громко.

— Конечно, не знаешь, — прошипел Олег Петрович. — Ты ведь даже не удосужился познакомиться со мной, сразу стал грязью поливать.

— Не понимаю, о чем вы, — отпирался журналист.

— Может, познакомитесь поближе? — предложила я.

— Судя по грозному виду ваших товарищей, — Олег Петрович попытался повернуться к «мудровцам», но тут же получил удар в спину, — могу предположить, что к милиции вы имеете отдаленное отношение.

— Вот именно, — улыбнулась я. — Так что не рассчитывайте на нашу благосклонность. Мы живем по своим законам.

— У меня тоже есть свои законы, — не без гордости ответил Олег Петрович. — В моем мире правят деньги.

— Вы хотите нам что-то предложить?

— Вы отдаете мне этого хмыря, — Олег Петрович кивнул на Крапивина, — а я обеспечиваю вам безбедную старость.

— В вашем положении как-то несерьезно ставить свои условия.

— Евгения Максимовна, — забеспокоился журналист и приблизился ко мне. — Я надеюсь, вы не собираетесь отдавать меня ему на растерзание? Я ведь даже не знаю, кто это.

— Я тот, кого ты попытался уничтожить, — сквозь зубы процедил Олег Петрович.

— О чем вы говорите, я вас не знаю, — продолжал настаивать на своем Крапивин.

— А фамилия Заречный тебе ни о чем не говорит?

— Заречный? — Эдуард Петрович с удивлением поднял брови. — А при чем тут Глеб Сергеевич?

— Похоже, совсем ты старый стал, Крапивин, уже склерозом страдаешь. Заречный имеет самое прямое отношение ко всему, что с тобой происходит в последние дни.

— Не понимаю вас, — не переставал удивляться журналист.

— Эдуард Петрович, введите нас в курс дела, пожалуйста, — вмешалась я. — Кто такой Заречный?

— Это очень хороший, талантливый ученый, друг моего отца. К сожалению, его уже нет в живых, он трагически погиб в автомобильной катастрофе три года назад. Но его гениальные открытия в области биологии и генетики позволили нашей науке сделать большой шаг вперед.

— Красиво говоришь, журналист, — Олег Петрович усмехнулся. — Только все это не про него, не про Заречного.

Повисла недолгая молчаливая пауза, все наблюдали за Крапивиным, который сосредоточенно рылся в памяти, пытаясь осознать свою вину в этом темном деле. Минуту спустя он вздрогнул и побледнел. Удивление сменилось страхом. Сделав несколько шагов назад, Эдуард Петрович зацепился ногой за ножку кровати и сел рядом со мной.

— Не может быть, — шептал он пересохшими от волнения губами. — Не может быть.

— Неужели узнал? — усмехнулся Олег Петрович. Он испытывал невероятное удовольствие, наблюдая за перепуганным Крапивиным. Наверное, в этот момент Олег Петрович испытал то безудержное счастье мести, которого дожидался несколько дней. И хотя счастью его суждено было длиться недолго, он наслаждался даже этой короткой минутой.

— Вы узнали его, Эдуард Петрович? — Я снова вмешалась, когда мне надоело слушать причитания Крапивина.

— Я не могу его узнать, мы никогда прежде не виделись. Но я понял, кто этот человек.

— Так кто же? — Мне и самой не терпелось узнать, кто этот мстительный Олег Петрович.

«Мудровцы» порядком заскучали. Они привыкли получать удовольствие, разминаясь в драке, а мыслительные процессы и долгие изнурительные беседы их напрягали. Только Андрей, с присущей ему мудростью, выглядел заинтересованным в разговоре.

— Помните, я говорил вам о взлете своей карьеры, о статье, которой заставил обратить на себя внимание, которая стала для меня входным билетом в мир журналистики? — Крапивин смотрел на меня взглядом побитого котенка.

— Для меня твоя статья стала билетом в мир унижений, — зло добавил Олег Петрович.

— Это Олег Нестеров, — тихо сказал Крапивин, переводя испуганный взгляд на нашего пленника. — Молодой ученый, который попытался проложить себе путь в науку путем шантажа и воровства.