Великий Ганди. Праведник власти - Александр Владимирский

Центральное и бомбейское Законодательные собрания под влиянием заседавших в них свараджистов и либералов одобрили официальное обращение к представителям верховной власти в Индии с просьбой о досрочном освобождении Ганди из тюрьмы. Губернатор Бомбея сэр Лесли Вилсон отклонил просьбу. Но вице-король, опасаясь, что Ганди может умереть в тюрьме, ее удовлетворил. Главным аргументом в освобождении Ганди было то, что его смерть в тюрьме может вызвать всеиндийское восстание.

Ганди протестовал, заявляя, что болезнь не является законным основанием для досрочного освобождения. Но стражу у дверей больничной палаты убирают, и 4 февраля 1924 года Ганди объявили, что он свободен. Обратно в тюрьму его уже не примут.

Крайне истощенный, очень слабый после перенесенной тяжелой операции, Ганди отправляется в Джуху, местечко на побережье близ Бомбея. Туда к нему собрались деятели конгресса и других политических партий. Приехали в Джуху отец и сын Неру. Старший Неру, приложивший вместе с либералами немало усилий, чтобы добиться освобождения Ганди, теперь хотел заручиться его поддержкой. Но к свараджистам Ганди по-прежнему относился отрицательно и не пошел на компромисс.

Джавахарлал Неру также вернулся из Джухи несколько разочарованным. Он хотел получить от вождя ясные указания о путях и формах дальнейшей борьбы, чтобы скорее привести страну к независимости. Но Ганди не знал дороги к скорому достижению свободы. Он решил отложить на время применение тактики массовой сатьяграхи и выдвинул конструктивную программу действий.

Ганди призвал ограничиваться малым: поощрением ручных ремесел, в первую очередь ручного прядения; борьбой против дискриминации «неприкасаемых»; пропагандой индусско-мусульманского единства и проведением ограниченных по числу участников пробных кампаний гражданского неповиновения. Надо было сорвать усилия британских властей, направленные на раскол национального движения, и сохранить его массовую базу, в том числе городские средние слои, ремесленников и буржуазию. Требовалось воспитать и психологически подготовить население страны для решительного выступления против колонизаторов в будущем. На вопрос, когда наступит это будущее для ненасильственного, мирного свержения колониальной власти, Махатма говорил: «Я не пророк и не гадалка. Поживем — увидим. Сейчас же давайте трудиться, не хныкая и не забегая вперед».

Между тем проблема взаимоотношений мусульман и индусов все больше выходила на первый план. В 1924 году новый глава Турции Мустафа Кемаль ликвидировал халифат. Исчез символ, который освящал союз мусульман и индуистов против Британской империи. Прежняя вражда между двумя общинами разгорелась с новой силой. Между индусами и мусульманами все чаще возникали кровопролитные столкновения.

На имперской конференции в Лондоне один из лидеров либеральной партии, Тедж Бахадур Сапру, заявил: «Я горжусь тем, что именно моя страна делает империю великой». А Шринивас Састри был назначен имперским послом. И это в то время, возмущался Джавахарлал Неру, когда «империя могла обращаться с нашими соотечественниками, как с циновкой для вытирания ног…».

Свараджисты, руководимые Неру-старшим и Ч. Р. Дасом, продолжали активную деятельность в Законодательных собраниях. В некоторых провинциях им удалось провалить правительственные бюджеты; они принимали резолюции, требовавшие созыва конференции круглого стола для обсуждения условий предоставления независимости Индии.

Выйдя из тюрьмы, Ганди понял, что политическая обстановка в Индии изменилась. Прекрасно умея оценивать соотношение сил, он подписал договор с М. Неру и Ч. Р. Дасом, пойдя на определенные уступки сторонникам легальных методов борьбы и вызвав разочарование своих ортодоксальных приверженцев.

Но губернаторы в провинциях и вице-король в Дели утверждали отвергнутые Законодательными собраниями бюджеты и не обращали внимания на неугодные им резолюции. Прислушаться к ним могли заставить только массовые протесты. Поэтому конгресс не мог ограничиваться только деятельностью в Законодательных собраниях.

В середине 1924 года в Ахмадабаде прошло заседание рабочего комитета конгресса. Ганди потребовал, чтобы условием для приема в конгресс стало обязательное собственноручное прядение. Это предложение Ганди вызвало сопротивление со стороны свараджистов. Больше всего возмущались Мотилал Неру и Дешбандху Дас, которые в знак протеста покинули заседание. Ганди пришлось отступить. Согласившись с тем, чтобы собственноручное прядение было признано лишь одним из возможных условий приема в члены конгресса наряду с уплатой вступительного взноса, Ганди посчитал разумным сделать уступку свараджистам и по вопросу их участия в Законодательных собраниях. Всеми силами он стремился избежать раскола конгресса. В декабре 1924 года Ганди заключил со свараджистами пакт Ганди — Неру — Даса. Из рабочего комитета ИНК были выведены сторонники Ганди Раджагопалачария, В. Патель и другие.

В правительственных кругах решили, что М. Неру и Ч. Р. Дас оттеснили Ганди и стали играть главную роль в национальном движении. Вице-король Рединг доносил в Лондон: «Ганди теперь следует за Дасом и Неру, хотя они прилагают максимум усилий, чтобы создать у него самого и его сторонников впечатление, что он — один из лидеров (если не глава) конгресса».

Но на самом деле никакого отчуждения между Ганди и Неру-старшим не было. В предисловии к книге «Течение мысли», содержащей избранные места из произведений Ганди, Мотилал Неру писал: «Мне приходилось слышать о святых и сверхчеловеках, но я никогда не имел удовольствия с ними встречаться и должен признаться, что отношусь скептически к факту их существования. Я верю в людей и в дела рук человеческих. Высказывания, собранные в этом томе, принадлежат человеку и являются его творением. Они говорят о двух великих свойствах человеческой природы — Вере и Силе…».

Мотилал Неру не считал Ганди святым, но восхищался им как человеком, умеющим держать слово, и политическим лидером с непреклонным духом и верой в конечную победу. Ганди же ценил в Неру-старшем приверженность идеалам свободы, деловитость и неиссякаемую энергию, его способность жертвовать личным для блага народа.

В июне 1925 года умер Дешбандху Дас, один из лидеров свараджистской партии в Бенгалии и ближайший соратник Мотилала Неру. Ганди скорбел об утрате.

Начиная с 1924 года и в течение последующих трех-четырех лет Ганди переживал тяжелый период раздумий, поисков, сомнений. Основной принцип борьбы за свободу оставался для него непререкаемым — это сатьяграха. Однако надо было выбрать момент для всеиндийского мирного восстания. Ганди волновала углублявшаяся индусско-мусульманская разобщенность. Ганди ездил по стране, всматриваясь в лица людей, наблюдая их поступки, изучая настроения.

Ганди все больше убеждался, что его конструктивная программа сама по себе не принесет желаемого результата без активных действий масс. «В конечном итоге те, кто вел активную политическую жизнь в старой манере, видимо, не могут теперь сидеть сложа руки, пока мечтатель, подобный мне, не наметит действенную программу, основываясь на безобидной игрушке, подобной той, какой является прялка».

На первый план все больше выходили противоречия между индусами и мусульманами. Именно межобщинную рознь Ганди теперь считал главной угрозой освободительному движению. На страницах «Янг Индиа» он утверждал, что вражда между двумя общинами никогда не приняла бы ужасных насильственных форм, если бы люди действительно постигли его метод ненасилия, который открывает путь не только к освобождению страны, но и к межобщинному миру.