В плену бандита - Кристина Жиглата

— Война, неизбежна Асад, — холодно чеканит Максим. — Ничто не остаётся безнаказанным!

— Как хочешь! Но я всё равно возьму свое! — бросает этот Асад, медленно приближаясь к входной двери в дом. Смотрит вглубь потемневшим взглядом, а после гремит сердитым басом: — Милена!!!

— Думаешь, я дам вам спокойно уйти? — после пятисекундной тишины, ухмыляется Максим. Его голос бесстрастный, хладнокровный и…чужой. — Может для меня и приоритет Роксана, и мои люди знают о ней, а вот о Милене…шальная пуля всегда не предсказуема. Найти твоих снайперов — минута дела для моих ищеек, после чего ты окажешься в западне. И поверь, я не буду беспокоиться о какой-то там девке! Тебя расстреляют вместе с ней, на моей территории или за приделами!

— Максим…! — одергиваю его я, не веря в то, что услышала, но он только сильнее сжимает меня в своих руках.

— Мои люди уже оцепили территорию, и Вам живыми отсюда не выбраться! — добавляет он, прижимая моё лицо к своей груди, чтобы приглушить мой крик, сопротивление…плач. — Или ты думал, что самый умный? Ты появился на моей земле, у меня дома и думаешь, я настолько глуп, что не продумал возможные варианты? Или, что мои люди не заметили ночных гостей?

— Тогда умрут все! — рычит Асад, поднимая над головой руку, который видимо должен был знаком к выстрелу, но спор мужчин обрывает робкий голосок Милены.

— Не надо никого убивать…

И всё на мгновение замирает.

Максим наконец-то отпускает меня, позволяет нормально вздохнуть и взглянуть вокруг. Я меланхолически оглядываюсь по сторонам и вижу, как моя сестра стоит в трех метрах от своего самого большого страха, в проеме двери и дрожит всем телом, придерживаясь за косяк. А он…рассматривает её жадным, потемневшим взглядом, словно зверь свою добычу перед нападением.

— Так вот значит где ты! — тянет Асад.

— Зачем ты пришел. Долг списан, — находит в себе силы, ответить она.

— Это мне решать, когда он будет списан! Со мной пойдешь, и все будут жить! — ставит он условия, делая несколько шагов к ней.

Милена, заметно напрягается всем телом, странно сутулится, бледнеет и мне хочется собственноручно прикончить этого подонка!

Что он ей сделал?

— Ну! — подгоняет он, и она от испуга вздрагивает.

— Амир, — тихо говорю, и сестра бросает на меня быстрый, испуганный взгляд. А я киваю.

Не знаю, поняла ли она меня, но я просто хотела ей намекнуть, чтобы она знала, что позабочусь о малыше, в любом случае. Но Милена, видимо восприняла это по-своему, поскольку в следующее мгновение, её спина стала ровней, во взгляде появился проблеск на жизнь, а подбородок упрямо вздернулся.

— Пойду! — соглашается она, с какой-то странной интонацией. — Но…прежде чем я сделаю это, хочу чтобы ты знал…Не будет такого дня, когда я не попытаюсь убить себя! — твёрдо говорит она и Асад мрачнеет. — Я буду вскрывать себе вены, грызть их зубами или любыми прочими предметами! Буду прыгать через окно! Биться головой об стену! Голодать! И каждый день тебя ненавидеть…, - выпаливает она с таким чувством, что даже моё сердце с болью сжалось.

— Хватит! — обрывает Асад, схватив её за предплечья и встряхнув. — Тогда я найду другой способ! — рычит он, на мгновение, задержав на ней свой взгляд. Такой изучающий, упитывающий, голодный взгляд, который многое обещал…

После чего отталкивает её от себя, и направляется к чёрному внедорожнику, который находился чуть поодаль парадного входа. На ходу извлекает из кармана штанов мобильный телефон и, бросив всего два слова: «Прикрой меня!», заскакивает в машину и резко срывается с места, поднимая вверх облако дыма…

Рокси.

— Прости… — извиняется оставшийся мужчина.

— Потом поговорим, Алан! А пока убирайся! — рычит Макс, набирая в мобильном телефоне номер. — Илия, мне нужны ключи от наручников. Мигом! Не упустите Сабурова! — кричит, прижимая меня к себе. — И ещё…среди наших, есть крыса! Найди мне его!

Спустя несколько секунд, Макс освобождает меня от наручников, и первое что я делаю, это замахиваюсь рукой, чтобы выписать ему пощечину. Но он ловко перехватывает мою ладонь, которая так и не достигает цели, после чего медленно преподносит её к своим губам и запечатлеет нежный поцелуй.

— Не сердись, — просит он, когда я стреляю в него испепеляющим взглядом. — Я знаю, что должен был предупредить тебя о подобном давно…

— Причем здесь это? Хотя, мы ещё вернёмся к этому разговору, — обещаю. — Ты напугал меня! — выпаливаю. — Всё то, что ты говорил о Милене… Я поверила….

— Тогда, бей, — вдруг говорит он, отпуская мою ладонь и подставляя щеку. — Потому что, в подобной ситуации, я поступил бы так, как говорил! Ты и наш малыш — мой приоритет, и я не стал бы рисковать вами! Я люблю тебя, Роксана, — вдруг говорит он, и вся моя злость развеивается, а сердце радостно подпрыгивает в груди. — И я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Разделила, такую вот, мою опасную жизнь! Но ты должна знать…верить мне, что я всегда смогу тебя защитить, смогу позаботится, уберечь…

— И я тебя люблю, но…, - говорю со слезами на глазах. За душу затронул. Как ему не верить? Максим для меня многое значит. И не смотря на то, что я знала о нём совсем немного, всё равно была готова остаться с ним рядом.

— Никаких «но»!!! — обрывает он, обхватив мой подбородок рукой, заставляя смотреть себе в глаза. — Ты моя! Навсегда! Выходи за меня! — просит ещё раз, прижав меня к своему мощному телу.

И я хотела уже ответить, хотела согласится, только вот в стороне послышался шорох, и я вспомнила, что мы были не одни. Это отвлекает меня и заставляет обратить внимание на сестру.

Милена всё так же стояла в проёме, со стеклянным взглядом, смотрела вдаль и придерживалась за косяк двери. Её лицо было ужасно бледным, а дыхание прерывистым, и я безумно испугалась. В одно мгновение освободилась из объятий Макса, и подбежала к ней именно в тот момент, когда она начала кренится в сторону, у меня на глазах теряя сознание…

* * *

На следующий день, когда Амир спал, мы спустились с Миленой в гостиную, поскольку она хотела со мной серьезно поговорить.

Появление Асада, она восприняла эмоционально, лишившись на полчаса чувств. Но именно эта встреча что-то в ней изменила. В её глазах появилось больше уверенности, силы и жизни, и я восприняла это как — освобождение!

Она впервые смогла противостоять своему страху и прогнать его, отстояв свою личность. И теперь, этот небольшой шаг, возродил в ней некую уверенность и придал сил.

— Я хочу уехать, — начинает она.

— Мил… — обрываю, расстроена её решением.

— Нет, я не буду бежать. Просто хочу уединиться в квартире бабушки. О ней никто не знает…

— И уже не узнает! — вмешивается в наш разговор Максим, появляясь в гостиной.