Джип, ноутбук, прошлое - Константин Костинов

Вот здесь Руслану стала понятна причина тоски Фрезе.

Подойдите к юноше шестидесятых годов, грезящему космосом, и расскажите ему, что через полвека человечество не только звезд не достигнет – даже до Марса не долетит. Откажется от Луны и будет гордиться тем, что за деньги в космос могут летать разные лысые и ушастые туристы.

Подойдите к молодому писателю, фонтанирующему идеями не написанных пока книг, и скажите ему, что он за всю жизнь напишет только три романа.

Да что там, подойдите к любому юноше нашего времени и скажите ему, что он за всю свою жизнь сумеет переспать только со своей женой и один раз – с коллегой в командировке.

Только что перед человеком были тысячи неизведанных путей, по которым так интересно пройти, – и вот уже остался только один. Бейся, не бейся – бесполезно. Ты уже приговорен будущим.

Вот и Фрезе, узнав, что в будущем все те дороги, которые казались такими интересными, такими перспективными, – оказались заброшенными, вместо того чтобы обрадоваться, поняв, какие направления не стоит развивать, огорчился. Огорчился, потому что есть люди, которым интереснее самим придумать автомобиль, автомат, самолет, танк, чем получить готовые знания из будущего.

Не всем интересно заглядывать в конец учебника за готовыми решениями.

Последние два года дела фабрики Фрезе шли плохо. Его компаньон уже десять лет как умер, и двигатели закупались во Франции. В восьмом году правительство Российской империи решило поддержать отечественного производителя. И, как это часто бывает, сделало только хуже.

Поддержка заключалась в следующем: были задраны пошлины на иностранные комплектующие для автомобилей. Мол, не будем покупать импортное, у нас – собственная гордость, будем развивать свое производство двигателей. Ага, развивать. Кто те двигатели строить станет? «Ну кто-нибудь», – наверное, думало правительство. К примеру, те, кто собирает автомобили, тот же Фрезе. У которого все деньги в деле, а новых поступлений не предвидится, потому что для того, чтобы построить автомобиль, нужно сначала потратить деньги на его детали, те самые, на которые задрали пошлину. Причем, что характерно, пошлина на готовые иностранные автомобили осталась прежней, то есть цена на отечественные машины поднялась, а на иностранные – осталась прежней. А как известно, патриотизм очень часто – он только до тех пор, пока не влияет на кошелек.

Короче, правительство оказало Фрезе медвежью услугу.

– Я – почти банкрот, господин Лазаревич. Я уже собираюсь начать переговоры с Русско-балтийским вагонным заводом о продаже фабрики. Продать производство – и в Граново, в отцовское имение, проживать остаток лет.

Руслан молчал. В баках УАЗа осталось бензина от силы литров десять. Не хватит, чтобы доехать до Риги. Молчала Юля. Она тоже поняла, что надежда на Фрезе рухнула. Молчала Аня. Ей вообще было скучно слушать этого бородатого старика с забавными круглыми ушами. Аня хотела гулять.

– Вы выбрали не того человека, господин Лазаревич.

Кто умнее: человек начала двадцатого века или человек начала двадцать первого? Интересный, конечно, вопрос… Если судить по объему знаний, то тогда первенство за человеком современным. Уточнение: если сравнивать СРЕДНИХ людей. Навряд ли мерчендайзер из гипермаркета знает намного больше, чем один скромный учитель из Калуги начала двадцатого века.

Откуда же тогда берется устойчивое мнение об обратном? О том, что любой человек, попав в прошлое, непременно будет знать БОЛЬШЕ? Да очень просто. Из книг, в которых авторы подыгрывают своим героям. Если человек увлекается историей Второй мировой, то, ясное дело, он окажется в сорок первом году. Уж никак не в одна тысяча восемьсот двенадцатом. Фехтовальщик никогда не попадет в СССР тридцатых годов, выживальщик – «провалится» в США пятидесятых, а восторженная девочка, мечтающая о влюбленном вампире, – в Трансильванию пятнадцатого века.

Человек ВСЕГДА оказывается в прошлом именно в такой ситуации, которая позволяет ему применить ранее полученные знания, показав себя с наилучшей стороны.

В книгах.

Легко быть самым умным среди первоклассников. Хотя… Если вы станете соревноваться с ними в том, кто лучше берет интегралы, – возможно. А сможете ли вы выиграть у девочек-первоклассниц в «резиночку»? Даже у маленького ребенка есть что-то, в чем он умнее вас. К сожалению, не все идет так, как хочется. Не вы выбираете, в чем будете соревноваться с другими людьми. Не вы. Жизнь.

Вот и Руслан, человек, который наиболее приспособлен к жизни во вполне определенном временном отрезке – начале двадцать первого века, – не может знать чего-то, что позволит ему с легкостью разрулить проблемы Фрезе. Он, Руслан, человек с кругозором обывателя, может, чуть лучше среднего человека знающий о мебельном производстве или автомобилях – человек, владеющий двадцатилетним УАЗом, – просто не может не знать, как тот устроен, – а Фрезе сейчас нужен другой. Человек, в одном кармане которого – пачка денег, а в другом – завод по производству двигателей и шасси. Одними голыми знаниями сыт не будешь.

Фрезе вцепился в собственные волосы, став еще ближе к образу безумного ученого.

– Я молился, – печально произнес он, – молился о том, чтобы Бог помог мне. Потому что моих сил уже не хватает, чтобы спасти фабрику. Я молился… И кого Бог прислал мне в помощь?

– Нас, – вздохнул Руслан.

«Олухов».

– Я не могу помочь вам… Вы не можете помочь мне… – Петр Александрович поднял взгляд. – Но этого не может быть! Фабрику могло спасти лишь чудо, и вот оно, чудо-то!

Фрезе взмахнул, указывая на Лазаревичей.

– Люди из будущего – разве не чудо? Вас послал Бог, – безапелляционно заявил он. – А раз так – значит, вы просто не можете не помочь.

Руслан попытался уследить за логикой Фрезе, похожей на логику утопающего, хватающегося за то, что ему протянули, и не глядящего, соломинка это или хвост змеи. Не сумел.

– Я возьму вас… инженером. С испытательным сроком в месяц. Если за это время мы с вами не сможем придумать чего-то, что вытащит фабрику из болота, какие-нибудь эти ваши футуристические штучки, то, значит, я ошибся в вас, приняв за ответ на мои молитвы.

Фрезе резко вскочил из-за стола так, что подпрыгнули даже Руслан и Юля.

– До завтра, Руслан Аркадьевич. Завтра мы с вами обсудим ситуацию. До завтра.

Руслан встал:

– Я могу оставить свой автомобиль у вас на фабрике? Горючее практически закончилось.

Фабрикант по-птичьи наклонил голову, задумавшись на секунду:

– Можно. Конечно, можно. Я дам вам свою коляску, вас отвезут туда, где вы остановились. Кстати, где?

– «Англе…», «Англия». Гостиница «Англия». Напротив Исаакия.

– Ну что ж, хороший выбор. Значит, до завтра?

Фрезе посмотрел в глаза Руслана с непонятным намеком.