Спасение - Кристен Эшли

говорить расплывчато; раньше я не пробовала подобную тактику.

— Ммм… — промычала я.

Эдди стиснул челюсти, и я была почти уверена, что он вот-вот закричит.

Вот вам и расплывчатость.

— Это мой папа, Эдди, — тихо сказала я.

Затем (клянусь, я ничего не могла с собой поделать) глаза наполнились слезами.

Возможно, я могла бы контролировать себя, но рука Эдди обхватила мой затылок, и он притянул мое лицо к своей груди.

От него хорошо пахло, он был твердым и сильным, и, прижимаясь вот так к его груди, я могла притвориться, что он был единственным существом в мире. Я чувствовала себя в безопасности, вероятно, впервые в своей жизни, и, определенно, впервые с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Так что я схватилась за его футболку по бокам и позволила слезам течь.

— Я так понимаю, ты знаешь о Маркусе и дополнительных пятнадцати тысячах? — спросил Эдди.

Это я тоже не знала, как он выяснил, но так сильно плакала, что лишилась голоса, чтобы спросить, поэтому кивнула.

Он пробормотал что-то по-испански, обнял одной рукой, но другую продолжал держать в моих волосах, прижимая мою голову к своей груди.

Когда я немного пришла в себя, то придушенно выдавила:

— У меня хреновая жизнь.

Его рука вокруг меня напряглась.

— Вынужден согласиться, Chiquita, — пробормотал он.

— Я… я… не думаю, что смогу это исправить, Эдди, — пробормотала я, уткнувшись ему в грудь, прижимаясь ближе и обнимая его, вслух признавшись в том, о чем думала несколько дней. — Я все пытаюсь придумать выход, но не могу.

— Позволь мне разобраться с этим, — сказал Эдди.

Я откинула голову назад и посмотрела на него.

— Как ты собираешься это сделать?

Затем поняла, что он не ответил на мой предыдущий вопрос, поэтому немного отстранилась, и рука Эдди упала с моих волос, чтобы обернуться вокруг моей спины.

— Что ты здесь делал? — вновь спросила я.

— Искал Рэя.

Нехорошо.

— Зачем?

— По разным причинам.

Теперь Эдди говорил расплывчато.

— Каким, например?

Он поднял руку и коснулся моей щеки, большим пальцем утирая слезы. Провел костяшками пальцев по другой щеке с той же целью. Он наблюдал за движением руки, а затем встретился со мной глазами.

— Видишь ли, есть одна девушка, я хочу узнать ее получше, не говоря уже о том, чтобы заняться с ней другими вещами. Пока этот беспорядок не будет улажен, получить то, что я хочу, — будет более сложной задачей, чем мне бы обычно понравилось. Поэтому я собираюсь с этим разобраться.

Я почувствовала пробежавший по животу трепет.

— Но разве у тебя нет работы?

— Мне позволили поступить по-своему.

Управление полиции Денвера не давала волю Эдди действовать по-своему. Инди говорила, что Эдди взял все в свои руки, смирившись с последствиями.

— Позволь мне сделать это для тебя, Chiquita, — произнес он ласково.

— Это семейная проблема, я не могу просить тебя… — я замолчала, когда меня осенило: — Что здесь делает Ли?

Мы оба оглянулись. Ли и Инди стояли в противоположной от нас стороне, через два дома от дома Медведя и Лавонн, оба уперли руки в бедра, и вели разговор, который совершенно не походил на любовный.

Эдди обратил взгляд на меня.

— Ли работает над одним делом, которое связано с его пребыванием здесь. Я подключил его для поисков Рэя.

Мои глаза вылезли из орбит.

— Я не могу позволить себе Ли!

— Тебе не нужно платить Ли. Он — mi hermano (с исп. — мой друг), а Инди — твоя подруга и его женщина, это бесплатно.

— Я не могу…

— Может, хватит говорить «я не могу»? — рявкнул он.

— Но я не могу, — огрызнулась я.

— Можешь, Джет. Они — твои друзья. Думаешь, они здесь ради острых ощущений? — более мягко заключил он.

Я оглянулась через плечо Эдди на Элли и Текса. Элли и чернокожий парень стояли, облокотившись на «Мустанг», и разговаривали. Текс явно нетерпеливо переводил хмурый взгляд с Инди и Ли на меня и Эдди, будто смотрел раздражающий теннисный матч.

Мое сердце сжалось, и у меня возникло то странное приятное чувство, похожее на то, которое продолжало накатывать во время свидания с Эдди.

— Кажется, они здесь частично ради острых ощущений, — попыталась я скрыть, насколько тронута их проявлением поддержки.

Когда я снова посмотрела на Эдди, то увидела ямочку на щеке.

— Думаю, ты права.

Я решила сменить тему.

— Кто тот чернокожий парень?

— Mi otro hermano (с исп. — другой мой друг). Дариус. Мы все выросли вместе.

— Он не заходит в «Фортнум». Он тоже полицейский?

Все в окружении Эдди, Ли и Инди были полицейскими, частными детективами или сумасшедшими. Дариус не выглядел сумасшедшим, поэтому я ткнула пальцем в небо.

— Торговец наркотиками, — ответил Эдди так буднично, будто сказал «продавец обуви».

Я уставилась на него.

— Серьезно? — выдохнула я.

Он кивнул.

— Почему ты его не посадишь?

Ямочка вернулась, на этот раз с полноценной улыбкой.

— Я не сажаю его, потому что он — мой брат. — Эдди крепче обнял меня и опустил голову. — Это долгая история. Расскажу как-нибудь, когда мы не будем орать друг на друга, спать или отбиваться от наших сумасшедших семеек.

Мой живот скрутило узлом.

— Хорошо, — это все, что я могла сказать.

Он некоторое время наблюдал за мной.

— Могу ли я доверять тебе, что ты не отправишься на поиски своего отца? — спросил он.

Я кивнула.

— Означает ли этот кивок, что я могу доверять тебе, или что ты предпочитаешь не лгать вслух?

Я не могла удержаться, Эдди меня раскусил, поэтому я улыбнулась ему.

Его глаза потеплели.

— Я мог бы влюбиться в эту улыбку, — пробормотал он, словно разговаривал сам с собой, а меня здесь даже не было.

Я застыла.

Эдди почувствовал это, уголки его губ приподнялись, затем он прикоснулся к моим губам легким поцелуем и сказал:

— По одному делу за раз.

* * * * *

— Как прошло твое свидание с Эдди?

Мама слышала, как в замке повернулся ключ, поэтому уже стояла посреди коридора, ожидая меня после того, как Дюк привез меня домой.

— Немного… странно, — сказала я и прошла мимо нее в квартиру. — Я познакомилась с его мамой.

— Ты познакомилась с его мамой! О… мой… бог. Великолепно!

Я бросила сумочку на диван и решила сменить тему и не говорить ей, что я также познакомилась с большей частью его семьи. Она бы начала обзванивать флористов и церкви.

— Что ты делаешь, зачем встала с кресла? — спросила я.

Мама шла нетвердой походкой, ее левая рука безвольно болталась, но выглядела она хорошо, хотя день уже клонился к вечеру.