Теория подчинения от Ричарда Беннета - Анна Штогрина

К слову, тихоней я никогда не была и таковой себя не считала. Скорее серьезной, здравомыслящей и малоэмоциональной девушкой.

И когда этот мерзкий тип открыл мой дневник и начал глумиться над переписанными стихами классиков, он все поглядывал в мою сторону и ждал мою реакцию.

Мне же стало смешно смотреть на глупых, неотесанных парней, которые вырастут в недостойных слабых мужчин.

И как этот гнусный мальчишка не старался вывести меня из себя и довести до слез, как обычную девчонку со двора, у него ничего не получалось. Он веселил меня своей беспросветной глупостью все сильнее. В конечном итоге, он весь покраснел от злости и крикнул мне в сердцах, что я страшная высокая швабра и увел всех своих друзей курить за гаражи.

Я осталась тогда сидеть и размышлять о высоком. А именно о том, красива ли я, правильно ли себя повела, и вообще, как манипулировать поведением мужчин. Уже тогда, пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что рычагами управления является моя реакция в ответ на поступки. Стоило посмеяться с обидчика, как он сдулся и сбежал.

В качестве эксперимента на следующий день я надела самый "девичий" из девичьих сарафанов — розовый с имитацией декольте — ткани на груди, собранной в гармошку. В нем моя фигура казалась более округлой и сформировавшейся. Я распустила волосы и надела на лицо самое милое и очаровательное выражение. Целенаправленно отправилась в соседний двор и нашла того плохиша, который поиздевался над моими ценными книгами.

Под его ошарашенным взглядом я подошла к нему вплотную и наивно хлопая глазами попросила о помощи — донести рюкзак к двери дома.

К удивлению всех вокруг — его крутых друзей, девчонок на лавке, да и меня тоже, он согласился. А я поблагодарила его, не скупясь в литературных выражениях. Когда мы расстались, то на лице уличного мальчугана была неописуемая радость.

И потом он целый год носил мои вещи, как верный оруженосец, добывал мне новые томики стихов и помогал, вечерами защищая от нападок уличной шпаны — своих дружков.

Через год он переехал и больше я его не видела, о чем особо не сожалела, потому как на место школьконого пажа нашла себе следующего кандидата.

Но я уяснила одно — мужчинами легко управлять, если уметь пользоваться своими преимуществами — красотой, умом, лестью, хитростью.

И до нынешних лет моя система работала слажено. Озерский был пластилином в моих руках, стоило взглянуть на бокал — он тут же наполнял его, намекнуть, что я устала, мы ехали домой. Даже в сексе мое удовольствие он ставил в приоритет.

Мой жених был моей идеальной марионеткой. И никогда б не узнал об этом, ведь я достаточна умна, чтоб отдавать свое внимание и лесть, когда он нуждался в них.

Все было идеально!

До тех пор пока в моей жизни не появился Ричард Беннет!

Я не слушала разговоры за столом. Официантка по просьбе Озерского налила мне бокал легкого фруктового вина. Я сидела в плетенном кресле и следила за бликами костра у которого остался Ричард. Я видела, как он расселся на широком простом пеньке и курил, смотрел на огонь. Издалека в темноте я плохо различала его лицо, но иногда красные всполохи огня освещали его благородный профиль. У него было красивое лицо с вечной печатью насмешливой надменности и превосходства над остальными.

Но самое главное, что меня цепляло в Ричарде — то, что я его не цепляла!

Вроде и нравилась, завлекала, возбуждала, а при этом манипулировать им, как остальными мужчинами, я не могла.

Не было у меня над Беннетом власти.

Не носил бы он мой рюкзак в школу за поцелуй в щеку, не дарил бы мне книги со стихами, чтоб заслужить мою одобрительную улыбку. Ричард Беннет самодостаточная личность. И он скорее одиночка. Лидер. Единственной возможностью быть с ним рядом — это подчиниться его воли и мечтать быть ему всегда интересной!

Пфф! Я аж фыркнула вслух. Я не способна подчиниться мужчине! Я их с детства дрессирую. Где это видано, чтоб я опустила глаза в пол и стала чьей то игрушкой!

Ни-ко-гда!

— Ди, все в порядке? — Юра озабоченно посмотрел на меня.

— Все отлично! — процедила я сквозь зубы.

Или мне показалось, или к Ричарду подошла какая-то темнокожая женщина! Я отставила бокал с вином подальше и скомандовала Юре:

— Я хочу прогуляться перед сном, слишком душно!

Озерский поизвинялся за нас двоих перед другими собеседниками. Я пожелала мужчинам спокойной ночи. Возвращаться к столу, где пьяные разговоры бизнесменов перешли в политическую область, я не собиралась. Но мне было интересно ближе рассмотреть, что делает Ричард у костра, и почему к нему подошла женщина.

У него здесь есть темнокожая любовница?!

Ну конечно! Это же Ричард Беннет. Самый основной пункт его биографии я забыла — развратник и бдсмщик!

У него наверняка ни одна любовница на острове.

— Ди, куда ты так спешишь? Осторожней, малыш, подвернешь ногу на таких каблуках, — Юра поддержал меня под локоть, пока я не дошла по плиткам до поворота за дом. На развилке нам надо было идти к своим комнатам в противоположную сторону. Но я задержалась ровно до того момента, как не увидела возмутительную картину.

Ричард Беннет продолжал расслабленно сидеть и смотреть на огонь, изредка поднося сигарету ко рту. А молодая сочная мулатка опустилась перед ним и села на голые колени на землистый пол. Она сидела сбоку и едва заметно разминала Ричарду ноги. Его ступни стояли у нее на бедрах, и она с таким усердием делала своему хозяину массах ног, что мне стало неприятно и тошно!

Как же меня бесил этот Беннет! Снова злил и раздражал.

Почему женщины постоянно у него в ногах с дурацкими улыбками счастья и восторженным взглядом?! Он, что, всех какими то наркотиками пичкает? Откуда такая преданность и желание угодить, к тому же искренние?

— Оу, там Ричард Беннет, — Юра проследил за моим взглядом, — А я то думаю, куда он испарился из-за стола? Ди, если хочешь, можем подойти к нему и пообщаться лично. Возможно, мы сможем уговорить его отпустить нас обратно раньше срока…

— Ты предлагаешь упрашивать Беннета сжалиться над нами? Может, ты хочешь сделать ему массаж ног? — раздраженно возмутилась я.

Юра покачал головой:

— Ты сама не своя последние дни. Ладно, пойдем в комнату под кондиционер. Еще не раз за одиннадцать месяцев нашего рабства представится случай поговорить с Беннетом. Очевидно, что сегодня ты уже устала, детка.

Спорить с Озерским мне было неинтересно. Но и прекратить думать о Ричарде я не могла.

Его нордидеская холодность манила, как загадочная тайна, которую хотелось выудить из темноты на яркий свет, разобрать на атомы и, наконец, понять!

Не знаю, что со мной происходило.