Мой сосед - оборотень - Мария Лунёва

— Диана? — в голосе Благояра звучала тревога.

Я молча осознавала, что сейчас выйду из этого подъезда и больше никогда не буду ночевать на этих ступеньках. Жизнь так внезапно изменилась, что я не успела это принять и осмыслить.

— Диана? Тебе плохо?

— Я… Нет, я… — мой голос дрожал.

— Всё хорошо, козочка моя, — Благояр поднял меня на руки и понёс дальше.

Обняв его шею, я зажмурилась. Всё теперь будет по-другому. Это пугало и радовало. Выйдя на улицу, мы подошли к огромному чёрному джипу. Поставив меня на ноги, мой оборотень распахнул дверь.

— Забирайся, малыш.

Кивнув, я скользнула внутрь. Глядя на дорогую отделку авто, совсем растерялась. Неуютно было.

Я не привыкла к такому.

Обойдя машину, Благояр устроился на водительском сидении.

Взревел мотор, машина тронулась.

Обернувшись, я последний раз окинула взглядом дом.

Двор, где выросла. Беседку, в которой проводила столько времени.

Мою родную беседку, что стала домом. В которой до сих пор лежали мои вещи. И они останутся там.

Пусть всё останется в прошлом.

Забудется, сгинет в памяти.

Мы ехали по трассе. Нас окружала стена ливня. Встречные машины слепили фарами. Забравшись на сидение с ногами, сжалась и плотнее закуталась в куртку Благояра.

Только сейчас до меня стало доходить, что я покинула дом родителей без вещей.

Ничего не спросив, не узнав.

А что же дальше? Где мы будем жить? А моя учёба? Перевод? Но куда?

Я нервно теребила пряжку на поясе куртки, но упорно молчала, не задавая вопросов.

Видимо, Благояр заметил моё состояние. Притормозив на обочине, он заглушил мотор. Я насторожилась и прикусила губу.

Повернувшись, Благояр внимательно вглядывался в моё лицо. Словно искал там какие-то это эмоции.

— Мне страшно, — шепнула я, — всё слишком быстро.

— Страшно? Этой ночью я узнал, что это за чувство. Сначала ты не отвечала, а когда я, наконец, услышал твой голос… — оборотень умолк. — Изебор в больнице, Диана, и он очень нескоро оттуда выйдет. Его собирают по частям. Не буду врать, я сломал ему всё, что можно было. И голову бы свернул, да отец остановил.

Я хмыкнула, мне абсолютно не было его жалко. Сам виноват.

— Мои вещи, — я слабо улыбнулась, — мы ничего не забрали.

— Мой отец позаботится об этом. Личные вещи вернутся к тебе, а тряпки мы купим новые. Ту линялую рвань, что была на тебе, больше не наденешь.

— А где мы будем жить? — в моей голове толпились десятки вопросов, но высказала я тот, что мучил более всего.

— У меня дом на берегу речки в коттеджном посёлке. Мама сейчас наводит там порядок, чтобы ты не увидела, какой я неряха. Там очень красиво, Диана. Мы купим тебе краски, кисти, и ты сможешь рисовать в полную силу. Закаты, деревья над рекой. Тебе понравится, я уверен.

— Большой дом, — прошептала я. — А сад?

— А это уже от тебя зависит, моя козочка.

— Я нимфа, — поджав губы, я пристально следила за его эмоциями.

— Нет, ты всегда будешь моей козочкой. Сатирочкой. У тебя нормальный отец. Я поговорил с ним утром. Надеюсь, и он свою жизнь наладит. А сад?! Если хочешь, то он там будет. Поцелуй меня, Диана. Сама покажи, что рада мне.

Сглотнув, я привстала и забралась на бёдра Благояра. Обхватив ладонями его хмурое лицо, склонилась и коснулась губами его губ. Глухо зарычав, оборотень сжал меня в объятьях и притиснул к своему телу.

"Моя — шепнул он между поцелуями, — моя малышка"

Улыбнувшись, я отдалась во власть его рук, наконец, ощущая себя значимой и нужной.

Любимой!

5 лет спустя

Вглядываясь в водную гладь, я внимательно следила за тем, как стайка резвых мальков носится у самой прибрежной кромки и дёргает маленький кусочек хлеба, что я бросила им. Это казалось таким завораживающе прекрасным. Взяв кисточку, я сделала первые мазки.

Проходили минуты, а, может, и часы. Я подкидывала хлеб в воду и всё рисовала, неспособная остановиться.

Наконец, последний штрих, и я отошла на пару шагов.

— Как всегда великолепно, доченька, — обернувшись, я увидела за своей спиной свёкра. — Твой талант ярче с каждым днём. Пора уже и о выставке подумать.

— Рано, — улыбнувшись, я окинула взглядом получившеюся картину.

Стайка полупрозрачных словно живых маленьких рыбёшек щипала плывущую корочку хлеба.

— Да, в тебе больше от нимф, чем от сатиров. И это заметно, — глава клана подошёл ближе и встал рядом со мной. — Надеюсь, моей внучке перейдёт твой талант.

Я непроизвольно положила руку на свой огромный живот.

Уже совсем скоро.

Свёкор заметил мой жест и расплылся в улыбке.

— Жена просила передать, что коляску доставили.

Мне до сих пор было странно их восхищение. В клане меня приняли очень тепло. Всем было все равно, какой я расы. А как стало известно, что мы с Благояром скоро станем родителями, так все и вовсе с ума посходили. Кучи подарков от многочисленной родни. Мама моего оборотня и вовсе за спицы взялась.

Шапочки, свитерки, пинетки.

Ее было не остановить. Да я и не пыталась.

Я была счастлива, но все же осталась некая тревога.

— А если родится сатирка? — прошептала я.

— Значит, будет у меня трудолюбивая внученька, такой и бизнес можно наравне с пацаном вести, — свёкор, словно что-то услышав, обернулся на дом, виднеющийся за деревьями. — Главное, Диана, чтобы здоровая малышка родилась.

— Врачи сказали всё хорошо, и у меня, и у крошки нашей. Благояр волнуется очень.

— Ещё бы, отцом станет. Он, кстати, вернулся. Сейчас прибежит проверять, не родила ли ты тут без него.

— Ещё неделя, — рассмеялась я.

И действительно из-за деревьев показался мой муж. Он хмуро окинул меня взглядом и что-то пробубнил себе под нос.

— Наверняка, ворчит, что ты босая и в лёгком платье. Сегодня прохладно, — прокомментировал отец недовольство сына.

Благояр, подойдя вплотную, обнял меня и, положив свою огромную ладонь на мой живот, поцеловал, не стесняясь отца.

— Ты, где обувь потеряла, бесценная моя, — принялся отчитывать он меня. — Я же просил тебя внимательнее к себе относиться. Диана, ну, пожалуйста, не ходи босая. Ноги нужно держать в тепле.

Прикусив губу, я попыталась найти оправдание своему неразумному поведению, как вдруг по моим ногам потекла вода.