Прости и спаси - Наталья Шагаева

— Лисичка, я… — шепчет Марк в мои волосы.

— Нет, молчи, — прерываю его. — Ничего не говори. Давай просто поспим и переживем этот день, — не хочу ничего слышать, не хочу слов и оправданий, хочу тишины и покоя в его руках.

Вероника

Что бы между нами не произошло, мы переживаем друг за друга. Марк не хотел отпускать меня на работу, а я уже не хочу, чтобы он искал маньяка и защищал меня. Мне хотелось просто уехать с ним куда-то далеко от этого города, чем дальше, тем лучше. Спрятаться от всего, что на нас свалилось, забыть, как страшный сон, и никогда сюда не возвращаться. Нет, я не простила его, мне пока тяжело все осознать и разобраться в чувствах, но все это меркнет перед произошедшими событиями. Я устала жить в постоянном страхе и напряжении.

— Ты поняла меня?! — спрашивает Марк, останавливаясь возле входа в ресторан. Киваю головой, хочу выйти из машины, но Марк хватает меня за руку и тянет на себя.

— Повтори! — не просит, приказывает, смотря мне в глаза. Две последние ночи мы проспали вместе в когда-то нашей кровати. Марк не выпускает меня из объятий. Я чувствовала, как он просыпался среди ночи, стискивал меня до боли и снова засыпал, словно боялся, что исчезну. А утром я окатила его ледяным равнодушием. Не знаю, зачем это делаю. Добиваю его, когда ему и так хреново. Я получаю какое-то ненормальное садистское удовольствие, смотря, как он морщится и страдает от моего равнодушия. Я тоже когда-то умирала без него, а Марку было все равно… Сама от себя не ожидала, такого поведения, будто во мне проснулась другая женщина. Мне нравится вина в его глазах.

— Я все поняла, — смотрю в его взволнованные зелёные глаза и на мгновение тону в них. Смотрит, как раньше, пронзительно, по-собственнически, будто я вновь его женщина.

— Ника, — тянет еще ближе и прислоняется лбом к моему лбу, вздыхает. — Не выходи из ресторана, что бы не случилось, будь всегда на людях, не отвечай на звонки и жди меня. Я постараюсь приехать раньше.

— Хорошо, — шепчу я, отстраняюсь от Марка и, не оглядываясь, быстро покидаю машину, потому что мне хочется поцеловать его. Какая я все же жалкая — он меня растоптал, а я готова вновь ему отдастся.

Прохожу на работу, здороваясь с девочками, и замечаю за барной стойкой Сашку, пьющего кофе и болтающего с нашим новым бариста. Александр работал с нами, но уволился и занялся чем-то другим. Я прекрасно его понимаю, мужчина должен развиваться, особенно такой шустрый парень. Мы дружили в пределах работы, Сашка постоянно шутит и вообще очень обаятельный парень. Несмотря на молодость с ним есть о чем поговорить. Он довольно умный и, насколько я знаю, заочно получает уже второе высшее образование. Сегодня похороны Татьяны, и мне нужно было выйти на работу, оказаться среди людей и хоть на полдня забыть весь кошмар вокруг меня.

— Привет, — здороваюсь с Сашкой, опуская ему руку на плечо.

— Привет, красавица, что с настроением?

— Все нормально, — улыбаюсь я. Тоже беру у бариста кофе, садясь за стойку. — Ты какими судьбами к нам? — спрашиваю я, обращая внимание на его расцарапанные руки.

— Соскучился, — усмехается он. Потом он рассказывает мне о своем диком коте, который расцарапал его, о новой работе, об успехах, и я не замечаю, как пролетает час.

— Прости, было приятно с тобой поболтать, но мне нужно работать, — поднимаюсь со стула и осматриваю зал на предмет чистоты, хочу подойти к официантам, но Саша останавливает меня, хватая за руку.

— Стой! — усмехается он. — Пошли покурим на прощание, — опускаю глаза на его руку, сжимающую моё запястье и Сашка сразу отпускает меня.

— Нет, я бросила, — лгу я, поскольку курение подразумевает выход на улицу через черный вход, но я обещала Марку никуда не выходить, да мне и самой страшно.

— Похвально, тогда просто постоишь за компанию, я расскажу тебе, как встретил Юльку, ту ненормальную официантку — помнишь?

— Извини, много работы, я и так с тобой заболталась, давай в следующий раз, — вежливо отказываюсь я. Саня кивает, и я ухожу к девочкам, а потом — на кухню. Через полчаса работы, вновь выхожу в зал отмечая что Сашка ушёл. На самом деле он был хорошим, ответственным работником и всегда поднимал мне настроение. Однажды Саша предлагал продолжить нашу дружбу за пределами ресторана, намекая на интимную близость, но я четко дала понять, что между нами ничего быть не может. И дело не в его молодости, мы почти ровесники, дело в Марке и моей ненормальной любви. Для меня по-прежнему не существует других мужчин.

Захожу в туалет, мою руки, поправляю прическу и иду по коридору в свой кабинет. В подсобке, где хранятся скатерти и новая посуда, что-то с грохотом падает и разбивается вдребезги. Цокаю, качая головой — кто-то сегодня будет работать бесплатно. Открываю дверь в подсобку, заглядываю внутрь в полную темноту, пытаясь нащупать выключатель, но меня кто-то хватает за руку и резко втягивает внутрь. Вскрикиваю от испуга, но мне зажимают рот рукой.

— Тихо, моя девочка, это всего лишь я, как и обещал, пришел за тобой, — внутри все обрывается и холодеет. Даже если бы мой рот не был закрыт большой ладонью, пахнущей табаком, я бы, наверное, не смогла закричать. Голос пропадает, а тело сковывает страхом, я впадаю в оцепенение, потому что понимаю, что это ОН — мой маньяк, и он пришел за мной.

Марк

Ненавижу похороны и, думаю, не найдется ни одного нормального человека, который любит провожать в последний путь родного или знакомого человека. Я никогда не любил Татьяну, но мы были физически близки и просто невыносимо смотреть на нее в гробу. На молодую, красивую женщину, у которой было все впереди, а сейчас есть целая вечность, но уже не с нами. Сердце ноет и хочется выть вместе с безутешной матерью. И ко всему этому меня гложет вина за ее смерть. Что бы не говорило следствие — она не самоубийца!

Я долго стоял возле гроба, делая вид, что прощаюсь с любимой женщиной, но на самом деле рассматривал ее руки, ногти и синяки на запястьях. Она сопротивлялась, ногти обломаны и сейчас мы хороним доказательства убийства.

Мать Татьяны падает в обморок, вдобавок к холоду и сырости, поднимается ветер, все отвлекаются, приводя женщину в чувства, а я незаметно фотографирую ее руки и беру соскоб из-под ногтей.

Говорят, по хорошим людям плачет погода. Кода крышку гроба закрывают, начинается сильный дождь, и поднимается ветер, почти сносящий с ног. Никогда не верил в плохие предчувствия, а сейчас не по себе, на душе скребет, сердце барабанит, и грудь сдавливает от непонятной паники.

Покидаю кладбище раньше всех. Сажусь в машину, смахивая с лица и волос холодные капли дождя. Набираю номер Серого, которого оставил присматривать за Никой, чтобы унять панику.

— Да.

— Все нормально? Ника не выходила?

— Нет, — довольно буднично отвечает Серега.

— Тот тип рядом не крутится? — завожу двигатель и выезжаю на дорогу.