Лабиринт - Алексей Калугин

– Обряд перерождения, придуманный Кулом уже здесь, на этой планете. Кул говорит, что он служит очищению души и приближает к посвящению. Чтобы стать посвященным, надо пройти обряд перерождения трижды.

– Что представляет собой обряд?

– Сам я ни разу не проходил перерождения, поэтому, наверное, еще и сохранил какие-то остатки разума, – Хелм вроде бы немного успокоился, и речь его стала более ровной и связной. – Все ревностные последователи Новой церкви, увлекшиеся идеями Кула еще на Марсе, прилетели сюда вместе с ним. Некоторых из них сопровождали члены их семей, не пожелавшие расставаться с близкими людьми. Произошло это около трех лет назад. Точнее я сказать не могу, – в поселке нет даже календаря, не говоря уж о радио, телевидении, всеобщей коммуникационной сети и других средствах связи с внешним миром. Когда-то все это у нас было – старое, убогое, вышедшее из употребления на других планетах десятки лет назад, – но было! – Хелм на какое-то время умолк, погрузившись то ли в воспоминания, то ли в горькие раздумья о нынешнем дне. Он снова заговорил, словно продолжая начатый с самим собой спор: – Чем привлекали людей идеи Кула? Должно быть, тем, что он обещал всем все, по максимуму: больным – исцеление, отчаявшимся – надежду, уставшим – отдых, снедаемым жаждой деятельности – работу на благо всех людей, одержимым идеями – осуществление всех их самых безумных планов. Кул любил повторять: «Бог в том, что тебе дорого и близко». Мне тридцать пять лет. До встречи с Кулом я работал программистом в небольшой, но устойчивой фирме. Был на хорошем счету, неплохо зарабатывал, имел перспективы. Но, будучи по натуре замкнутым, я страдал от одиночества. Я пробовал рисовать, и мне казалось, что получается у меня неплохо, но свои работы я не показывал никому, боясь услышать неодобрительный отзыв. Кул умел расположить к себе людей, вызвать их на откровенность, заставить полностью раскрыться. Во время первой же беседы я рассказал ему о своем увлечении. Он организовал выставку моих картин в доме, где встречался со своими последователями. И все, кто видели ее, говорили: «Это сделал человек, которого держал за руку Бог». Все мы летели на эту планету в надежде создать новое общество, построенное на принципах всеобщего братства, любви и равенства. Мы готовы были жить в ангарах, довольствоваться скудной пищей, бороться со стихиями – во имя будущего. Тогда еще не было единых для всех серых балахонов и деления на касты, в зависимости от степени приближения к посвящению. Все началось, или – правильнее будет сказать – кончилось, когда спустя два-три месяца Кул принялся наводить в колонии порядок и жесткую дисциплину. Тогда же возник и обряд перерождения, через который в первую очередь прошли те, кто был почему-то неугоден Кулу. Я до сих пор не могу понять, каким образом осуществляет Кул перерождение, но много раз собственными глазами видел, как человек, который накануне был мертв, возвращается в поселок живой и здоровый. Но это уже не прежний человек, а только его внешняя оболочка, лишенная собственной воли, готовая выполнять все, что бы от нее ни потребовали. Со временем Кул превратил обряд перерождения в кровавое представление, в ходе которого выбранного для перерождения умерщвляют на глазах всей общины. Мне кажется, что Кул желает прогнать через перерождение всех, до последнего. Единственная надежда отсрочить до поры до времени свое перерождение – это вести себя так же, как перерожденные, беспрекословно исполняя все, что приказывает Кул. Наша колония превратилась в сообщество прошедших перерождение зомби и кучки выродившихся полуидиотов. К последним я отношу и себя. Я бы никогда, наверное, не решился на то, что совершил, если бы случайно, наводя порядок в Храме, не услышал, как Кул сказал одному из посвященных, что я – очередной кандидат на перерождение. Меня пугает не смерть, а то, чем я стану после нее. Это хуже смерти.

Хелм опустил голову и умолк. Подождав немного, Серегин задал новый вопрос:

– Насколько я вас понял господин Хелм, обряд перерождения представляет собой некое жесткое воздействие на психику, ведущее к частичной или полной деградации личности человека?

– Нет, – не поднимая головы, ответил Хелм. – Перед перерождением человек по-настоящему мертв.

– Мертв физически?

– Да. Кул заставляет людей убивать друг друга.

– Вы хотите сказать, что после этого Кул воскрешает мертвых? – с недоверием спросил Серегин.

– Я не знаю, кто и как возвращает их к жизни, но в поселке полно людей, которым на моих глазах вспарывали животы и перерезали горла.

Серегин озадаченно потер пальцами брови. Возникшей паузой решил воспользоваться Кийск:

– Скажите, господин Хелм…

– Господин Костакис! – решительно оборвал его Серегин. – Я веду официальную беседу, которая записывается на диктофон! – Он выключил диктофон и отмотал запись назад до реплики Кийска. – Если вы хотите задать какой-то вопрос, то вначале дайте об этом знать мне.

– Хорошо, господин инспектор, – не стал спорить с Серегиным Кийск и снова обратился к Хелму: – Скажите, двойники, то есть, простите, перерожденные, проявляют агрессивность по отношению к людям, не прошедшим обряда?

– Нет, если этого от них не требует Кул.

– Вы никогда не замечали, что у некоторых людей в поселке есть двойники?

– Нет. Может быть, только у Кула? Я никогда не видел двух Провозвестников одновременно, но порою действительно возникает ощущение, будто Кул вездесущ.

– Легко ли узнать перерожденного?

– Для того, кто знал его прежде, да. Перерожденные помнят все, что с ними было до перерождения, но ведут себя не так, как раньше. Они становятся замкнутыми, немногословными, порой – рассеянными. Но посторонний человек, как мне кажется, не заметит в них ничего необычного. Отличительной чертой всех перерожденных является, пожалуй, только покорность и готовность, не рассуждая, исполнять все, что им велят. Еще я заметил, что их поведение заметно меняется в зависимости от того, кто находится рядом с ними. Перерожденные как бы подстраиваются к настроению окружающих. Мне думается, что если их освободить от жесткого психологического прессинга, царящего в нашей колонии, то они станут вполне нормальными людьми.

– Существуют ли списки перерожденных?

– Если только у самого Кула.

– По вашей оценке, как много в поселке перерожденных?

– Примерно половина всего населения.

– Господин Костакис, вы злоупотребляете моим терпением, – подал голос Серегин.

– Еще несколько коротких вопросов, если разрешите, господин инспектор. Скажите, господин Хелм, после того как людей перед перерождением умерщвляют, что происходит с их телами?

– Не знаю. Они остаются в Храме.

– В Храме есть помещения, в которые не допускаются прихожане?

– Конечно. Всех пускают только в молельный зал. В остальные помещения Храма вход, с позволения Провозвестника, разрешен только посвященным.

– Храм всегда находился на том же месте, где сейчас?