Теофил Норт - Торнтон Уайлдер

Недели через две у меня стало столько уроков, что мне пришлось совсем отказаться от своих изысканий. Остатки свободного времени уходили на поиски квартиры. Сфера поисков ограничивалась моими капиталами — на скорую руку построенные дома рабочих по улицам, спускавшимся к Темза-стрит. Я звонил в каждую дверь независимо от того, висело там объявление о сдаче комнат или нет. Я точно знал, что мне надо: две комнаты или одна большая, ванна, кухонька, пусть даже самая примитивная. Комнаты мне нужны на втором этаже с наружной лестницей, так чтобы (хотя это не единственная причина) не надо было ходить через помещения хозяина и его семьи. Меня не смущали плач младенцев, голосистые дети, кухня внизу, покатый потолок под крышей, близость пожарного депо, или шумного клуба, или церковных колоколов. Мои притязания на отдельный вход не были такими уж неосуществимыми, как это может показаться. Старые дома делились на квартиры; престарелые жильцы все больше боялись пожаров, довольно частых в этом запущенном районе. Я осмотрел много квартир и получал изрядное удовольствие от встреч, которые случались при этом.

Однажды утром я нашел искомое. Я посмотрел на дом и увидел наружную лестницу. На почтовом ящике значилось: «Киф». Мне открыла худая недоверчивая женщина лет пятидесяти пяти. Лицо у нее было морщинистое, но еще сохраняло румянец, свойственный людям, живущим у северного моря. Позже я узнал, что двадцать с лишним лет назад, после смерти мужа, она начала сдавать комнаты и вырастила двух крепких сыновей, ставших моряками торгового флота. Несмотря на множество разочарований, она так и не смогла отделаться от мысли, что меблированные комнаты должны быть для жильца настоящим домом. Она была недоверчива, но жаждала верить.

— Доброе утро, миссис Киф. У вас есть свободные квартиры?

Она ответила не сразу:

— И есть, и нет. На сколько вам нужно?

— На все лето, если найдется подходящая.

— Вы один?.. Где вы работаете?

— Я инструктор по теннису в казино. Меня зовут Теодор Норт.

— Вы в церковь ходите?

— Я в Ньюпорте недавно. Во время войны я служил в форте Адамс. Тогда я ходил в город к вечерней службе — в церковь Эммануила.

— Заходите, садитесь. Извините за этот наряд: утро — занимаюсь уборкой.

Она провела меня в гостиную, которую следовало бы сохранить в музее для будущих поколений.

— Что именно вас интересует, мистер Норт?

— Одна большая комната или две маленьких; ванна и место для готовки; уборка и раз в неделю чистое белье. И желательно — на втором этаже, с наружной лестницей.

Она — в который раз — измерила меня взглядом.

— Сколько бы вы согласились платить, мистер Норт?

— Я рассчитывал на двадцать пять долларов в месяц.

Она вздохнула и стала молча разглядывать пол. Я тоже молчал. У нас обоих каждый цент был на счету, но у нее были более веские причины для беспокойства.

— Сейчас она занята, но я предупредила жильцов, что, если будет надобность, они должны освободить квартиру в двухнедельный срок. Они согласились.

— Они вас не устраивают, миссис Киф?

— Не знаю, что и подумать. Они тут не ночуют. Попросили меня вынести кровати. Устроили вроде конторы. Поставили большой стол для работы. Говорят — архитекторы, делают проект, какой-то конкурс хотят выиграть. Какой-то там план идеального города — так словно бы.

— Они причиняют вам неудобства?

— Я их, бывает, неделями не слышу и не вижу — разве когда по черной своей лестнице приходят или уходят. Никогда с ними не встречаюсь — только когда он деньги платит. Дверь у них на замке день и ночь. Убираются сами. Писем никаких; звонков никаких. Мистер Норт, они в доме вроде привидений. Ни здрасьте, ни до свиданья. Разве это жильцы?

В ее взгляде впервые появился намек на доверие, даже на мольбу.

— Когда они первый раз пришли, они не ссылались на кого-нибудь из местных? Не давали другого адреса?

— Тот, что постарше, по-моему, он у них главный, дал мне номер своего ящика на почте — триста восемь. Как-то в воскресенье я их видела за обедом в ресторане «Голубая звезда» на Темза-стрит.

— А другим вы показывали эту квартиру?

— Да, были две четы. Им не понравилось — кроватей нет, стульев почти нет. Они, верно, и за квартиру ее не посчитали. Да еще запах.

— Запах?!

— Да, по всему дому пахнет. Какая-то у них там химия.

— Миссис Киф, мне кажется, у вас есть причины для беспокойства.

— То есть как?

— Пока не знаю. Вы можете сводить меня туда?

— Да… Да, с удовольствием…

И замечательный сыщик — главный инспектор Теофил Норт — вмиг вернулся к жизни. Я поднялся за ней по лестнице и, когда она громко постучала в дверь, с улыбкой сделал ей знак отойти в сторону. Я приложил ухо к щели. Услышал приглушенное ругательство, приказания, отданные шепотом, быстрые движения, что-то упало. Наконец дверь отперли, и перед нами предстал очень рассерженный высокий мужчина с усами и бородкой полковника-южанина. В белом халате он был похож на хирурга.

— Извините, что помешала вам, мистер Форсайт, но вот джентльмен хочет посмотреть квартиру.

— Я просил вас устраивать эти осмотры с двенадцати до часу, миссис Киф.

— Люди приходят ко мне, когда им удобно. Они осматривают по пять-шесть квартир за утро. Извините, ничего не поделаешь.

Это была большая комната, залитая солнечным светом, которым мне редко придется наслаждаться, и казавшаяся еще больше из-за скудной обстановки. Через всю комнату тянулся длинный стол. На одном краю его стоял макет идеальной деревни — отличная работа. Четверо мужчин выстроились по стенке, словно на военном смотру.

К великому моему удивлению, младший из них оказался Элбертом Хьюзом. Он был изумлен не меньше моего и ужасно напуган. В роли сыщика мне надо было выглядеть как можно простодушнее. Я подошел к Элберту и пожал ему руку:

— Привет, Хьюз. Такое чудесное утро, а вы сидите взаперти. Ничего, мы вас на корты вытащим. — Я стукнул его по плечу. — Вы что-то похудели, осунулись, Хьюз. Теннис, мой дорогой, вот что вам нужно!.. Ага! Делаем игрушки? До чего симпатичная деревенька. Извините, джентльмены, я посмотрю, найдется ли место в шкафах для моих теннисных кубков. — В комнате стояли рядом несколько посудных шкафов со стеклянными дверцами и шелковыми занавесками внутри. Я схватился за ручки, но шкафы были заперты.

— Заперто?.. Ну, ничего, не трудитесь отпирать. — Я отправился в ванную и на кухню. — Мне в самый раз, — сказал я миссис Киф. — Но странный запах. Еще я собираю камни — давнишнее увлечение, — полудрагоценные. Для них тоже нужно место в шкафах. — Вернувшись в комнату, я окинул ее благодушным взглядом. Она нисколько не походила на архитектурную мастерскую. Ни одной корзины для бумаг! Комната была опрятна и прибрана, как образцовая контора в витрине универмага, — за исключением одного обстоятельства: в открытых окнах на веревочках висели аккуратно скрепленные листы бумаги — сушились. Они были окрашены в светло-табачный цвет. Я улыбнулся мистеру Форсайту и сказал: