Четвертый дракон Амели - Ольга Иконникова

— Что происходит, ваше высочество? — Амели была почти без сил, и голос ее звучал чуть слышно.

Герцог Ламанский посмотрел в ее сторону.

— Ах, простите, ваше высочество, наверно, я сначала должен был всё объяснить. Этот молодой человек — мой сын, принц Армэль.

Не только Амели, но и все присутствующие воззрились на него в немом изумлении. А потом так же дружно посмотрели на того, кого считали принцем еще минуту назад. Молодой человек, за руку и сердце которого бились невесты, устало улыбнулся и развел руками — дескать, да, не принц, извините.

Герцог Ламанский пояснил:

— А это — мой младший сын, Мирэль. Но, господа, обсуждать это сейчас не время. Я отвечу на ваши вопросы после того, как мой старший сын придет в себя.

Маги осторожно понесли принца в апартаменты герцога, следом за ними удалились и герцог с младшим принцем. Амели проводила их тревожным взглядом. Она чувствовала усталость и разочарование.

— Неужели, ваше высочество, вы, как и остальные, тоже об этом не знали? — спросила Моник. — Кажется, он был вашим секретарем, не так ли?

Ей не хотелось отвечать. Ей вообще не хотелось ни с кем разговаривать.

Она с трудом добралась до своих апартаментов. Хорошо, что Вероник уже спала. Она упала в кресло и зарыдала. Испуганная Жюли принесла воды и вина. Но ей не хотелось пить. Ей хотелось только дождаться утра, поговорить с герцогом де Тюренном и получить у него разрешение на отъезд из Анагории (ведь именно он оставался правителем до тех пор, пока принц Армэль не будет коронован).

Думать о Фернане как о принце было решительно невозможно. Как невозможно было и простить его за то, что он так долго скрывал от нее правду.

Она не сомневалась, что свое истинное имя он не называл исключительно из государственных интересов. Но от этого было не легче. Уж ей-то он мог бы доверять.

Она вспоминала, как они вместе с ним искали маленькую принцессу и волшебную книгу, и слёзы потекли еще быстрее. Он смеялся над ней! А всего-то и нужно было — сказать, что он — тоже дракон, и что он тоже может прочитать «Подлинную историю Анагории»! Скольких невзгод тогда можно было бы избежать! И Вероник не пришлось бы столько времени прятаться в сыром подземелье.

— Что случилось, ваше высочество? — продолжала допытываться Жюли.

Медленно, всхлипывая через каждое слово, Амели всё-таки рассказала ей, что случилось в тронном зале.

— Значит, наш Фернан — это принц? — Жюли захлопала в ладоши от восторга. — Так что же вы плачете, ваше высочество? Ах, как замечательно всё получилось! Ведь он же любит вас, правда? Я давно это заметила, только не решалась сказать. Теперь вы с ним — ровня и можете пожениться. Ведь его брат, играя его роль, к счастью, так и не выбрал никого из невест, а значит, у Фернана нет никаких обязательств перед другой девушкой.

Амели позволила ей остаться в этом приятном заблуждении.

Жюли вернулась в спальню, к маленькой Вероник. А вот Амели заснуть так и не смогла. Она подумала, что герцогу де Тюренну тоже, наверняка, не спится, и отправилась к нему прямо ночью. Ее уже не волновали приличия.

Но, передвигаясь по коридорам, стражи она так и не встретила. Должно быть, все маги и охранники были сосредоточены у апартаментов герцога Ламанского. Ну, что же, это упрощало ее задачу.

— Да-да, входите, дитя мое, — услышала она хриплый голос герцога де Тюренна, едва постучавшись в его дверь.

Старик сидел на стуле у окна — сгорбившийся, одряхлевший. И руки его, сжимавшие волшебный посох, тряслись. И посох стучал по полу, и звук этот разносился по всей комнате.

— Садитесь, дитя мое, вот сюда, к камину. Вы тоже дрожите? Замерзли?

Амели устроилась на небольшом канапе.

— Сообщаю вам, ваше высочество, что я принял решение отказаться от должности главного королевского мага. Нет-нет, жалеть меня не нужно. Я — старый седой болван, не сумевший вычислить преступника в своей семье. Я мнил себя мудрецом, я думал, что правлю Анагорией грамотно и справедливо. А вырастил в своем доме змею. А знаете, что страшнее всего, ваше высочество? Что мне жаль мою бедную племянницу. Если бы она осталась жива, возможно, я пошел бы против совести и помог бы ей бежать от правосудия. Я воспитывал ее с младых лет, я помню ее совсем крохой. Мне проще думать, что всё дурное в ней — от мужа моей сестры, который был не очень хорошим человеком. У него не было магии, и наша семья была против, когда Жюстина решила выйти за него замуж. Но она не послушала нас и сбежала с ним. А он женился на ней из корысти и сразу после свадьбы стал требовать, чтобы наша семья похлопотала о должности при дворе для него. Впрочем, вам, должно быть, это всё не интересно.

Она покачала головой. Ему нужно было выговориться. А кому еще он мог поведать о том, что тяжким грузом лежало на сердце?

— Элинор пошла на преступление не из корысти, а из любви, — сказала она, не зная, будет ли ему от этого легче. — Наверно, она очень сильно любила Антуана, если стала убийцей ради него. Не знаю, способен ли он был бы ответить на такую любовь.

— Никакая цель не может оправдать такие средства, дитя мое, — прошептал старик. — Надеюсь, когда-нибудь малышка Вероник сумеет меня простить.

Амели вскочила.

— Но вы ни в чем не виноваты, ваша светлость! Разве только в том, что любили свою племянницу и не могли даже подумать, что она может быть в этом виновата.

— Я — маг, ваше высочество! — осудил он себя. — Я должен был почувствовать ее магию! Магию нашей семьи! А я, глупец, даже не знал, что она — сильная ведьма. Я даже вас просил помочь Элинор на отборе, потому что был уверен, что ее магия так слаба, что она провалит испытания. Могу ли я после этого оставаться главным магом Анагории? Нет, дитя мое, должно быть, я уже слишком стар. Но что-то я совсем заболтался, ваше высочество! Вы же тоже пришли ко мне не просто так?

Она кивнула.

— Я пришла просить у вас разрешение на отъезд из Анагории. Я могла бы попытаться вернуться домой и без этого документа, но кто знает, что может случиться на границе?

Старик внимательно посмотрел на нее.

— И отчего же вы бежите, дитя мое? Или правильнее спросить — от кого?

Она тряхнула головой. Она не хотела ничего объяснять. Было слишком тяжело говорить о Фернане.

— Вы растеряны из-за того, что ваш секретарь оказался принцем? Но вы же не могли этого знать. К тому же, вы залечили его рану, и он должен быть вам благодарен. В любом случае, не разумнее ли дождаться, пока он придет в себя?

В отличие от Жюли, старый маг не заметил их взаимной симпатии. Хотя какая же она взаимная, если Фернан ее обманул?

— Нет, ваша светлость, — в ее голосе зазвучали металлические нотки, — я намерена уехать из Анагории уже утром. Надеюсь, вы не станете этому препятствовать.

— Но как же Вероник? — герцог нашел новый аргумент. — Разве вы не хотели остаться с ней?