Сводные влюбленные - Лана Кохана

Он хитро улыбнулся, и я шлепнула его по плечу.

— Да он меня к стенке прижал, — смеялся парень. — У меня не оставалось иного выбора, кроме как впустить в легкие немного аромата твоего распираемого тестостероном братца.

— Даже не вздумай продолжать это делать, — предупредила я. — Если кого он и будет динамить, то меня, ясно?

Поднятые вверх руки МакКензи означали капитуляцию. Он положил мою голову к себе на колени и начал говорить, распуская мои косы:

— Я почти поцеловался с парнем однажды. Это было что-то вроде свидания, мне действительно понравилось проводить с ним время. Я хотел этого поцелуя.

— Но он сказал, что ты ослепил его своей красотой и он подаст на тебя в суд?

— Нет. Он увидел знакомых неподалеку.

Парень выдержал небольшую паузу и продолжил:

— Я его не виню. Не уверен, что на его месте поступил бы иначе… В общем, он отпрыгнул от меня как ошпаренный. На этом наше общение и закончилось.

— Может, он действительно обжегся. Ты так горяч.

— Ты невозможна, — улыбнулся МакКензи.

— Очень даже возможна. Меня даже потрогать можно. Хотя нет, погоди, нельзя. Я берегу себя для Макса.

— А что ты будешь делать, если вы с Максом поцелуетесь? Я имею в виду, ты ведь тоже не спец в этих делах.

— Я тренировалась на помидорах. И персиках. О, и на бананах. Я справлюсь. А ну прекращай смеяться надо мной!

Но наглец не останавливался, вместо этого он решил вдобавок еще и ошарашить:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Поцелуй меня, Коллинз.

— Ишь ты, размечтался! Это все уловки, да? Голову мне морочишь, мол, к парням его тянет, чтобы добраться до моих прелестных губок.

Смех МакКензи стих, и, окончательно растрепав мои волосы, друг дождался встречи наших взглядов, чтобы высказаться:

— Я не умею целоваться, ты не умеешь целоваться. Но мы уже целовались, дважды. И нам обоим нужно приноровиться делать это достаточно хорошо, чтобы когда-нибудь не облажаться с теми, кто нам действительно нравится. Так почему бы не использовать друг друга в качестве обучающих моделей? Я бы, конечно, с радостью посмотрел, как ты ставишь засос помидору, но что-то мне подсказывает, это далеко от поцелуя в губы.

— Помидор не простит, если я ему изменю.

— Я с ним договорюсь.

Я обдумывала предложение друга с несвойственным мне серьезным выражением лица.

— Только губы, — произнесла строго, принимая вертикальное положение. — Может, язык. Но никаких рук.

— Это я могу гарантировать.

— И ты дашь мне шлепнуть тебя по заднице, — торговалась я.

— С чего это вдруг? — изогнул бровь МакКензи.

— С того, что мои губы — святое. Всем, кто их касается, положено получить по заднице за осквернение святыни.

Мы долго заставляли наши рты соединиться, но когда это свершилось, в голове, словно яркая вспышка, возник седьмой класс. Слюняво, неловко, но на этот раз не мило, на этот раз смешно. И смешно было не только мне. МакКензи буквально затрясся от хохота, и я отстранилась.

— Отлично, мы как два слизняка.

— Или два помидора, которые решили проверить, что с ними делают люди.

— И все же это лучше, чем те парочки, где один слизняк, а второй — помидор, которого хочет съесть первый, — сказал МакКензи, чтобы мы разразились новым приступом гогота.

Какие, к черту, уроки поцелуев? Вы о чем? Судя по всему, нашим половинкам придется мириться с тем, что они будут целовать слизняков.

Макс

Я собирался захватить подарок Керы и умчаться к ней на свидание, но, когда открыл дверь, остолбенел. Стало ясно, что Бадди так активно выпроваживал меня из аудитории не потому, что хотел побыть наедине с миловидной первокурсницей… не только поэтому.

Передо мной стояла явно сговорившаяся с ним Кера. Ее голову украшали кошачьи уши, лицо — улыбка, а тело — широкая атласная лента с огромным бантом, придерживающим грудь. И больше, черт бы меня побрал, ничего.

— Меня, кажется, эм… — промямлил я, с перепугу врезавшись в закрывшуюся позади дверь. — Меня ждут… то есть, мне нужно кое-куда сходить, но я скоро вернусь, хорошо? А ты пока оденься, что… чтобы не простыла.

За три месяца отношений с Керой я умудрился не заметить, насколько быстро она умеет передвигаться. То, с какой скоростью девушка сократила расстояние между нами и вновь захлопнула дверь, могло иметь всего два объяснения. Первое: она все это время скрывала свои мета-способности. Второе: отсутствие одежды значительно уменьшило сопротивление воздуха и, как следствие, увеличило скорость шатенки.

— Может, сперва откроешь свой подарок? — шептала она прямо мне в губы.

— К-к-кера, не ув… уверен, что это хо… рошая идея.

Так как я явно потерял способность управлять своим языком, за это дело взялась Кера. Девушка целовала меня, припечатывая к двери обнаженным телом. Ее руки тянули мои волосы, мяли мышцы плеч и груди — бродили по телу так по-хозяйски, что мне стало не по себе.

Нет, физически-то я реагировал последовательно: лицезрел обнаженную красавицу — настроение поднялось, она начала тереться об тебя своими прелестями — настроение готово и жаждет работать. Только вот мозг упорно отказывался помогать настроению в его «миссии».

— У нас, — подал голос я сквозь чмокающие звуки поцелуев, — у нас же столик… Мы не можем…

— К черту столик, — выдохнула Кера, прокладывая дорожку влажных касаний вниз от моей челюсти к ключицам.

— Остался всего час, — не сдавался я.

— Ладно, этого хватит.

— А если мы опоздаем?

— Мы и так с тобой вечно опаздываем минимум на полчаса.

— Нет, нам… нам, нам надо поговорить, — произнес страшные слова я, отодвигая Керу от себя.

Девушка насупилась, но не успела озвучить мыслей, как на тумбочке завибрировал ее телефон. С полминуты она пристально вглядывалась в мое лицо, пока внутри меня все больше и больше укоренялась уверенность в правильности последующих слов, ведь «S&M» Рианы на звонке теперь не воспринималась мною как обычная песня.