Хозяева руин - Виктор Ночкин

Швед остановился, стал озираться. Потом неуверенно указал рукой:

– Вроде опушка в той стороне, а? Только с кем мы там встретимся? С лешим? С Черным Рынком?

– Швед, мы же в Лесу!

Алекс встревожился. Что с приятелем произошло? Почему он не боится и не спешит вырваться из этой смертельно опасной ловушки? Или ему так мозги перекосило, что он уже Леса не боится? И Яна тоже как будто спокойна. Но они в Лесу! В Лесу они! Человек не должен здесь быть, человеку полагается бояться Леса!

– Точно, мы в Лесу, – медленно проговорил Швед. И принялся теребить бороду, задумался, значит. – Нет, Леха, ты не бойся. Щелоков отравил Лес, и этой штуки должно хватать часов на шесть, не меньше. Мы не очень долго здесь бродим, верно? Пока что не беспокойся.

– Наслаждайся моментом! – поддакнула Яна. Она уже достаточно пришла в себя, чтобы к ней вернулась прежняя манера разговора. – Смотри, какой пейзажик, любуйся! А то когда еще случай выпадет по Лесу пройтись.

– Ладно, ладно, я сейчас объясню, – перебил ее Швед. – Ты наверняка слышал такую теорию, что Лес – единый организм, верно? Что корни переплетаются между собой, срастаются в единую сеть, по которой идут сигналы. Так?

– Ну да, я слышал такое. Вполне правдоподобно звучит.

– Эта жидкость, из Житомира, если ее запустить в систему, вызывает возмущения. Ну, словно компьютерный вирус, понимаешь? Он сбивает управление…

– Я не понимаю, – вставила Яна. – Какой еще вирус?

– Он запускает свои сигналы, биохимия там какая-то, – с нажимом произнес Швед. Пытался тоном дать понять Яне, чтобы не перебивала. – Толком я и сам не понимаю, это не мой профиль.

– Ничего, я вроде врубаюсь, – ответил Алекс. – Вирус, значит.

– Фитовирус, да. Щавель пару раз обмолвился, таким словом назвал. Человек его даже не почувствует.

– И что же, теперь весь Лес отравлен?

– Не весь, конечно. Имир – на то и великан, что очень большой. Поражен какой-то участок, однако он слишком обширный, чтобы Лес мог сразу ликвидировать угрозу. Погасить чужие сигналы мгновенно ему не под силу. На это потребуется время.

– Значит, можно любоваться пейзажем часов шесть?

– Уже меньше. Ладно, чего стоять? Идем.

– Но куда?

Швед пожал плечами:

– По-моему, туда. Это направление не хуже любого другого, и именно оттуда мы, кажется, пришли. Выйдем к опушке, осмотримся. Пигалица, держись поближе ко мне. У тебя оружия нет? Алекс, отдай ей пистолет.

Алекс вытащил из кобуры «глок», который подобрал у подорванного БТРа, и протянул девушке. Отрадно видеть, что Швед снова рассудительный и внимательный. Эх, Алексу бы хоть немного его спокойствия. Это же невероятно: они в Лесу! И могут спокойно идти, никуда не спешить, даже разговаривать и отпускать шуточки! В Лесу!

Они развернулись и пошли в направлении, выбранном Шведом. Ментальное воздействие светлого лешего ушло, в голове было пусто и чисто. Черные высоченные стволы дрожали и покачивались, под ногами скользили пятна света, падающего сквозь листву. Внизу трепет древесных стволов был едва ощутим, а верхушки заметно покачивались. Стояла тишина, нарушаемая скрипом деревьев, шорохом листвы высоко над головой да шелестом шагов. Какие-то небольшие звери сновали среди пятен света и тьмы, они не пытались напасть на людей, просто брели, словно потерянные.

Яна расстегнула куртку:

– Жарковато становится.

Под сенью Леса царила влажная теплая духота, но сейчас и Алекс тоже почувствовал: становится теплее. Впереди показался просвет, и Швед зашагал шире. Но оказалось, перед путниками не опушка, а большая поляна, посередине которой стоит странное дерево. Толстый приземистый ствол, от которого отходят длинные гибкие побеги. Сейчас они, словно уснувшие змеи, разлеглись по всей поляне, почти достигая окружающих зарослей. Широкие, как лопаты, листья вяло шевелились, и от дерева исходили волны тепла.

Троица замерла у края поляны.

– Что это?

– Не знаю, пигалица, но….

Толстые змеи, расходящиеся от ствола, мягко шевельнулись, листья на всех – разом, дружно – развернулись, теперь их плоскости смотрели в одну и ту же сторону. Теплый влажный ветер с поляны усилился, он шевельнул коротко подстриженные волосы Яны, и она поспешно натянула капюшон.

– …Но лучше на поляну не входить. Там аномалия, глядите!

Змееподобные ветки раздвинулись в стороны, между ними сверкала, переливаясь, зависшая в полуметре над землей вращающаяся спираль, ослепительно-яркая и разбрасывающая голубоватые искры в своем нескончаемом движении.

– Обойдем вокруг, – повторил Швед.

– Погоди, мы же не этим путем пришли! – спохватился Алекс. – Такой поляны не было! Смотри, какая ерундовина, ты бы ее запомнил!

Он попятился, остальные последовали его примеру. Швед задел локтем свисающую ветку, та дернулась, взметнулась вверх, приведя в движение все дерево. Ствол вздрогнул, с громким чмоканьем плоть дерева расступилась, открывая длинную трещину. Расселина поползла вверх по стволу, при этом гладкая черная оболочка, заменяющая растению-мутанту кору, трескалась, отслаивалась и сворачивалась ломкими спиралями. С соседнего дерева начали падать птицы. Это было непонятно и пугающе. Тушки валились, как спелые плоды, переворачивались в падении, шмякались на землю, раскидывая бессильные крылья. И больше не двигались. Закружились черные перья.

Небольшой мутант свалился к ботинкам Яны, та ойкнула и отшатнулась. Странное создание только отдаленно напоминало птицу, клюва не было, в приоткрытом ротике твари матово поблескивала режущая кромка – с виду острая, как бритва. Закатившиеся глаза были изумрудно-зеленого цвета. Но покрыто это создание было перьями, самыми обыкновенными. Троица обошла дерево с падающими птицами, а мимо деловито просеменили безглазые белые твари. Уже удаляясь от этого места, Алекс оглянулся – слепые мутанты неторопливо пожирали бесклювую птицу. Впереди снова показалась поляна с пузатым приземистым стволом посередине. От этого дерева не отходили змеевидные побеги, зато его сплошь усеивали цветы. Громадные, размером с хорошую тарелку, они раскрывались и закрывались в непонятном ритме.

Алекс не смог увидеть в движении лепестков порядка, но в этом хаосе ярких оттенков, несомненно, был какой-то смысл… Пестрая картина завораживала, цветы гипнотизировали, не позволяли отвести глаз. Швед потянул Алекса назад:

– Идем, идем! Не смотри…

Алекс попятился и с усилием повернул голову, заставляя себя не глядеть на поляну. Снова потянулся Лес – дрожащие черные стволы, мельтешение световых пятен у подножия деревьев, тихий шорох и шепот над головой.

Впереди среди стволов промелькнула тень, и Швед замер.

– Что там? – шепотом спросил Алекс.

– Не знаю… За деревья!

Все укрылись в тени за стволами и замерли. Верхушки деревьев гнулись и раскачивались в вышине. Алекс протянул руку и положил ладонь на черную кору дерева-мутанта. Она была теплой, гладкой и лихорадочно дрожала. Внезапно тишину разорвали автоматные очереди, как будто их вызвало прикосновение к дереву. Алекс отдернул ладонь и присел. За соседним деревом сжалась Яна, Швед остановился немного в стороне. Он напряженно вслушивался в перестрелку, звуки выстрелов приближались. Снова между деревьями промелькнуло что-то длинное и гибкое, перетекло сквозь световое пятно и кануло в тень. Потом еще раз – уже намного ближе.