Тихая музыка за стеной - Виктория Токарева
Шрифт:
Интервал:
Турок и сам не семи пядей во лбу. Перекупщик овощей.
Тамара работала в русской газете. Писала статьи и очерки. Ее называли «золотое перо».
За Тамарой стал ухаживать завотделом. Не чета Турку. Но…
Чужой. И не так пахнет.
От Турка пахло фруктами: персиками, яблоками. Ничто на свете не издает такого аромата, как спелые яблоки.
Господь Бог снабдил фрукты буквально божественным ароматом. Зачем? Чтобы летели пчелы.
А от завотделом пахло рыбой. При этом у него были любовницы в машбюро и среди внештатных журналисток. Никого не пропускал.
Разве можно сравнить его с Турком? Турок был предан каждой своей клеточкой. Каждой своей секундой. Принадлежал ВЕСЬ. Он привык быть преданным и верным.
Тамара стала жалеть, что тянула его под хупу. Что такое хупа? Формальность. Штамп в паспорте. А люди живут не штампами, а духом и материей.
Однажды ей приснился сон: Турок пришел к ней и заплакал. И она тоже заплакала.
Проснулась в слезах. Вся подушка была мокрой.
Тамара встала с постели, подошла к телефону и позвонила своему Турку. Он взял трубку, и в его голосе зазвенела такая радость…
Дальше все случилось как во сне. Сон оказался вещий. Он пришел и заплакал, и она заплакала. Когда прошли первые минуты размягчения души, Тамара проговорила, сморкаясь в платок:
– Мы больше никогда не расстанемся, но ты должен повести меня под хупу…
– Нет, – слабо отозвался Турок.
Он любил – да. Он скучал – да. Хочет ли он обратно к Тамаре – несомненно. Но под хупу – нет. Этим самым он предаст жену и обидит детей. А семья для верующего еврея – святое. Семья – это часть веры.
Тамара поняла, что сломить сопротивление невозможно. Единственно, что удалось выколотить: пенсия Турка после его смерти отходила Тамаре.
Это можно оформить как-то.
Турок, прежде чем дать согласие, навел справки: может ли пенсия после его смерти отойти детям? Сказали: нет. Не может. Значит, после его смерти пенсия просто пропадет. Не достанется никому. В таком случае – пусть ее забирает Тамара. Дети не ущемлены.
Интересы детей Турок ставил превыше всего, и Тамару это бесило.
Но что поделаешь? Пришлось подчиниться.
Турок оформил необходимые бумаги. Что-то подписал. Будущее Тамары было обеспечено, хотя не ясно, кто умрет раньше. Турок был здоров как бык. Вернее, другой зверь – сухой, жилистый. А такие долго живут.
Итак, разлука не удалась. Турок и Тамара снова стали жить вместе. Вместо ели. Тамара готовила его любимые турецкие блюда. Научилась выпекать турецкие сладости с невообразимым количеством сахара.
Приучила Турка к совковой еде: салат оливье, борщ с чесноком, пирог с черникой. Турку нравилось все, что исходило из Тамариных рук.
Вместе ездили отдыхать. Он носил чемодан. Помогал распаковывать. Все делалось в четыре руки, что гораздо легче и веселее.
Вместе спали, ощущая тепло друг друга. Они спали под одним одеялом, а это значит – не расставались всю ночь. Пропитавшись теплом друг друга, оба были неуязвимы. В броне любви.
Все было замечательно, кроме одного обстоятельства. Тамару мучила марокканка, которая ее замещала. И она (Тамара) постоянно задавала вопросы.
– А где она сейчас?
– Не знаю, – отвечал Турок. – Наверное, у себя дома.
– А она на тебя обиделась?
– Не знаю. Может быть.
– А что ты ей сказал?
– Сказал, что не могу без тебя жить.
– Так и сказал?
– А что?
– Ей же обидно.
– Зато все ясно. Я не морочил ей голову.
– Она, наверное, переживает… – притворно сочувствовала Тамара.
– Привыкнет.
– А почему она не старается тебя вернуть?
– Это бесполезно. Она – неглупая женщина.
– Не глупая – значит, умная? – уточнила Тамара.
– Да. Она умная.
– Красивая? – напряглась Тамара.
– Не красавица, но все при ней.
– А что при ней? – насторожилась Тамара.
– Ну… то, что у женщин.
– А тебе с ней было хорошо?
– Хорошо.
– А как?
– Что «как»?
– Как она тебя любила?
– Я не хочу об этом говорить.
– Как я? Или по-другому?
– Так и по-другому.
– А как?
– Мужчины об этом не говорят.
– Ну, скажи…
– Не хочу.
– Я тебя умоляю.
– Тебе будет неприятно.
– Честное слово, не будет. Ну пожалуйста… Я обещаю, что сразу забуду.
И он сказал.
Тамара обомлела. У нее было развито воображение, и она представила себе: как все происходило в мельчайших подробностях.
Тамара возненавидела. Она буквально плавилась от ненависти. Тамара не ожидала от себя такой реакции, но сделать ничего не могла.
Прошел день и другой, а ненависть не утихала. Она кипела в ней бурыми парами, заполняя сердце и мозги.
Так продолжалось месяц, другой и третий. Они по-прежнему вместе ели, но Тамара швыряла тарелки на стол. Они вместе спали, но под разными одеялами. Тамара постоянно оскорбляла его нехорошими намеками.
В конце концов он превратился в затурканного еврея – запуганного и затравленного. А она – злобная фурия, в душе которой горел адский огонь. Глаза полыхали. От легкой Тамары не осталось и следа.
Всю эту историю Тамара рассказала Ларисе Николаевне. Они сидели на террасе дорогого отеля, пили чай с мятой. В нескольких шагах ртутно поблескивало Мертвое море.
– Я ничего не поняла, – созналась Лора. – А в чем он виноват?
– Как?! – Глаза у Тамары вылезли из орбит. – Знаете, что она делала?
– Нет. Откуда же я знаю?
Тамара наклонилась к Лоре и прошептала ей в ухо.
– Ну и что? – равнодушно спросила Лора.
– А вы знаете такое? – ужаснулась Тамара.
– Да это все знают. Даже школьники. Я не предполагала, что у вас в Барнауле все такие целомудренные.
Тамара смотрела, вытаращив глаза, и Лора боялась, что они у нее выпадут на кофту.
– Вы понимаете, он верующий… А развратничал, как обыкновенный проститут. И ему было хорошо. Не со мной, а с ней.
– Но он же вернулся к тебе. Значит, дело не в наслаждении, а в любви.
– Разве это не одно и то же?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!