Роковые императрицы России. От Екатерины I до Екатерины Великой - Михаил Пазин

Историк В. Ключевский так писал о ней: «Смолоду Елизавета была мечтательна… Вступив на престол, она хотела осуществить свои девичьи мечты в волшебную действительность… Елизавета умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века, которую по русскому обычаю многие бранили при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали по смерти». Ей было всего 52 года…

Не плакал лишь один человек – наследник Петр Федорович, а теперь уже император Петр III. Хотя он и прожил в России уже около 20 лет, но русским человеком так и не стал, хотя его мать была русской. Сказывалась приверженность к западной культуре, к тому же ощущался недостаток воспитания. Елизавета к концу жизни стала понимать, что Петру трон передавать нельзя. Хоть он и был уже вполне взрослым человеком, но вел себя как скверный мальчишка. Например, он просверлил дырки в стене комнаты, где его тетка-императрица занималась любовью с Алексеем Разумовским. Он не только сам наблюдал за «этим», а еще и приглашал своих дружков заглянуть в глазок! И подобных примеров было множество. Можно себе представить гнев Елизаветы, когда она узнала об этой гнусной проделке Петра! Отныне она часто называла его то уродом, то дураком, а то и «проклятым племянником». Елизавета серьезно задумывалась о том, чтобы не передавать трон сыну Петра Павлу, а его самого выслать из страны вместе с супругой. Однако сделать этого она не успела. Петр III прекрасно знал об этих планах императрицы – вот почему он и не плакал.

А что до стишка Алексея Толстого, что, мол, при Елизавете порядка на Руси не было, то он не прав – порядок был. Развивались ремесла и промышленность, велась активная внешняя торговля; при ней творили такие люди, как Ломоносов, Крашенинников, Сумароков, Тредиаковский, Растрелли и другие выдающиеся личности. И, наконец, в ходе Семилетней войны русские войска впервые взяли штурмом Кенигсберг в 1758 году, а в 1760 году – и Берлин. Вот так.

В императрице Екатерине Великой постоянно жила какая-то вечно не умирающая тяга к любви. Даже в зрелые годы она увлекалась молодыми гвардейскими офицерами. Все они, как на подбор, были богатырского телосложения, сильными, здоровыми и цветущими молодцами. В Европе ее называли русской Мессалиной за бесчисленное количество любовников, которое, по самым скромным подсчетам, превышало 80 человек.

«Век золотой Екатерины…» – кажется, так пел Игорь Тальков в своей песне «Россия». Действительно, это был золотой век русской истории. Теперь вот отмечается столетие со дня рождения Л. Брежнева, и снова звучат те же слова – «золотой век социализма». Времена меняются. Меняются и оценки – если на заре «демократических» преобразований была тоска по прошлым, давним, еще царским временам (помните фильм С. Говорухина «Россия, которую мы потеряли»?), то сегодня актуальны ностальгические воспоминания о нашем недавнем, советском прошлом. Пристально вглядываясь в глубь веков, понимаешь, что обе эпохи были хороши. По большому счету – это тоска по великой, стабильной и сильной России. Только правление Л. Брежнева было «золотым веком» для простого человека, а царствование Екатерины II – для дворянства, отличительной особенностью которого являлся фаворитизм.

Вообще-то фаворитизм как явление был присущ многим королевским дворам Европы, но в России он достиг пика своего развития. Екатерина II правила при помощи своих фаворитов-любовников, и правила успешно – почти каждый ее фаворит был выдающимся государственным деятелем, исключая случайные связи. Писать о Екатерине II одновременно и сложно, и легко. С одной стороны, существует масса литературы на эту тему, а с другой стороны – попробуй-ка из нее вычленить интересующие нас подробности интимной жизни императрицы! Вот этим-то мы и займемся: не будем вдаваться в историю ее царствования, а остановимся только на этих пикантных подробностях. Всего у Екатерины Великой было 12 официальных любовников, с которыми она жила более-менее продолжительное время. Об этих-то личностях в основном и пойдет наше дальнейшее повествование.

Однако сначала вкратце расскажем о том, как эта немка оказалась на русском троне. В предыдущей главе мы уже говорили, как императрица Елизавета в 1742 году вызвала из Германии своего сироту-племянника Карла-Петера-Ульриха Голштинского и назначила его своим преемником. Бездетная Елизавета выбрала именно его потому, что он был внуком Петра I и сыном ее сестры Анны. Его крестили по православному обряду и назвали Петром Федоровичем. На следующий, 1743 год она решила его женить на Софии-Фредерике-Августе Ангальт-Цербстской. В те времена Германия была раздроблена на массу мелких княжеств, герцогств, епископств и прочих курфюртшеств (мы выше уже писали об этом), число которых порой доходило до 200–300. Самым крупным германским образованием было королевство Пруссия. Так вот, отец Софии, князь Ангальт-Цербстский, был настолько беден, что был вынужден служить в прусской армии генералом за жалованье. Выбор в невесты своему племяннику Софии сама императрица Елизавета объяснила так: «…хотя она из знатного, но столь малого рода, дабы ни связи, ни свита принцессы не возбуждали особенного внимания или зависти здешнего народа». Под «народом», конечно, разумелись придворные круги. И действительно, никакой зависти или внимания к столь худородной германской принцессе поначалу не было. И еще Елизавета питала привязанность именно к Голштинии, потому что родной брат матери Софии, Карл-Август, был помолвлен с ней, но умер в 1727 году. Всю жизнь она хранила теплые воспоминания о нем. Так что в выборе невесты для своего племянника тут сыграла роль еще и печаль по умершему жениху.

В 1744 году Софию вместе с матерью и домашним скарбом (который состоял всего из нескольких вещей) привезли в Россию. Кстати, на границе ее встречал начальник почетного эскорта барон Мюнхгаузен (да-да, тот самый барон Мюнхгаузен, ставший впоследствии знаменитым вралем). Он был тогда на русской службе. В этом же году ее окрестили под именем Екатерины Алексеевны, а на следующий, 1745 год выдали замуж за Петра Федоровича. Они были почти одногодками – невесте шел 15-й год, а жених был несколько постарше: ему уже стукнуло целых шестнадцать лет! Генеалогические отношения в Германии были настолько запутанными, что оказалось: невеста жениху приходится троюродной сестрой! Молодых, естественно, о предыдущем бракосочетании никто не спрашивал.

Кстати о происхождении Екатерины (теперь будем называть ее так). Официально она была дочерью князя Христиана Августа Ангальт-Цербстского и принцессы Иоганны Елизаветы Голштейн-Готторпской. Местом ее рождения был северогерманский город Штеттин. Дата – 21 апреля 1729 года. Однако вот незадача – в церковно-приходских книгах этого города нет записи о ее рождении! С другой стороны, сам князь Христиан писал, что в городе Штеттине у него родилась дочь, имени которой он не называет. Запись датирована 2 мая 1729 года. Нестыковка? И еще какая! Несомненно, речь идет о будущей царице Екатерине. Но почему нет записи об этом событии в церковных книгах и почему есть разница в датах? Загадка… Князь Христиан Август не мог не знать, где родятся его дети, хотя, может быть, и не был достаточно осведомлен, каким образом они появлялись на свет. Историки того времени попытались разобраться в этой нестыковке и обнаружили некую запись, казавшуюся им подлинной, о том, что Екатерина на самом деле родилась в городе Дорнбург и там же была крещена. Город Дорнбург был местом жительства семьи Екатерины II. Однако ничем не доказано, что мать в апреле 1729 года пребывала в этом городе. Скорее, наоборот, с неопровержимой точностью было установлено, что ее мать, Иоганна Елизавета, летом 1728 года была в Париже. В это же время в столице Франции находился на дипломатической службе Иван Бецкой.