Темный соперник - Бренда Джойс

Однако сдаваться, уступать, идти на попятную она тоже не собиралась. Между ними возникла связь. Действовать следует осторожно, вдумчиво, двигаясь к цели маленькими шажками. А вот что нужно абсолютно исключить – так это любые попытки обольщения. Слишком многое поставлено на карту.

Ей самой был ненавистен ее собственный неуклюжий, неумный замысел со стрингами, который лишь уязвил его гордость.

Элли сделала глоток вина. Неожиданно она почувствовала себя крайне неуютно. Что это? Где-то в замке находится больной ребенок, у него лихорадка. И этот больной ребенок сейчас где-то рядом.

Она поднялась из-за стола. В стенах замка, похоже, находятся несколько больных. В Элли проснулась решительность. Надо действовать. Ей, как профессиональному доктору, пора начать обход.

– Миледи, вы здесь? – раздался голос Сейт, и в следующее мгновение горничная возникла на пороге.

– Да, я здесь, – отозвалась Элли и улыбнулась.

Сейт явно нервничала.

– Вас желает видеть женщина из деревни.

Элли встревожилась:

– Кто, мать Гаррета? Того мальчика, который попал под камнепад?

Присутствие больного теперь ощущалось еще сильнее.

Сейт отрицательно покачала головой:

– Нет, это Магед со своим маленьким сыном.

Элли застыла в изумлении, но в следующий миг поняла, что это тот самый больной ребенок, присутствие которого она только что почувствовала.

– Пусть войдут, – не раздумывая, ответила она.

В следующую минуту Сейт ввела в комнату молодую женщину с маленьким ребенком на руках. Вспомнив о приказании Ройса не лечить никого в присутствии посторонних, она велела Сейт выйти из комнаты. Та с видимой неохотой оставила их одних. Элли плотно закрыла за ней дверь, после чего повернулась к заплаканной Магед и ободряюще улыбнулась ей.

– Спасибо, миледи, что впустили меня к себе, – дрожащим от волнения голосом поблагодарила Магед.

– Успокойся, – сказала Элли, протягивая к ней руку. – Твой сын болен, но он не умрет.

– Так вы сможете его вылечить? Вот уже несколько дней, как он расхворался, – прошептала несчастная мать.

– Ты умеешь хранить секреты? – спросила Элли, вновь вспомнив о Ройсе. Нужно все делать так, как он требует. Если он считает, что она должна проявлять здравомыслие, что ж, она так и будет поступать.

Магед кивнула.

Элли взяла у нее из рук малыша. Ребенок заплакал. У него была высокая температура, но, к счастью, до критической отметки было далеко. А еще у него болело горло. Острый тонзиллит, сделала вывод Элли. Без лечения это способно привести к фатальному исходу. Элли погладила малышу лобик и, улыбнувшись, направила в крохотное тельце поток целительного света. Поскольку болезнь не успела принять тяжелую форму, исцеление шло легко, не требуя с ее стороны особых усилий.

Мальчуган заулыбался и принялся играть с волосами своей спасительницы. Мать не поверила собственным глазам. А потрогав лоб сына, удивилась еще больше.

– Я не колдунья, я целительница, – успокоила ее Элли.

– Спасибо вам, миледи. – Магед не выдержала и расплакалась. Поцеловав в знак благодарности Элли руку, она забрала ребенка и торопливо вышла из комнаты.

Элли проводила ее до двери. Магед на мгновение задержалась возле Сейт.

– Миледи вылечила его. – С этими словами она зашагала по коридору и скрылась из вида. Сейт повернулась к Элли. В ее глазах читался нескрываемый ужас. Почувствовав тайные страхи Сейт, Элли решительно шагнула к служанке.

– Извини, Сейт, я не успела поблагодарить тебя за помощь. Этим утром ты помогла мне выбраться из замка.

Горничная молча кивнула, развернулась и выбежала из комнаты.

– Замечательно! – пробормотала Элли и сложила руки на груди. Медицинский обход – не слишком умная затея с ее стороны. Во всяком случае, не сейчас. Да и тяжелобольных в замке в данный момент нет. Если кто-нибудь серьезно заболеет или его жизни будет угрожать опасность, она сразу же это почувствует. Хочется также надеяться, что Сейт с Магед не станут распускать про нее ненужные слухи.

* * *

Боже, как ему хотелось поскорее вернуться домой! С каким нетерпением он ожидал этого момента весь день. И вот теперь, под бешеный стук сердца, он въезжал в замок по перекидному мосту.

Образ отважной целительницы неотвязно преследовал его весь день, не исчезая даже в самые трудные минуты, во время его жаркого спора с вождем соперничающего клана. Тут явно не обошлось без колдовских чар, подумал Ройс. Как он ни старался, у него не шел из головы ее образ в платье с низким вырезом и в крошечном кружевном наряде на чреслах.

А еще перед его глазами стояла другая картина: вот она опустилась на колени перед мальчишкой, угодившим под камнепад, и пытается спасти ему жизнь. Большую часть дня он мучился стойкой эрекцией.

Охваченный не меньшим раздражением, что и утром, Ройс соскользнул с разгоряченного скакуна на землю. Юный слуга по имени Дональд взял коня под уздцы.

– Пусть немного остынет, – бросил ему Ройс и заставил себя улыбнуться.

– Слушаюсь, милорд, – радостно ответил мальчик.

Ройс был зол, и злость эта направлена не только на Элли, но и на пройдоху Эйдана, соучастника этой глупой шутки. Ройс покраснел. Ни один мужчина его времени не мог даже мечтать о том, чтобы лицезреть красивую юную женщину в таком соблазнительном наряде.

Да, эта чертовка сыграла с ним жестокую шутку – подорвала его стойкость, заставила думать лишь о постельных утехах. Он был готов погрузиться в ее теплые влажные глубины, когда она отказала ему. Раньше женщины никогда ему не отказывали. Наоборот, всячески добивались его внимания, боролись за его благосклонность. Когда он дарил их вниманием, они умоляли его подарить им новое наслаждение.

Она обольстила его, а затем отвергла.

При этой мысли его щекам стало жарче прежнего. Неужели он с самого начала не видел: такая способна совратить самого папу римского? Из их поединка Эйлиос вышла победительницей. Она, а вовсе не он, оказалась хозяйкой положения!

Ройс терпеть не мог, когда его ставили в глупое положение, но еще больше ему не нравилось, когда кто-то пытался использовать его в своих интересах. Ему ничто не мешало настоять на своем, ведь она воспылала желанием не меньше, чем он сам. Будь на ее месте другая женщина, он подарил бы ей неземное наслаждение. Она взлетела бы к вершинам оргазма прежде, чем он донес ее до постели. Увы, на этот раз он оказался побежденной стороной.

Он ушел от нее не по своей воле. В то утро он хотел обладать ею сотню раз, мечтая увидеть, как она будет каждый раз терять рассудок от страсти и блаженства.

Не так! Нежно и ласково!

Он ушел от нее, ибо прочел в ее глазах муку, сомнение и раскаяние. Или он все-таки совершил двойную глупость? Кто поручится, что она на самом деле испытывала эти чувства? Но, черт побери, почему это должно его беспокоить?