Юность воина - Марик Лернер

— Проходи. Садись.

— Спасибо, — осторожно сказал Блор. Что говорить, он не знал. Предпочтительнее выслушать. За чем-то его позвали. Невольно замешкался при виде роскошного стула с вышитой подушкой, предназначенного посетителям. От двери из-за высокой резной спинки не разглядел нормально.

— Не ты первый в не первой свежести штанах, — сказала она равнодушно. — Садись. Потом вымоешься, и вещи постирают. Я скажу.

— Спасибо, госпожа, — в очередной раз поклонился Блор, уже опускаясь на сиденье. Пришлось даже вскочить. Сидя поклоны отбивать неприлично.

— Как-то ты без огонька и подобающего почтения шею гнешь, — без особой заинтересованности сказала она. — Молодой, нахальный, упрямый и, видимо, неглупый. Не стал бы Док за мелкого воришку и гонористого фема просить.

Похоже, Блору не удалось сохранить спокойствия, потому что она насторожилась и резко спросила:

— Что? Давай выкладывай, ты не на оскорбление удивился!

Мысленно проклиная ее и попутно всех остальных магов до седьмого колена, он без охоты произнес:

— Госпожа хочет сказать, что не псоголовые просили помочь мне?

Она несколько секунд странно смотрела и весело рассмеялась.

— Крато не просят, — наставительно сказала, — они ставят условия. И редко обращают внимание на таких, как ты. Им и до меня крайне мало дела, пока не перехожу определенных рамок. Мы, как те собачьи стаи, давно изучили границы владений и на чужие не заходим. А за тебя просил Док. Вот ему отказать сложно. Где бишь находится этот твой Кнаут, куда собираешься отправиться? Я же не обязана помнить каждую дыру в Империи.

— Сто двадцать лиг от Шейбе, вверх по Лугаре.

— А! Провинция Ранткур. Леса, леса и еще раз леса. Кроме дерева, там ничего нет.

— И дерево на юге требуется. А еще есть железо.

— Ой, да куда ему до здешнего. Бедные руды, пусть и залегают неглубоко. Все на местные нужды, на продажу, почитай, ерунда. Слушай, а не лучше остаться здесь? Обещаю приличное жалованье и кормление. А через год посмотрим, стоит ли продлевать. Я на тебя, ты на меня.

— Это дело чести, — с деревянным лицом сказал Блор. — Никак не могу.

— А зря. Никто из моих людей еще всерьез не жаловался на плохое отношение.

— Я не могу.

— Честь — товар редкий, — с едкой иронией произнесла после длительной паузы. — Разве в такой волчьей глухомани и осталась. Послезавтра уходит моя шхуна «Север» на юг. Через проливы и вниз, и опять на север.

— Э?

— Сначала туда дойдешь, потом устроят до Ранткура. Обещаю. Там уже сам добирайся. Но придется потрудиться матросом. Два «орла» в день, мои харчи и в случае необходимости участие в отражении нападения. Ты же воин, правильно?

— Почему два? — возмутился Блор. — Нет таких расценок.

— А столь умелых матросов много? Можешь оплатить дорогу и ехать пассажиром.

Блор закрыл рот и мысленно возблагодарил Воина за замечательную «доброту» купчихи. Могла бы и вовсе подрядить бесплатно трудиться. Куда бы он делся.

— Хоть кормежка нормальная будет? — подозрительно спросил вслух.

— Не волнуйся, мои люди не жалуются. Согласен? — Она протянула руку.

— Слово, — осторожно хлопнув по нежной ладони, подтвердил Блор.

— Вот и хорошо. А, — странно застенчиво сказала, — а как он выглядит?

— Кто? — не понял Блор.

— Док.

— Да нормально, — в недоумении ответил парень. Что она хочет услышать, абсолютно непонятно. Какое дело до целителя — тем более. — Здоров.

— Ладно, — махнула она рукой, — ступай. Я сказала тебя устроить в комнате для приезжих. Ренгвольт покажет.

— Э, а стоимость?

— Я же сказала, — нетерпеливо бросила она, — харчи и койка моя. Сегодняшнее тоже. Пригодится еще тебе кольцо. Иди!

Он в очередной раз поклонился и, не поворачиваясь, двинулся к двери, сделав давно напрашивающийся вывод: трактир принадлежит не тому писклявому. А про него уже в подробностях доложили.

Ренгвольт оказался все тем же парнишкой-проводником, а койка именно койкой. Деревянный топчан без признаков одеяла или подушки. Ничего нового. Засовываешь под голову свернутую рубаху, за неимением других вещей. Сверху накрываешься овчиной. Весь поход так и делал. И соседство знакомое. Вещей своих он уж точно не спутает. Неизвестно, как насчет денег, а мешки с одеждой зеларни побросали совершенно спокойно. Видать, не воруют. Или такому недоумку долго не жить, и вся округа об этом в курсе.

— Чего еще изволите? — спросил мальчишка, убедившись в его раздумьях. — Женщину, новую одежду, выпить, дурман? Больных дурными болезнями нет, хозяйка следит.

— Это от тебя лично или входит в цену, заплаченную постояльцем?

Он рассмеялся, как делают, услышав замечательную шутку.

— При трактире девок нет. Тут ежели сам сумеешь договориться. Пойдете искать по деревне на ночь глядя?

Тут и без подсказки легко догадаться, чем может закончиться подобного рода приключение. Гулящие на дороге не валяются, разве вдовушка какая в солидном возрасте. Готовых себя продавать с голодухи вряд ли удастся обнаружить так просто. Дома зажиточные. А вот из любопытства — такое случается, но не открыто. Уж такие вещи Блор и без подсказок знал.

— Что, и рабынь в доме не имеется?

— Нет, — твердо сказал тот. — Рабов тоже. Все вольные, на договоре, или через кабалу.

Блор внезапно понял, что первоначальная робость совсем для него не характерна. На публику играл. Тот еще парнишка, очень себе на уме. Вполне представим на его месте кое-кто из старых знакомых. Да и причины схожие.

— Те черные охранники тоже кабальные?

— Да. Хозяйка не любит держать возле себя людей подневольных.

Блор посмотрел на пальцы с татуировкой молота и убедился в правильности мысли. Этот тоже. Скорее всего, за долги. Ремесленник, не купец. Да и говорит с заметным акцентом. Как бы не с запада.

— А в чем разница? — спросил, уверенный в ответе.

— Ты сможешь выкупиться. Она не станет требовать лишнего. А потом и свое дело открыть поможет.

— За долю? Второй трактир? Одного мало? Или лавку?

— Мир огромен, и компания имеет связи в других местах. Не надо ничего? — переспросил без особой надежды. — Я пойду.

— Надо, — твердо сказал Блор. — Поболтать.

Взгляд парнишки оказался достаточно красноречив.

— Не приходилось до сих пор слышать о подобных извращениях, — прошептал с насмешкой в голосе, — ежели что, я не по этой части. Мальчика хотите?