От древнего Валаама до Нового Света. Русская Православная Миссия в Северной Америке - Дмитрий Григорьев

Мы почли своим долгом сказать все это, но не для полемики и не в духе обличения, а для того чтобы не вводить в заблуждение ни Вас, ни себя. Но, сказав все это, мы повторяем то, с чего начали: мы с радостью и любовью принимаем Ваш призыв совместно искать путей преодоления пагубного разделения. И мы уверены, что подлинным началом этого пути должно быть единство в молитве, превыше же всего в святейшем Таинстве Евхаристии. В нем изольётся в сердца наши любовь Христова, одна могущая преодолеть все разделяющее нас, в нем невозможное человеком станет возможным Богу. К этому началу – к единству во Христе – мы и зовём Вас, твёрдо веря, что Сам Господь исполнит наше единство.

Митрополит Ириней

31 октября 1974 г. Нью Иорк.

Из определения Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей от 6/19 ноября 1974 г.

Слушали: Обращение Митрополита Иринея к «Его Высокопреосвященству Митрополиту Филарету и его пастве» от 31 октября 1974 года.

Постановили:

1. Послание Митрополита Иринея справедливо указывает на то, что из рядов его Церкви неоднократно исходили выступления против коммунизма и преследования Церкви в СССР. Эти выступления достойны похвалы… Однако… с огорчением вспоминалось, что отделение от Русской Православной Церкви Заграницей на Кливлендском Соборе произошло во имя не осуществившегося в то время соединения Митрополии с Москвой. С другой стороны, принятие от нея автокефалии подразумевало, что Московская Патриархия есть законная возглавительница Русской Церкви, чего Зарубежная Церковь ни в коем случае принять не может… Собору представлялось, что принятие автокефалии из рук Московской Патриархии поэтому являлось свидетельством перед миром о ея якобы доброкачественности и свободе, морально во многом связывая получателей.

3. Духовное единство в молитвах и таинствах есть завершение единомысленного исповедания, к которому приводит любовь не только друг к другу, но и к истине. Архиерейский Синод полагает, что если высказанные в настоящем определении взгляды его на существо ведущейся в мире борьбы и на участие в ней Московской Патриархии разделяются Митрополитом Иринеем и его сотрудниками, то может быть найдена принципиальная основа для начала бесед между нашими представителями.

Из ответа Митрополита Иринея на определения Архиерейского Синода от 6/19 ноября 1974 г.

… В Вашем постановлении Вы подчиняете церковное единство принятию нами Ваших «взглядов на существо ведущейся в мире борьбы и участия в ней Московской Патриархии», Вашего подхода к Русской Церкви, Вашей оценке нашей автокефалии, Вашего понимания прошлого и настоящего. В том то и дело, однако, что по всем этим вопросам между нами существуют глубокие и принципиальные разногласия, которых мы, конечно, не можем сразу разрешить. Кроме того, по совести, мы должны сказать, что нас волнует больше всего не это расхождение с Вами во взглядах и оценках, а более глубокая и трагическая безвыходность избранного Вами пути, приведшего именно Вас к отрыву от тела Русской Церкви ещё во времена Патриарха Тихона, а впоследствии к фактическому отколу от всей Вселенской Православной Церкви.

Тем не менее, в нашем к Вам обращении мы не ставили никаких условий. Мы не ставили их потому, что убеждены в том, во-первых, что разделения наши, вызванные трагической неурядицей нашей эпохи, не оправдывают разрыва в молитве и таинствах, и потому, во вторых, что именно в единстве в таинствах, соединяющих нас со Христом и в Нем – друг с другом, видим единственный путь к взаимному пониманию и примирению…

Из письма Митрополита Филарета Митрополиту Иринею от 27 февраля/ 12 марта 1975 г.

… Наша газетная переписка пришла в тупик, и нет смысла её продолжать. Но на Ваше последнее письмо я считаю нужным ответить.

… Главный вопрос, разделяющий нас, – вопрос о советской иерархии. Зарубежная Церковь признает её законным и действительным возглавлением страдающей Церкви Российской только тогда, когда она со всею решительностью отвергнет позорную и страшную декларацию митрополита Сергия, сойдёт со своего пагубного пути и станет на путь церковной Правды, открыто и бесстрашно её защищая.

… Здесь я прерываю своё письмо, чтобы привести дословно то, что сказал по данному вопросу Владыка Архиепископ Андрей Рокландский, который долгое время совершал своё пастырское служение в Советской России и хорошо знает все кошмары советской действительности. Владыка сказал следующее:

«Вспоминается мне один случай из жизни блаженной Ксении Петербургской. Она была особенно популярна в купеческом мире. Купцы замечали, что каждое посещение Блаженной приносило им удачу в торговле.

Однажды в одном торговом месте купцам удалось раздобыть из богатого имения несколько различных сортов самого лучшего мёда. Был мёд и липовый, и из гречихи, и ещё из других цветов и растений. Каждый имел свой особый вкус и благоухание. А когда купцы все эти сорта мёда смешали в одной бочке, получилось такое благоухание и такой вкус, о котором и мечтать нельзя было. Покупатели брали этот мёд нарасхват, не жалея никаких денег. И вдруг появилась Блаженная Ксения. – «Не берите, не берите, – закричала она, – этот мёд нельзя есть: он дохлятиной пахнет». – «Да ты, матушка, с ума сошла! Не мешай нам! Видишь, какая прибыль пошла. Да как ты докажешь, что этот мёд нельзя есть?…» – «А вот и докажу!» – крикнула Блаженная, изо всех сил навалилась на бочку и… опрокинула её. Пока мёд тёк на мостовую, люди тесно обступили бочку, но когда весь мёд вытек, все закричали от ужаса и отвращения: на дне бочки лежала огромная дохлая крыса. Даже те, кто за дорогую цену купили этот мёд и уносили его в банках, побросали их.

«Почему мне вспомнился этот случай и я привожу его?», – продолжает Владыка Андрей. – «Отвечу охотно. На днях один американец, интересующийся Православием и побывавший почти во всех православных церквах и в Советском Союзе, и здесь, в Америке, спросил меня: отчего я и целая группа русских православных людей не участвуют в приёме Патриаршей делегации, и вообще как бы чуждаются всего, что связано с церковной жизнью в Советском Союзе, и даже здесь, в Америке, уклоняются от тех православных групп, которые так или иначе связаны с Патриархией. В чем дело? Разве догматы не те, или таинства другие, или богослужение иное? Я подумал и ответил: нет, дело не в этом. И вера та же, и богослужения те же. Православная вера благоухает как хороший мёд. Но если этот мёд вы сольёте в бочку, на дне которой окажется дохлая крыса, захотите ли Вы отведать этого мёда? – Он с ужасом посмотрел на меня: «Ну, конечно, нет!» – «Вот так и мы, – ответил я ему, – чуждаемся всего того, что связано с коммунизмом. Коммунизм для нас то же, что дохлая крыса на дне бочки. И если бы Вы наполнили эту бочку до самых краёв самым лучшим, самым ароматным мёдом… – нет, мы не захотим этого мёда. Мёд сам по себе прекрасен, но в него попал трупный яд и смрад».

«Мой собеседник молча кивнул головой. Он понял. А Вы?…»

– Образно и убедительно!.

В заключение своего письма я, в свою очередь, спрашиваю Ваше Высокопреосвященство: неужели Вы по архиерейской совести считаете облачившихся в рясы и клобуки служителей КГБ – истинными духовными руководителями и возглавителями многострадальной Русской Церкви! Неужели Вы не видите, что на дне той квазицерковной советской организации, с которой вы связали себя, лежит дохлая крыса коммунизма?.