Рейтинг бывших мужей - Ирина Хрусталева

Крапивин взбил пуховую подушку и, угнездившись на ней поудобнее, задумался: «Неужели в этот раз интуиция меня подвела и эта девчонка все же причастна к преступлению? Стареешь, майор, стареешь, видно, действительно на пенсию пора. А может, и правда – подать рапорт? Уеду в деревню, вскопаю огород, буду там кабачки с огурцами выращивать. Цветочные клумбы разобью, собаку охотничью заведу и буду с ней уток стрелять… Опять же, рыбалка в любое время года, там совсем недалеко река протекает, в ней караси с лещами водятся. Поговаривают, что даже щука попадается. Вот отболею и подумаю над этим вопросом – а-а-апчхи! – всерьез».

Крапивин вновь укрылся одеялом с головой и вскоре заснул беспокойным сном больного человека. Он то сбрасывал одеяло, обливаясь потом, то снова натягивал его на плечи, дрожа от озноба.

– Галя, посмотри-ка, не Зинаида ли Николаевна там лежит? – вскрикнула Люсьена. – Господи, неужели и ее убили?!

Девушки бросились вниз по лестнице – посмотреть, что случилось с женщиной, возможно ли ей помочь. Галина, как бывший медик, первым делом пощупала пульс и, убедившись, что сердце бьется, облегченно вздохнула:

– Слава богу, жива!

– Галя, что с ней делать? – испуганно глядя на женщину, спросила Люсьена. – Что с ней случилось? Почему она здесь лежит?

– Откуда же мне знать? – рассердилась Галя. – Если тебе так интересно, спроси у нее самой.

– Неуместная шутка, – огрызнулась Люся. – «Скорую помощь», наверное, нужно вызвать?

– Звони, а я попробую привести ее в чувство, – ответила Галина и присела перед женщиной на корточки.

– Галя, смотри, ключи в замке болтаются, – сообщила Люсьена, указывая на дверь. – Может, мы ее в квартиру попробуем затащить? Здесь пол кафельный, холодный, она простыть может. Хотя нет, идея, думаю, плохая. Вдруг это сердечный приступ и ее трогать нельзя?

– Нет, на сердечный приступ не похоже, – неуверенно возразила Галина, осматривая бесчувственную женщину. – Такое впечатление, что это простой обморок.

Словно в подтверждение ее слов женщина открыла глаза и посмотрела на девушек непонимающим взглядом.

– Что со мной? – тихо спросила она.

– Вы, кажется, в обморок упали, – ответила Галина. – Когда мы вас заметили, вы уже лежали. Встать сможете?

– Наверное, смогу, если вы мне поможете.

Девушки подхватили женщину под руки и помогли подняться. Люсьена повернула в замке ключ, и они вошли в квартиру.

– Ой, спасибо, девочки, милые мои, – простонала Зинаида Николаевна. – До дивана меня доведите, я прилягу, что-то голова кружится…

– У вас часто обмороки бывают? – спросила Галя.

– Да нет, в первый раз, сама не знаю, что со мной такое, – ответила женщина, с трудом опускаясь на диван. – Помню, что уже ключ в замок вставила, и вдруг перед глазами все поплыло, а потом чернота… дальше ничего не помню.

– Мне кажется, нужно врача вызвать, пусть вас осмотрят, – сказала Люсьена.

– Ох, не люблю я этих врачей, – сморщилась Зинаида Николаевна. – Они ведь столько болезней найдут, что потом жить не захочется.

– Но нельзя же все на самотек пускать? В обморок просто так не падают, – возразила Галина. – Давайте мы вызовем «Скорую» и с вами посидим, подождем, – предложила она.

– Спасибо, девочки, не знаю, как вас отблагодарить.

– За что? Разве вы не поступили бы точно так же, увидев, что кому-то плохо?

– Я бы, может, и поступила так же, но люди-то бессердечными стали, заботятся только о себе, а что вокруг происходит, никого не интересует, – заметила Зинаида Николаевна. – Я недавно по телевизору передачу видела, как раз на тему людского равнодушия, даже прослезилась. Сколько народу погибает из-за того, что никому ни до чего нет дела! Если лежит человек в грязи, значит, это пьяный бомж, и все торопятся пройти мимо. И ни у кого не возникает вопрос – а вдруг у человека сердечный приступ? Порой мы не знаем, что с нашими ближайшими соседями происходит, а уж на посторонних людей вообще внимания не обращаем. Разве не так?

– Это вы верно заметили, – согласилась Галина. – Кстати, о соседях, – ухватилась она за нужную тему. – Говорят, вашего соседа кто-то убил, это правда?

– Ой, и не спрашивайте, до сих пор в себя прийти не могу, – тяжело вздохнула Зинаида Николаевна. – Милиционер с раннего утра по дому ходил, всех допрашивал.

– И у вас был?

– А как же? Ко мне в первую очередь и пришли, моя квартира рядом, дверь в дверь. И Веры, как нарочно, не было, она к своей больной матери уехала. Вера – это мать Никиты, мы с ней уже двадцать лет дружим. Что теперь с ней будет, когда она о сыне узнает? Он ведь у нее единственный! Ой, беда, вот беда, – она сокрушенно покачала головой. – Страшное это дело, своих детей терять!

– А вы ей еще не сообщили о Никите?

– Номер ее мобильного телефона у меня есть, только не хочу я такие страшные вещи близкой подруге сообщать. На это милиция есть, я им номер дала, пусть сами… Раньше на Руси, еще при царе, гонца за плохую весть казнили, между прочим! Нет, у меня язык не повернется сказать Верочке, что Никиты больше нет.

– Он действительно умер?

– Милиционер, что ко мне приходил, сказал, что его даже до больницы не довезли, по дороге преставился, бедолага, – всхлипнула Зинаида Николаевна. – Он ведь на моих глазах вырос, ему всего пять лет было, когда они в наш дом переехали. Так мне его жалко, так жалко!

– Молодых всегда жалко, – поддакнула Галина. – У него небось и девушка была?

– Да, он парень видный был, девки сами на шею вешались. Последняя его барышня, дочка какого-то олигарха, сама к нему приезжала, на дорогущей машине. Куда только мир катится? – вздохнула женщина. – В наше время, когда я молодая была, чтобы девушка к холостому парню в квартиру вошла и тем более на ночь осталась – ни боже мой, а сейчас – словно так и надо. Раньше была любовь, а сейчас что? Сейчас только один секс у молодежи на уме. Вон, Василиса: ездила-ездила к Никите и в результате до беды доездилась.

– В каком смысле? – с интересом спросила Галя.

– Застала она его в постели с другой девицей, и не с кем-нибудь, а со своей подругой!

– Да вы что? – Люсьена изобразила удивление. – Прямо в постели?

– Да, там и застукала голубков, – подтвердила Зинаида Николаевна. – Можно сказать, на месте преступления. Ой, а что потом было! – воскликнула она. – Василиса так кричала на них, что, наверное, на улице слышно было. Лучше, говорит, не попадайтесь мне на глаза, иначе я вас обоих убью! Она в кухне моей так плакала, так убивалась, что я еле ее успокоила. А наутро беда приключилась с Никитой. Я уж, грешным делом, подумываю – а не Василиса ли его застрелила?

– А она могла?

– Откуда же мне знать? На вид девушка очень хорошая, приветливая, культурная, воспитанная. Всегда поздоровается со мной, улыбнется, о здоровье спросит. Конечно, не хочется верить, что она могла сделать, только ревность – чувство неуправляемое, девушка могла и не понимать, что делает. Это еще каким-то таким мудреным словом называют…