Первый удар - Николай Шпанов

Когда дым рассеялся, Гроза увидел, что еще несколько самолетов лежат в беспорядке на аэродроме. Два или три ярко пылают. Растерянно мечутся санитары.

Совсем недалеко от Грозы два механика торопливо тащили самолет. К нему, застегиваясь на ходу, бежал офицер. Гроза ясно услышал слова приказаний. Говорили по-немецки. Офицер влез в машину, поднял руку. Механики отбежали. Винт, подчиняясь самоспуску, успел сделать судорожное движение, когда новый мощный разрыв потряс воздух. Над головой взвизгнули осколки. Гроза испуганно пригнулся.

Когда он поднялся, в ушах стоял туманный гул. Один механик лежал ничком у самолета. Другой, с трудом поднявшись, придерживал правой рукой окровавленную левую. Он, спотыкаясь, побежал к ангарам. Летчика не было видно. Самолет казался неповрежденным. Гроза смотрел та него, как завороженный.

Гроза, извиваясь, полз на животе. Он старался влипнуть в землю, чтобы остаться незамеченным на открытом поле.

Исправный самолет — полет к своим, к себе, к родной земле! Полет на Родину!

Гроза подполз из-под крыла и, ухватившись за скобы, подтянулся. Делая усилие, невольно оперся на обе ноги. Все пошло кругом, он разжал руки и упал. Боль от падения была нестерпимой. Стоило большого труда заставить себя начать все сызнова. На этот раз удалось подтянуться настолько, что можно было достать вырез ступеньки в фюзеляже. Но как назло он пришелся, против больной ноги. Ухнув сквозь зубы, Гроза оттолкнул мешающую ногу здоровой и ступил в вырез.

Из пилотской кабины на него уставились расширенные от боли и удивления глаза. Офицер вытянул руку с револьвером навстречу Грозе. Произошла короткая борьба. Гроза потерял сознание. Когда он очнулся, то почувствовал, что глаза слиплись от крови. С усилием разодрал веки и увидел, что лежит внутри самолета рядом с мертвым офицером.

Грозе казалось, что он усаживается целую вечность. Вывихнутую ногу он взял руками ниже колена и сунул в педаль.

Пошевелил штурвал: элероны в порядке. Чтобы посмотреть на рули, нужно было бы высунуться. Пришлось взять на веру. Сквозь всю усталость почувствовал, как бьется сердце, когда нажал самоспуск…

Через диск завертевшегося пропеллера увидел на опушке, откуда он только что выполз, людей. Размахивая руками, они бежали к самолету.

Слезы забивали незащищенные очками глаза Грозы. Он двинул сектор и оторвал хвост. Самолет бежал.

Внезапно впереди, там, куда бежала машина, поднялась черная стена земли и, расходясь кудрявыми краями взрыва, закрыла все поле, ангары, небо. Очередная бомба с замедлением. Дав сектор до отказа, Гроза взял на себя штурвал. Почувствовал, как подкинуло взрывом под правое крыло, но земля, ангары, самые клубы дыма, — все было уже внизу. Машина послушно лезла крутою горкою. Уверенно гудел мотор. Гроза огляделся. Он вывел машину прямо на солнце, лениво поднимающееся над розовым горизонтом. Восток. Родина.

Проводив глазами машину, Олеся спросила крестьянина:

— Вы уверены, что это он?

— А то як же ж? Вот и капелюш их у дерева. Она взглянула на протянутый рваный комок кожи — да, это были остатки полетного шлема советского образца. Снова повернулась туда, где скрылся самолет. А в лесу, на прогалинке, в большом генеральском Мерседесе сидел высокий старик, в мундире с оторванными погонами. Он нервно ловил нижней губой прокуренную седую щетину усов и сосал ее. Руки старика были скручены за спиной.

К 4 часам 19 августа судьба пограничного боя на северном участке юго-западного фронта, где немцами было намечено произвести вторжение на советскую территорию силами армейской группы генерала Шверера, была решена.

Лишенные оперативного руководства и поддержки бронесил, части ударной группы Шверера отходили. У них на хребте, не давая времени опомниться, двигались танки Михальчука. Скоро отступление немцев на этом участке превратилось в бегство. В прорыв устремились красная конница и моторизованная пехота. Сам Михальчук, на самолете, направился в Березно.

Занявший Березно Богульный получил по радио запрос Волкова: нельзя ли его частям совершить посадку на аэродромах Березно, Тынно и Погорелово, чтобы пополнить запас горючего? Без этого затруднено возвращение эскадры в свое расположение.

Богульный немедленно радировал согласие и распределил время посадки эскадры так, чтобы она не мешала развитию операции десантного соединения.

Вскоре на штабной аэродром сели два первых СБД. Они имели очень непрезентабельный вид. Обшивка во многих местах была задрана осколками снарядов. Острые края пробоин торчали, как клочья прорванной бумаги. На одно СБД носовая пушка, лишенная экрана, печально склонилась из башни, готовая вот-вот оторваться.

По стремянкам из самолетов сошли два командира в изорванных и закопченных кожаных комбинезонах. Это были бригкомиссар Волков и капитан Косых. Они вошли в кабинет генерала Шверера, где сидел теперь командарм второго ранга Михальчук. После официального доклада посыпались вопросы с обеих сторон. Михальчук интересовался подробностями полета.

Узнав о наличии раненых, Михальчук повернулся к Богульному:

— Товарищ комдив, у вас тут есть врачи. Прикажите сделать все возможное, чтобы раненые люди эскадры были немедленно эвакуированы в наше расположение на возвращающихся десантных машинах. Дорохова скорее сюда. Может быть, нужна операция…

Выходя, Богульный столкнулся с Косых.

— Олеся здесь? — спросил капитан.

— Скоро вернется. Поехала за одним раненым. Ох и дивчина. Прямо на плечах немцев влезла в околоток их. штаба. Теперь у нее там целое хозяйство.

Косых перебил:

— Тарас… Сафар погиб.

Косых видел, как изменился в лице Богульный.

— Сафар? Эх, дивчина моя…

Он махнул рукой и вышел исполнять приказание Михальчука.

Косых примостился в одной из комнат штаба, чтобы просмотреть сводки о действиях Красной армии за вчерашний день и истекшую ночь. Он видел, что результаты их собственного рейда уже отмечены сводкой. Тут же он с волнением прочел лаконическое, но четкое описание другого рейда, совершенного одним из бомбардировочных соединений советской авиации. Это был налет на окрестности Магдебурга, где немцы сосредоточили грандиозные запасы горючего, накопленные в течение нескольких лет подготовки к войне. Бронированные подземные хранилища не спасли драгоценные запасы. Пожар, охвативший эту топливную базу германской армии, был так велик, что жители поспешно покидали местность только потому, что не было возможности дышать от гнетущего жара.

Из сообщений о действиях наземных частей Красной армии Косых узнал, что почти по всему фронту они отбросили первый натиск германских частей и форсируют линию укреплений уже на территории противника. Оставаясь верным своей тактике нарушения нейтралитета третьих стран, противник пытался выйти во фланги Красной армии. На юге бронечасти и конница немцев неожиданно появились со стороны румынского города Хотина. Они были отброшены. Аналогичный случай произошел и в северном углу, где немцы подошли к советской границе со стороны латвийской станции Индра…