Власть над властью - Юрий Мухин

В 1989 году было произведено (килограммов на душу на­селения):

А теперь посмотрим на карту: Великобританию омыва­ет теплый Гольфстрим, северная граница Германии находит­ся на широте Смоленска и Рязани, все ее земли расположе­ны на широтах Украины, север Японии южнее Астрахани, юг Японии — широты Египта, но с мягким морским клима­том, север США на 150 км южнее широты Киева; сама тер­ритория США — это настолько благодатная для сельского хозяйства земля по климатическим условиям, что наши кре­стьяне о такой и мечтать не могут. Что делать, СССР с гео­графическим положением не повезло очень крупно: ни мо­рей на границах, ни дождичка в мае.

Тем не менее колхозное сельское хозяйство СССР со сво­их скудных земель обеспечивало граждан СССР лучше, чем США, Германия, Великобритания и Япония в среднем обес­печивали своих граждан. Это видно из последних двух ко­лонок таблицы. Только по мясу отставание, но правитель­ство СССР не собиралось останавливаться на достигнутом. Это западные страны считали, что у них уже все хорошо с питанием, а в СССР так не считали и разработали продо­вольственную программу, которую перестройщики не дали внедрить.

Но и без этой программы сельское хозяйство СССР про­изводило указанные в таблице продукты питания на 2200 миллионов калорий в год на душу населения. Это на треть больше того, что давали западные страны (1600 миллионов калорий), а по белкам на четверть больше (67,8 килограм­ма в год против 54,9 в среднем по США, Великобритании, Германии и Японии).

Некоторые читатели заметят, что у этих стран пусть зем­ли и хорошие, но их мало, не на чем выращивать. Ничего по­добного! В США платятся огромные деньги (свыше 20 млрд. долларов в год) фермерам, чтобы они не засевали свои зем­ли и этим не сбивали высокие цены на продовольствие.

Причина в экономике. В СССР плановая экономика име­ла цель обеспечить питанием каждого, повторяю, каждого гражданина. А на Западе — только людей с достаточным ко­личеством денег.

Оцените и условия, в которых мы работали. На таких географических широтах и в таком климате в других стра­нах люди либо вообще не живут, либо практически не за­нимаются сельским хозяйством. Две тяжелейшие разруши­тельные войны на своей территории, отвлекавшие огромные трудовые ресурсы и повлекшие за собой уничтожение на­циональных богатств. Только Великая Отечественная вой­на унесла треть тех богатств, что накопили все наши пред­ки, начиная от Рюрика.

Можно поражаться и восхищаться упорству наших де­дов и отцов, которые в этих неимоверно тяжелых условиях воевали, строили и создавали. То же они делали и раньше, но именно плановая экономика существенно повысила эф­фект от их работы. Это послужило примером и для других стран, Запад попытался тем или иным путем тоже плани­ровать свою экономику.

Но ведь нельзя слепо копировать, нужно понимать смысл того, что ты делаешь. Скажем, после войны изрядно обни­щавшая Великобритания стала по примеру СССР нацио­нализировать целые отрасли экономики, не понимая, что в экономике СССР главное не то, что она государственная, а то, что плановая. А для создания плановой экономики, по­вторяю, не имеет значения, какое это предприятие: государственное или частное. Главное, чтобы все предприятия дей­ствовали по единому плану, а не в слепой анархии рынка. В результате гораздо более разрушенный Советский Союз отказался от карточек в 1947 году, а Великобритания — лишь в начале 50-х.

Гораздо более осмысленными можно считать действия японцев, которые не стали увлекаться национализацией, а планово сосредоточили усилия на приоритетных отраслях: металлургии, кораблестроении, электронике.

Сделаем промежуточные выводы. Что значит плановая экономика? На любом заводе, в любом цехе, на любой фир­ме есть руководитель (директор или коллективный орган), который принимает на себя всю ответственность за Дело предприятия, оценивает его, решает, как его лучше и с наи­меньшими затратами исполнить, и делит Дело между своими структурными подразделениями. Это и есть планирование. Разница в экономике СССР и Запада заключалась именно в этом: первая управлялась из единого центра, а западная нет. В этом состояло огромное преимущество СССР перед Западом. Но одновременно это был и тяжелейший недос­таток. Организована-то экономика СССР была хорошо, но ведь надо было ею эффективно управлять. Управление же было бюрократическим, причем бюрократический маразм все время возрастал.

В последние годы существования Советского Союза все говорили, что в СССР некачественные и несовременные то­вары, каких-то товаров мало, а какие-то покупатель брать не хочет, люди стремились покупать только импортные то­вары, и в этом вина вроде бы прямо ложилась на нас, ру­ководителей предприятий. И действительно, мы были ви­новаты: ведь мы эти товары производили. В книге уже дос­таточно написано о влиянии бюрократизма на Дело, но я позволю себе привести еще один пример, на этот раз об­разный, чтобы вы лучше узнали, в каких условиях прихо­дилось работать капитанам советской промышленности и почему их труд был так малоэффективен.

Представьте, что вы — директор советского завода в то время. Чтобы лучше это сделать, мысленно уменьшим завод до размеров квартиры. А каждый знает, что нужно делать в собственной квартире. Итак, завод принадлежал государству, т.е. всему народу, и ваша квартира принадлежала государ­ству — всему народу. На заводе вроде был хозяин — дирек­тор. В квартире был хозяин без всяких «вроде» — вы. Перед директором стояла задача обеспечить потребителей продук­цией, для ее исполнения ему доверялся завод определенно­го типа, стоимости и т.д. И перед вами стояла и стоит зада­ча — обеспечить жизнь вашей семьи, для исполнения этой задачи вам предоставлялась квартира с нужным количест­вом комнат и нужного метража. У директора потребители, и у вас потребители, у директора государственные средст­ва производства, и у вас такие же. Только директор снача­ла тратит деньги на обеспечение своих потребителей, а по­том уже платит налог государству из прибыли. А вы (если считать зарплату прибылью) сначала платите налоги (кварт­плату), а уж потом тратите деньги, скажем, на ремонт квар­тиры, покупку линолеума и т.д. Но главное различие меж­ду директором и вами в том, что квартирой управляете вы сами, а наш директор управлял заводом под диктовку бю­рократического аппарата. Вы исходите из интересов семьи, а он — из указаний начальства и только после этого из ин­тересов потребителей.

Представьте, что вы в своей квартире поставлены в те же условия, что советский директор завода. Какой бы была тогда ваша жизнь и жизнь потребителей — членов вашей семьи. Возьмем какой-нибудь пустяк, например, у вас изно­силась прокладка кухонного крана. Что вы сделаете? Если вы хозяин квартиры, то вы либо замените ее сами, либо возьмете бутылку белой или красного и позовете знакомо­го слесаря, либо вызовете сантехника из ЖКО и заплатите ему рубль (по тем ценам) за работу.

А как вы будете действовать, если станете советским ди­ректором завода-квартиры или председателем колхоза-квар­тиры? У орды бюрократов для вас всегда готово «нельзя». И на замену прокладки вам придется испросить разреше­ния по всем бюрократическим законам. Читателю придется набраться терпения, чтобы мысленно (слава богу!) пройти этот путь. Итак, вы идете к управдому и просите разреше­ния потратить заработанный вами рубль на замену проклад­ки. Но управдом не знает, много это или мало. Вдруг при­дут его проверять и скажут: «Тебе доверили беречь государ­ственные средства, а ты разбазарил целый рубль!» Поэтому он вам разрешения не даст, и вы пойдете выше и выше, пока не дойдете до т. Рыжкова Н.И.— тогдашнего предсов­мина СССР. (Когда завод в 1989 году покупал за свои день­ги мясной цех для Ермаковского райпотребсоюза за сверх­плановый металл, я уже почти дошел до т. Рыжкова Н.И., но именно тогда он разрешил давать такие разрешения сво­им министрам, и я пошел по второму кругу.) Премьер по­шлет вас к министру коммунального хозяйства, чтобы тот ему подсказал, можно ли тратить рубль на прокладку или это все-таки дороговато. Но тот это тоже не знает. Поэтому он пошлет вас к своему заместителю, который ведает кухня­ми, а тот — в управление кухонного водопровода, а тот — в главк вентилей, а тот — в отдел прокладок, а тот — к главно­му специалисту по резиновым прокладкам. Последний по­требует, чтобы принесли разные справки, и примет реше­ние, что менять прокладку надо, но сколько это стоит, он не знает, будучи узким специалистом, и решить этот вопрос должны в экономическом отделе министерства. В том отделе вы находите экономиста, который определяет цену ремонта. Он относится к своей работе добросовестно и, действуя по инструкции, требует, чтобы вы принесли ему проект заме­ны прокладки со сметой работ. В проектном институте вы заключаете договор, по которому они всего за 10 рублей и один год сделают проект. Но предварительно они должны знать технологию, то есть знать, как будут менять проклад­ку. В технологическом институте всего за 10 рублей и один год вам обещают разработать технологию. Когда все это бу­дет сделано, то экономист по прокладкам абсолютно точно рассчитает, рубль или не рубль стоит замена вашей про­кладки. Государство не потеряет ни одной лишней копей­ки! Когда все будет подсчитано, экономист задаст, а министр утвердит норматив, то есть ту часть стоимости прокладки, которую вы ежегодно можете тратить на ее ремонт. Теперь у вас есть разрешение потратить деньги на прокладку, ос­талось за две копейки ее купить. Обычно вы это делаете в магазине «Хозтовары», а завод — в Госснабе. Вы направляе­тесь туда. А специалист Госснаба, узнав о вашем желании, думает: «Прокладки — народное достояние, если я буду их давать кому попало и как попало, то меня могут выгнать с работы». Поэтому он просит вас утвердить норму, то есть количество прокладок, которое вам разрешается покупать и тратить за год. Вы опять идете в министерство, оно вас по­сылает в институт, и там ученые, все эти буничи, Шатали­ны, Явлинские, всего за 10 рублей и за год подсчитают вам норму. Но в Госснабе не знают: может, у вас уже есть про­кладка, и поэтому они потребуют баланс, то есть вы долж­ны предоставить им справку, где было бы указано, сколько и какие прокладки находились у вас в доме на начало это­го года, сколько вы собираетесь купить и истратить денег и сколько у вас останется на конец года. Кроме того, Госснаб ведь не знает, есть ли у вас вообще кран, может быть, вы воду из колодца носите и прокладка вам не нужна. Но даже если кран есть, то, может, в городе нет воды. Поэтому с вас также потребуют справку о том, что у вас на кухне есть кран, а в кране есть вода. Затем понадобится справка, что вы сдали пищевые отходы и макулатуру. (Для того чтобы нашему заводу заказать металлорежущий инструмент, нам потребовалось: утвердить в Новосибирском институте нор­мы на каждое сверло, каждую фрезу, каждый тип резца и т.д.; предоставить балансовый отчет, где указать наличие и остаток каждого вида инструмента (отдельно сверла 6 мм с цилиндрическим коротким хвостовиком, отдельно свер­ла 6 мм с цилиндрическим длинным хвостовиком, отдель­но сверла 6 мм с коническим хвостовиком и т.д.); предос­тавить справку, в которой подтверждено наличие у нас на заводе станков, справку о том, что мы сдали победитовые пластинки, справку о том, что мы сдали старые напильни­ки. Только после этого Госснаб принял у нас заявку!) Вы уже поняли, что бюрократы гоняют вас по инстанциям не просто так, а для того чтобы в государстве ни одна копей­ка даром не пропадала! Но пока вы ходили по институтам и управлениям министерства, к вам в квартиру пришел на­родный контроль и возопил так, чтобы все его услышали и поняли, насколько он полезен государству: «Как, из кра­на теряется государственная вода?!!» И тут же наложил на вас штрафа размере вашего оклада и перекрыл воду. Затем пришел пожарный инспектор и возмутился: «Как в квар­тире нет воды, а вдруг — пожар?!» И отключил в квартире электроэнергию и газ. Поскольку у вас нет воды, то, разуме­ется, в туалете не функционирует бачок. А это вызвало по­вышенный интерес еще одного борца за народное счастье. К вам пришел инспектор из Госкомприроды и запричитал: «Бедные советские дети! Живут в такой вони!», после чего он выбил окна в квартире, чтобы освежить воздух, и опе­чатал туалет. За ним пришел инспектор Госгортехнадзора: «Как, советские дети живут на сквозняке, без света и газа?! Это противоречит инструкциям по технике безопасности!». И он опечатал квартиру, а вашу семью из нее выселил. Вы приезжаете домой, а ваша семья в подъезде дрожит от хо­лода. Что делать? Вы находите слесаря, который за черво­нец готов поставить прокладку немедленно. Поскольку в Сбербанке вам денег не выдают, так как у вас еще нет нор­матива расходов на эту прокладку, то вы берете свой талон на водку (на заводе — лимиты или фонды), покупаете бу­тылку водки, и слесарь делает прокладку. Вы вселяете об­ратно семью, вставляете стекла, меняете размороженные ба­тареи отопления и т.д. Стук в дверь, и на пороге инспектор финансового отдела. Он объявляет, что вы дали слесарю на ремонт прокладки 10 рублей (бутылка водки), а надо было рубль. Поэтому он вынужден предъявить вам экономические санкции и перечислить в бюджет разницу между 10 рубля­ми и рублем. Следом за ним к вам вваливается инспектор Госснаба и кричит, что вы фондируемый материал (бутыл­ку водку) реализовали на сторону. Поэтому он вас штра­фует на стоимость этой водки. Разумеется, не оставил вас без внимания и самый доблестный защитник нашей эконо­мики — прокурор... (В середине 80-х годов телевидение, ра­дио и газеты рассказывали о таком случае. В одном колхозе было поле, засоренное камнями. Агроном нанял шабашников, они очистили поле от камней, и уже в первый год уро­жай с этого поля полностью перекрыл затраты на шабаш­ников. Агронома за это посадили в тюрьму на три года и взыскали с него лично 15 тысяч рублей, которые колхоз за­платил шабашникам.) ...Так вот, прокурор заявляет: «Ты, не­годяй, допустил, чтобы твою семью оштрафовали на стои­мость бутылки водки, а я очень люблю твою семью и забо­чусь о ней, поэтому с тебя лично через суд будет взыскана стоимость бутылки водки в пользу твоей семьи». И суд, ко­нечно, с вас взыскивает. Дальше... А может быть, уже хватит? Скажите, как бы вы жили в своей квартире в таких услови­ях хозяйствования? Советская экономика много лет рабо­тала именно в таких условиях, и ей было не до потребите­ля, не до Дела, не до эффективности, решалась главная за­дача — вообще выжить.