Аделия. Позор рода - Татьяна Зинина

Чтобы не выдать себя, мы не стали включать освещение, да и не было в нём нужды – нам с лихвой хватало сияния местного ночного светила. Его свет проникал сквозь стёкла большого окна, заливал всё помещение и придавал обстановке этакий мистический налёт. И в этот момент, переводя взгляд на стекло медицинского бокса, я вдруг отчётливо поняла, что нам не удастся сохранить произошедшее в тайне.

И ладно, я со своими проблемами справлюсь. Мне не впервой попадать в неприятности. Но что будет с Рисом? Кто поможет ему? Он ведь вообще во всё это из-за меня влип.

– Рэм ведь снимал всё на свой комм, – проговорил эмпат, подняв на меня взгляд. – Там блокировка по голосу стоит. Сами мы до файла не доберёмся, так что придётся ждать, пока этот негодяй придёт в себя.

Я кивнула, признавая правоту Риса. Мне бы очень не хотелось, чтобы хоть кто-то увидел, как надо мной издевается какой-то гадкий боевик.

– И сколько ждать?

– Возможно, до утра, – ответил Дарис. – Система показала 4 часа до конца сеанса лечения, но могут быть обнаружены дополнительные повреждения.

– Ясно, – вздохнула я. – Спасибо тебе за помощь. Не знаю, что бы делала, если бы ты не пришёл.

– Как я мог не прийти? – спросил он, изобразив лёгкую улыбку. – Может у меня тайное увлечение спасать леди от всяких козлов?

– Герой? – улыбнулась я. И сама же ответила: – Герой. Но сейчас ты устал. Иди, Рис. Я сама как-нибудь дождусь пробуждения Рэмира.

– Нет, – ответил парень. – Я тебя одну с ним не оставлю. Да и вообще, Делька. Отправляйся-ка ты спать. Мы без тебя тут договоримся.

– Чтобы он тебе потом проблемы организовал?

– Они у меня в любом случае будут, – пожал плечами парень.

– Нет, – заявила решительным тоном. – Я сама завтра пойду к ректору и всё расскажу. У меня, между прочим, тоже видео на галути заснято. Так что не переживай.

– Делли, – проговорил Рис, опершись затылком на стену и прикрыв глаза. – Я напал на студента и нанёс ему физический вред. Так что мне всё равно придётся ответить.

– Ты же меня спасал!

– А кого это волнует? Рэмир прав, никто не станет за меня вступаться.

– Я стану! И отца подключу!

– Вот уж не стоит беспокоить лорда Грегора.

– Это мне решать, – заявила решительно. – Но если ты не хочешь тревожить моего отца, тогда я потревожу твоего.

И Рис вздрогнул. Вся его расслабленность слетела в один момент. Он напрягся и будто ощетинился. Словно меня угораздило затронуть именно ту тему, которой ни в коем случае нельзя было касаться. Вот только даже теперь я не жалела о сказанном.

– Не стоит, – ответил Дарис спустя несколько долгих секунд молчания. – Это ничего не даст. А я справлюсь. Мне не в первой.

Вот так. И ни единого лишнего слова. Ни одного намёка. То есть признаваться мы не желаем? Ладно.

– Думаешь, твой отец не поможет, когда узнает, что у тебя неприятности? – спросила я.

А Рис только усмехнулся – явно понял, какую игру веду. И что-то мне подсказывало: просто так он не сдастся.

– Делли, я давно большой мальчик, и сам отвечаю за свои поступки… и проступки, – сказал он. – Да и ты уже не маленькая девочка. Может, хватит всё время прятаться за папиной штаниной.

– К твоему сведению, я подключаю папу только в тех случаях, когда не вижу других выходов. И делаю это крайне редко. Знаешь, что… если Рэмир попробует навредить тебе через свои связи, то я наврежу ему через свои. И посмотрим, у кого руки окажутся длиннее. Но ты, Рис, точно из-за меня не пострадаешь.

– Делли, – он точно хотел попытаться меня переубедить, но почему-то передумал. Вместо этого изобразил дружелюбную улыбку и, хлопнув рукой по полу справа от себя, проговорил: – Иди сюда. Тут снизу проходит система отопления и подачи горячей воды в душевые. Потому и пол, и стена тёплые. Прости, сидеть больше не на чем.

В этом он прав. В маленькой комнатке, где и была установлена медицинская капсула, не нашлось больше ни единого предмета мебели: ни стола, ни стула, ни даже кушетки. Имелась только вешалка, но на ней не посидишь. А стоять, и правда, уже надоело. Потому я и решила принять приглашение Риса. Но только на пол опустилась почти в полуметре от парня. Он же только усмехнулся.

Несколько долгих минут мы так и сидели в тишине. Время давно перевалило за три часа ночи, хотелось спать, пить, и оказаться в своей кроватке. Но что хуже всего – в голову как назло лезли гадкие неприятные мысли. Я старалась отогнать их, но всё равно думала о том, как стояла обездвиженная и почти голая перед Рэмом, как он на меня смотрел… А душу снова ледяными путами окутывал тот гадкий, липкий страх.

– Не думай о плохом, – проговорил вдруг Рис.

Его голос прозвучал тихо, но я всё равно прекрасно расслышала эту фразу.

– Ты ведь не можешь знать, о чём я думаю.

– Зато я могу точно сказать, что думаешь ты о чём-то неприятном, противном и даже пугающем, – ответил Дарис. – Потому и говорю: не думай о плохом.

– А как это сделать? – спросила я, и в тишине пустой комнаты этот вопрос прозвучал особенно громко. – Как, Рис? Расскажи, если знаешь.

– Знаю, – кивнул он и развернулся в мою сторону. – Проще всего переключиться. Подумать о чём-то другом. Более приятном, чистом, светлом. Можно представить, что плохие мысли – это мусор. Нарисовать в своём создании электронного уборщика и уничтожить их. Можно представить себе голубое небо… Или море.

– Тебе самому что-то из этих советов помогает? – поинтересовалась я.

– Иногда – да. Иногда – нет, – ровным тоном ответил Рис.

– А что помогает? Что вообще может помочь избавиться от дурных воспоминаний? Скажи мне, психолог-недоучка.

– Ты удивишься, Дель, но это люди. Просто хорошие люди со светлой душой. Те, для кого ты важен, кому не безразлично, что с тобой происходит. Конечно, нас учат, что сильные личности должны со всеми проблемами справляться сами, и это правильно, но… именно тепло человеческой души способно творить настоящие чудеса.

Я задумалась над его словами, сказанными с такой искренностью, и решила спросить:

– Ты встречал таких людей?

– Да, – кивнул он, а на его губах намеилась тёплая улыбка. – Встречал, Дель. Можно сказать, что именно они изменили мою жизнь. Напомнили мне, кто я, какой я, о чём я когда-то мечтал.

Я слушала его молча. И в тот момент, глядя на такого вот искреннего настоящего Риса, вдруг поймала себя на мысли, что откровенно им любуюсь. А ещё мне дико нравилось, как в эти мгновения звучал его голос – словно музыка. В каждом его слове было столько чувств, столько той самой светлой энергии, что хотелось впитывать её, ловить её и греться в её лучах.

– Уверен, в твоей жизни тоже были такие люди, – сказал Рис. – Этакие светлые пятна в общей тьме памяти. Вспомни. Даже от воспоминаний о них на душе станет теплее.