Покрышкин - Алексей Тимофеев

Прилетев в Маяки, Покрышкин обратился к инженеру полка — пулеметы на его самолете пристрелять на сто метров. «Это не по инструкции. Положено на двести», — ответил инженер. Но Покрышкин уже до войны понял цену многих инструкций мирного времени: «Пусть слабаки стреляют на двести метров, а я буду стрелять на сто и меньше!»

Летчик полон нетерпения. «Душа жаждала боя»… Но горячность и нетерпение к добру не приводят.

Сначала Александру Ивановичу пришлось лететь не на своем истребителе, а на У-2. Начальник штаба А. Н. Матвеев приказал найти севшего на вынужденную посадку без горючего командира полка В. П. Иванова. Командир вернулся в полк на прилетевшем У-2. Покрышкин полдня ждал бензовоз, проклиная нелепое бездействие. Уже были получены сообщения с аэродрома в Бельцах, который ранним утром бомбили немцы — погибли моторист Ф. М. Вахтеров и техник Д. А. Камаев. В воздушном бою погиб адъютант эскадрильи Семен Овчинников. Вспомнились споры с ним о технике пилотирования: «Семен! Когда ты перестанешь пилотировать самолет в замедленном темпе?» — «Ты летай по-своему, а я буду летать, как положено!» И в первом же бою пара «мессеров» расстреляла Овчинникова на его плавных виражах… Как предсказывал Покрышкин, и не только он, одной из первых целей для «юнкерсов» стал размещенный на передовом аэродроме и почему-то выкрашенный в заметный издалека белый цвет громадный бензосклад.

Кстати говоря, пишет в своих воспоминаниях Г. А. Речкалов, на второй день войны выяснилось, что начфин базы в Бельцах и начальник ГСМ были немецкими агентами.

Вернувшись в Семеновку, Александр Иванович со своим звеном получает боевое задание — провести разведку аэродромов в румынских городах Яссы и Роман. На приграничном аэродроме в Яссах самолетов не было, но удивило большое количество зенитной артиллерии всех калибров. Хлопья разрывов снарядов и святящиеся трассы — необычное эффектное зрелище, которое пока сильно не страшит… В Романе летчики обнаруживают «авиавыставку» из двух сотен самолетов, целое озеро слепящего света — лучи полуденного южного солнца отражались от алюминиевых плоскостей и стекол кабин.

Удар по авиагруппировке противника по докладу разведчиков мог бы стать успешным, но в штабах медлят… Дьяченко выражает общее возмущение: «Ну зачем мы как ошалелые носились среди зенитного огня?!»

В готовности номер один Покрышкин с товарищами ждут приказа на вылет. Прибежавший телефонист передает — в направлении аэродрома летят немецкие бомбардировщики. Вот они показались вдали. С КП подается сигнал — три красные ракеты. Первым Покрышкин настигает самолеты неизвестной конструкции. Их трудно рассмотреть против солнца, клонящегося к западу. Сейчас бомбы полетят на аэродром, надо стрелять! Точная очередь в упор, бомбардировщик подбит. После чего летчику стали видны красные звезды на крыльях… Подставляя свой МиГпод прицелы однополчан, также уверенных, что перед ними враг, Покрышкин дал им время разобраться в обстановке. Потом он летел рядом с группой и не мог решить, что делать? «Стыд и позор жгли сердце…» Одинокий МиГлетит к аэродрому в Романе, чтобы искупить вину — блокировать немецкие истребители перед налетом бомбардировщиков. Пятнадцать минут он принимает на себя весь огонь зенитных батарей. Но атакованные Покрышкиным Су-2 в это время бомбили немецко-румынские войска, скапливающиеся у переправ через пограничную реку Прут.

На аэродроме, стараясь не попадаться никому на глаза, Покрышкин прошел на КП. После строгого внушения — «Не кидайся сломя голову, пока не разобрался, кто перед тобой» — Иванов, глядя на потемневшее лицо своего летчика, вздохнул и сказал: «Ладно, успокойся. Все утрясется. В другое время прокурор задал бы тебе другие вопросы…» Помолчав, Виктор Петрович добавил: «А стрелял ты плохо… Самолет только подбил, он сел на вынужденную».

Перед этим досталось и начштаба Матвееву, давшему неверный сигнал к атаке.

Слушавшие разговор летчики вступились за Покрышкина. Действительно, секретность соблюдалась столь строго, что истребители только понаслышке знали о новых советских бомбардировщиках Су-2 и Пе-2…

В это время на аэродром заходила на посадку прилетевшая из Бельц группа комэска Федора Атрашкевича. Летчики группы рассказали о первом немецком налете, который врасплох не застал. По сигналу боевой тревоги самолеты были рассредоточены и замаскированы. Звено Константина Миронова перехватило и сбило разведчик «Хеншель-126». Правда, бомбежку аэродрома семеро летчиков предотвратить не смогли. В бою погиб летчик Александр Суров.

Прилетевший из Пырлицы Валентин Фигичев поведал о разбирательстве по поводу инцидента 19 июня, когда наши истребители открыли ответный огонь по немецкому самолету, летевшему над советской территорией. В ходе этой перестрелки была нарушена на несколько километров граница с Румынией. По приказу комдива A.C. Осипенко в Пырлицу для разбора прибыли Иванов и Атрашкевич. Фигичев говорил: «Был разговор с упреками, но в основном нормальный. А вот когда прилетел представитель прокуратуры округа, началась катавасия. Кричал, что я провоцирую войну, грозил отдать под суд. Сейчас, видимо, дело будет закрыто».

Темнело. Летчиков звали на ужин. Забравшись в кузов полуторки, они встали, обнявшись, плечом к плечу. Так и ехали по вечерней степи…

Полк майора Иванова был братской семьей и в небе, и на земле. Покрышкин никогда не мог терпеть каких-либо нападок на своего первого командира. Бывая в других частях, он далеко не везде видел ту атмосферу, которую создал у себя Виктор Петрович. Традиционен был общий ужин летного состава, который открывал командир. Сначала он назвал имена павших. Как писал Покрышкин: «Минуту молча стояли, поглядывая на места, где сидели однополчане. На тарелках лежали маленькие букеты полевых цветов…»

Затем командир сказал о первых победах. Летчики полка сбили и подбили около десяти самолетов. Открыл боевой счет 55-го полка друг Покрышкина Константин Миронов. В обломках сбитого Федором Атрашкевичем «мессершмитта» лежал майор с Железным крестом, в кожаных шортах и спортивной рубашке.

Над Кишиневом отличились летчики братского 4-го полка. Комэск Анатолий Морозов таранил Me-109. Афанасий Карманов стал в первый день войны самым результативным истребителем ВВС РККА. Он сбил три самолета!

Они встретили немцев на равных — летчики Южного фронта…

Баянист во время ужина играл популярные мелодии. Летчики, сидевшие поэскадрильно, отдыхали.

На отдых в то лето пилотам отводилось не более четырех часов. К Покрышкину сон не шел. Все несчастья продолжали валиться на его голову. Перед глазами мелькали черные хлопья разрывов, бегущие к обочинам дорог немецкие и румынские пехотинцы. Как близко была смерть в одиночном полете над Романом… Почему не вернулся в Маяки Костя Миронов? Как же угораздило обстрелять свой Су-2?!

Спустя пятнадцать лет, в курилке Академии Генерального штаба один из слушателей, товарищ Покрышкина по учебной группе Иван Иванович Пстыго, впоследствии — маршал авиации, а в годы войны летчик-бомбардировщик, затем штурмовик, рассказал о том, как в первый день войны звено Су-2, в котором он летел, обстрелял и подбил ведущего-комэска свой МиГ. Потом, сказал И. И. Пстыго, как же он отчаянно качал крыльями, крутился, показывал другим МиГам — не трогать, отходите в сторону, это свои! После этого рассказа Александр Иванович наедине расспросил о всех деталях и сказал товарищу: «А ведь следующий ты был у меня. Когда я увидел звезды, бросило меня в холодный пот…»