Девушки без имени - Серена Бурдик

Сержант сунул фотографию в нагрудный карман, пообещав сохранить ее в целости.

— Мы свяжемся с вашим мужем, как только сможем. Я понимаю, мэм, что вы не перестанете тревожиться, но путешествие на поезде — не худшее, что может случиться с юной девицей. За ними там присматривают. Уверен, она будет в добром здравии, а там и домой вернется.

Спать той ночью я не смогла. Потеря обеих дочерей едва не парализовала меня. Я могла только сидеть у окна и молиться, глядя в беззвездное, лишенное Бога небо.

Как я ничего не заметила? Девочки уходили в цыганский табор прямо у меня под носом. А теперь Эффи, моя якобы невинная младшая дочь, влезла в мой кошелек, обокрала меня и сбежала из города на поезде. Может быть, она все это время знала, где Луэлла, и лгала нам. Может быть, она лгала и о приступах? Всего неделю назад я застала ее согнувшейся вдвое, но на мой вопрос она ответила, что ищет красивые листья, чтобы засушить в тетради по ботанике. Я замечала все более заметные круги под ее глазами, видела, какой худой она стала. Я думала, это от того, что она скучает по сестре, но, может быть, ее состояние ухудшилась, а я опять ничего не заметила?

Темнота за окном казалась бездной. Я почувствовала, как меня тащит туда, засасывает в черноту, из которой я не сумею выкарабкаться. Той ночью ко мне снова пришел огонь, ощущение, что он пожирает меня, я видела, как языки пламени лижут юбку, ощущала жар. Только в этот раз я не могла его сбить или потушить. На лбу выступил пот, я скинула перчатки и схватилась за подоконник. Казалось, я теряла рассудок.

— Возьми себя в руки! — громко сказала я, и голос в пустой комнате прогрохотал словно камень, прокатившийся по полу.

Я встала, постукивая по тыльной стороне ладони, как делала, отсчитывая секунды приступов Эффи.

Мне стоит сочинить письмо, решила я. Нужно сделать что-то практическое и осязаемое. Я уже много месяцев не писала брату. Я не рассказывала ему о Луэлле, потому что не в состоянии была признать свою ошибку. Я собиралась рассказать ему, когда все это закончится и ошибки будут исправлены, но все становилось только хуже. Я набросала путаное, непонятное письмо, где рассказывала Жоржу обо всем, даже о неосторожности Эмори. Это показалось мне слишком. Скомкав лист, я бросила его в мусорную корзину.

Набросив на плечи шаль, я села у окна и стала смотреть на дождь, который все набирал силу. Может быть, это наказание за то, что я оставила брата в руках матери, которая его мучила. Теперь мучили меня.

Много часов я сидела, гладя шрамы на руках, прислушиваясь, как воет ветер вокруг дома. Где же Эффи встретила эту бурю?

Всю ночь я ждала, что зазвонит телефон. От страха меня потряхивало. Дождь ослаб, а потом начался снова, ветер завывал, как дикая собака. Только когда слабый рассвет начал освещать небо, по дому прокатилось эхо телефонного звонка.

Я сбежала по лестнице и схватила трубку:

— Да?

Послышались треск и женский голос:

— Миссис Тилдон? Сержант Прайс на линии. Соединить?

— Да, да, конечно!

Снова треск, а затем резкий голос сержанта:

— Доброе утро, мэм. Сержант Прайс. Надеюсь, вам удалось поспать. Мне вот не удалось.

— Ни мгновения, но это неважно. Какие новости? Вы нашли Эмори? Эффи с вами?

Мучительная пауза, а затем:

— Девочку, соответствующую вашему описанию, видели садящейся в поезд до Бостона, но никто не видел, как она с него сошла. Один полицейский в Портленде ждет, не покажется ли кто-то похожий. Это небольшая станция, ее не упустят. Тот же полицейский ожидает возвращения вашего мужа.

Я закрыла глаза и прижала пальцами веки. Мне нужно было удержать голову на месте.

— Где моя дочь могла заночевать?

— У нее есть деньги. Полагаю, ей хватило бы ума снять комнату.

— Комнату? Она ребенок! Какой владелец отеля в здравом уме сдаст комнату ребенку? Никто в Бостоне не сообщал об одинокой девочке?

— Честно говоря, мэм, девушке тринадцать. Это настоящий позор, но многие девушки ее возраста живут самостоятельно, когда обстоятельства в их родном доме нехороши… Ну вы понимаете, о чем я.

— Но не моя дочь! — Я вцепилась в стол, царапая его ногтями.

— Я просто хотел сказать, что это не показалось бы чем-то необычным.

Я больше не могла прижимать телефонную трубку к уху.

— Пусть Эмори позвонит мне, как только прибудет на вокзал Портленда.

— Да, мэм. — В трубке опять затрещало. — И еще кое-что.

Я не была уверена, что выдержу еще кое-что.

— Что такое?

— Вашей дочери Луэллы в Портленде нет.

— Что вы имеете в виду? Разумеется, она там. Детектив передал нам письмо от нее.

— Она была там, но, судя по всему, они уехали около недели назад. Собрали вещички и тронулись, как всегда делают цыгане.

Гнев на старшую дочь затмил страх за младшую. Если с Эффи что-то случится…

— Мы можем их выследить, — сказал сержант. — Но это займет время. Пока что мы не нашли никого, кто указал бы нам их путь.

— Нет! — твердо сказала я. — Мне нет дела до того, куда они делись. Бросьте все силы на поиски Эффи.

— Да, мэм. Мы делаем все, что в наших силах. Она — наше главное дело.

На следующий день сержант Прайс сопроводил Эмори до дома. Я ожидала, что муж будет смотреть упрямо и недоверчиво, как смотрел всегда, когда ему говорили, что Эффи не выживет. Вместо этого он казался напуганным. Заключил меня в объятия, как будто боялся, что я тоже пропаду.

— Все будет хорошо, — выдохнул он мне в волосы, убеждая скорее себя, нежели меня. — С ней все будет хорошо!

Он сжал меня так крепко, что у меня воздух застрял в груди. Я позволила ему это, пытаясь вспомнить, когда мы последний раз любили друг друга и сколько времени прошло с тех пор. Грудь его оставалась такой же широкой и крепкой, как в тот вечер, когда он впервые меня обнял, прежними были запах апельсинового масла для волос и тепло ладони на моем затылке, но я не ощущала того головокружения, которое вызывала у меня его близость. Мне просто стало тяжело дышать.

Когда он отпустил меня, я поняла, что он хочет извиниться.

— Не надо. — Я прижала палец к его губам. — Не сейчас.

В гостиной Эмори сел рядом со мной на диван и взял меня за руку. По-военному строгий сержант стоял перед нами. Дождь прекратился, и сквозь легкие занавески светило солнце, в лучах которого кружили, как мошки, пылинки. Пока сержант говорил, я смотрела на них, плавающих в полосах света, танцующих и сверкающих. Этот прекрасный и таинственный мир существовал только в солнечных лучах.

Он сказал, что новостей об Эффи нет, если не считать показаний одного свидетеля, который видел похожую девочку в поезде до Бостона.