Агент Тартара - Борис Иванов

Сегодня утренний сеанс фехтования и рукопашной не состоялся. Фор был почему-то не в духе и, сделав пару выпадов, неожиданно предложил сыграть в «ряды» — игру на Чуре всем известную и почитаемую весьма простой. Чтобы в нее выиграть, требовалось одно: быть очень догадливым. После первых двух конов у Вальки начал ум заходить за разум. Он смешал разложенные на краю бассейна фигурки и предложил пойти посмотреть на Констанс.

Как и полагалось порядочному космолайнеру, «Саратога» была оборудована смотровой палубой — на самом деле надежно упрятанным под броней обшивки залом для просмотра голографической панорамы, которую передавали сюда внешние оптические сенсоры, расположенные на корпусе корабля. Но, как то диктовала традиция, в зале этом все было сделано так, чтобы забредающим в него пассажирам казалось, что они выходят на платформу, парящую непосредственно в Глубоком Космосе.

Как правило, картина звездного неба довольно скоро приедалась зрителям и их число уменьшалось, возрастая, пожалуй, только в момент приближения к какому-нибудь пересадочному узлу или к стоящей внимания планете. Сейчас таким предметом интереса служила Колония Констанс — огромная голубоватая жемчужина на черном бархате небес, подбитом сверкающими гвоздиками звезд.

Зрелище это было, безусловно, красиво, но, честно говоря, точно такое же, а зачастую и куда более впечатляющее можно увидеть, зайдя в любой видеосалон. Тем более что никто из пассажиров «Саратоги» решительно ничего не потерял на этой симпатичной на вид планетке. Тем не менее практически все они этим утром оказались на смотровой палубе, исполняя своего рода ритуал космических путников.

Когда Валька и его новые друзья присоединились к ним, услужливый электронный гид уже спешил сообщить собравшимся, в каком году и кем была впервые обнаружена и названа планета, служащая местом промежуточной остановки космолайнера, и кто осуществил первую высадку на ее поверхность. С неизбежностью, заложенной в самой природе ознакомительных лекций, последовали сведения об уникальном (до долей процента) совпадении массы, диаметра и состава атмосферы Колонии Констанс с соответствующими планетологическими характеристиками старушки-Земли. Вот только длительность суток и года подкачала, но не сильно. В сутках было только двадцать три с половиной земных часа, а год длился примерно четыреста двадцать земных суток.

Последнее, впрочем, практически не имело значения, поскольку из-за характерного наклона орбиты к плоскости эклиптики и огромной поверхности океанов и внутренних морей смена времен года на обоих материках и многочисленных архипелагах Колонии почти не ощущалась, и ставшие уже аборигенами планеты переселенцы с Земли пользовались в своих целях слегка модифицированным земным календарем, в который была введена дополнительная «плавающая» неделя.

— А действительно, очень похоже на Землю... — счел нужным вслух восхититься Валька.

И покосился на окружающих — не попал ли пальцем в небо.

— Нет, — задумчиво бросила стоявшая за спинами Гана и Фора Анна, — Земля, она как-то более... ну, более пестрая что ли. Ты разве не заметил?

— А пока мы будем крутиться вокруг нее, — Валька кивнул на голубую жемчужину, — нам включат невесомость?

Отвлекающий маневр удался, и сопровождающая принялась вполголоса объяснять ему, что, во-первых: не невесомость «включат», а двигатели постоянного разгона выключат, а во-вторых, расписание пребывания в невесомости и выполнения разных маневров есть на каждом терминале и надо его знать, чтобы обойтись без синяков и шишек...

Гид тем временем уведомил слушателей, что толща океанов Колонии насыщена огромным количеством водорослей разных видов, которые и послужили поставщиками атмосферного кислорода планеты, а поверхность суши, за исключением горных вершин, покрыта густыми лесами, в которых обитает относительно небольшое количество видов не слишком высокоорганизованных травоядных животных. Хищников практически нет. Практически нет и микроорганизмов, опасных для человека и земных животных и растений.

— Прямо рай земной, — заметил кто-то из собравшихся.

И тут же поправился:

— То есть, тьфу, неземной как раз...

Гид поспешил разочаровать его, сообщив, что ни местные животные, ни растения не представляют пищевой ценности для человека, ввиду несовпадения их аминокислотного и какого-то еще состава с составом земных организмов. Интродукция же таковых до сих пор продвигается со скрипом, и большая часть населения Колонии питается продукцией химических пищевых синтезаторов.

Последовала еще чья-то ироническая реплика:

— Счастливцы...

И народ начал расходиться, хотя гид бодро перешел к истории освоения Колонии и последовавших за этим политических пертурбаций. Политической жизнью планеты, на поверхность которой твоя нога никогда сроду не ступала и не собирается ступить никогда, можно было заинтересовать лишь очень уж скучающего субъекта.

Мальчишки тем не менее задержались на смотровой-главный образом потому, что опершийся о перила, препятствующие по замыслу дизайнеров падению зрителей в «глубины Космоса», старый космический волк Лесли Коэн буркнул себе под нос:

— И вот у этой-то милой и цивилизованной планетки мы и потеряли навсегда грузовой модуль с «Фантагиро». Четыреста тонн стабилизированного трития. И славного малого Поля Вострикова — в придачу.

Валька тут же воробьем взлетел на перила и устроился на них, свесив правую ногу. Фор и Ган тоже решили задержаться. Ребята уже знали, что вслед за таким вот зачином — при наличии благодарной аудитории — последует леденящая душу история с обязательным завершающим пассажем: «Расскажи мне все это кто другой, я не поверил бы ни единому его слову. Но я видел все это сам, вот этими, ребята, глазами...»

Когда этот пассаж был в бог весть знает какой раз успешно пройден и стало ясно, что старик Лесли торопится куда-то по делам в отсек экипажа, мальчишки двинулись в игровой зал, обсуждая по дороге подробности только что выслушанной истории.

— Если бы у людей Чура были звездолеты, — заметил Фор, — то они все-таки не делали бы с ними таких глупостей...

— Как знать, — возразил Ган. — Одни глупостей бы не делали, а другие — вместо них — делали бы. И еще как.

Он помолчал и добавил:

— Я не понял только одного: почему старик Лесли так говорит... Например: «И тогда секонд заорал мне по селектору: „Держись, старина Кэн!“» И так — несколько раз...

— Наверное, жаргон такой, — пожал плечами Валька.

* * *

— Вот ваши билеты, полис и все прочее...

Полковник Йонг двинул по столу в сторону Кима большого формата конверт.

— Оказывается, на чертовом «лайнере повышенной комфортности» второй класс оплачивается чуть ли не как люкс на нормальном корабле.

Ким изобразил на лице живейшее сочувствие и отправил конверт в сумку.

— Так... Ваше удостоверение на ношение огнестрельного, импульсного и холодного оружия на борту космических судов.