От гетеры до игуменьи. Женщина в Ранней Византии - Николай Болгов

Неизвестно, верно ли сообщение Прокопия, что она в молодости родила сына и что это было для нее несчастным обстоятельством; несомненно, во всяком случае, что у нее была дочь, но не от Юстиниана. Однако, судя по высокому положению, какое приобрел при дворе впоследствии сын этой дочери, его темное прошлое мало смущало как императора, так и саму императрицу.

Не надо забывать о том, что Прокопий любил представлять развращенность выводимых им лиц в размерах почти эпических. Поэтому в Феодоре можно видеть скорее героиню типичной истории: умную, осторожную, достаточно ловкую девушку из низов, в каком-то смысле искательницу приключений, которая вела себя так, как во все времена ведут себя женщины ее профессии, но, найдя серьезного человека, способного обеспечить ей прочное положение, она тут же перевоплотилась в благочестивую замужнюю даму.

В храме Св. Виталия в Равенне в уединенной апсиде Феодора предстает перед нами во всем блеске своего величия. Облекающие одежды великолепны. Длинная, покрывающая ее мантия из фиолетового пурпура отливает огнями в мягких складках вышитой золотом каймы; на голове ее, окруженной нимбом, высокая диадема из золота и драгоценных камней, волосы переплетены нитями, усыпанными жемчугом и драгоценными камнями, и такие же украшения сверкающими струями ниспадают ей на плечи.

О своей красоте Феодора постоянно заботилась с большим усердием. Прокопий описывает, как она увеличивала время сна, ложась отдыхать днем, для свежести лица и тела. Для этого же она часто принимала ванны, после которых отдыхала часами. Она отлично понимала, что внешность составляет главную силу ее влияния. Редко какая женщина, пробившаяся наверх из низов, так быстро, как она, усваивала все правила нового статуса.

Феодора весьма дорожила внешними признаками и символами власти. Ей нужен был двор, штат прислужниц, охрана, свита. Она требовала пышных покоев, великолепных одежд, чудесных драгоценностей, стола, накрытого всегда с изысканным вкусом. Как настоящая выскочка, она усложняла и без того сложный церемониал. Чтобы понравиться ей, надо было усердствовать в оказании ей почести, падать перед ней ниц, каждый день в часы аудиенции подолгу простаивать в ее прихожей. Она любила подчеркивать свой сан и дистанцию, отделявшую от нее всех подданных.

Ни один автор не сказал ничего, что позволило бы усомниться в безусловной порядочности Феодоры в частной жизни после ее замужества. Даже Прокопий, так смаковавший подробности ее юности, не делает ни единого намека на какое-либо любовное похождение Феодоры после брака. Думается, если бы императрица дала к этому малейший повод, историк-обличитель не преминул бы воспользоваться им. Но ему, видимо, действительно нечего было сказать.

Помимо того, что она уже не была так молода, когда вступала на престол, — ей было около тридцати лет, а для средиземноморской женщины это возраст, близкий к началу увядания, — она была слишком умна и слишком честолюбива, чтобы рисковать скомпрометировать любовной интрижкой положение, которое сумела завоевать.

Особое место в деятельности Феодоры занимала религия. Она поддерживала монофизитов Сирии и Египта, идя тем самым против официальной политики Юстиниана, который преследовал еретиков, не поддержавших постановлений Халкидонского собора. Именно Феодора «искусственно размножила монофизитские хиротонии и прямо создала и укрепила историческое существование монофизитских церквей». Но тут, возможно, имелся особый расчет. С одной стороны, поддержка императрицей монофизитов из плодородных провинций империи, с другой — официальная поддержка в государстве ортодоксальной церкви императором, позволили Юстиниану и Феодоре контролировать обе партии.

Религиозное влияние Феодоры проявилось и за пределами территории империи. Под ее протекцией были направлены миссионеры к народу нобадов в Судан (Нубию). Сведения об этом сохранились у Иоанна Эфесского: «Заботясь об этом народе, блаженный Юлиан явился и сообщил покойной царице Феодоре, чтобы вызвать ее усердие к обращению этого народа. Царица горела ревностью Божией, она приняла (его) с радостью и обещала, что будет сделано все, чтобы отвратить этот народ от заблуждения почитания идолов. Об этой радости она известила победоносного императора Юстиниана и обещала позаботиться, чтобы блаженный Юлиан был туда послан. Император же не обрадовался, когда узнал, что этого противника собора (Халкидонского) стремятся послать туда». Впрочем, несмотря на возражения Юстиниана, Феодора хитростью смогла направить миссионеров-монофизитов к нобадам.

Обладая качествами государственного мужа, Феодора оставалась женщиной. Она была ею в любви к роскоши и изяществу, она была ею еще больше в необузданности своих страстей и в пылу своего гнева. Когда затрагивались ее интересы, она не знала ни колебаний, ни разборчивости в средствах. Беспощадно она устраняла со своего пути всех, чье влияние могло ослабить ее собственное, без всякой жалости уничтожала всех, кто пытался поколебать ее авторитет. Для сохранения своей власти все средства казались ей хороши: сила и коварство, обман и подкуп, интрига и насилие.

Благодаря близким отношениям с Антониной, женой знаменитого полководца Велизария, она сумела сделать из него своего покорного слугу. Тут также можно удивиться как необычайному искусству императрицы вести интригу, так и ее неразборчивости в выборе средств. Дело в том, что проведшая бурную молодость Антонина продолжала обманывать мужа, который ее обожал.

В силу своего властолюбивого характера и привычки подчинять все целям своей политики Феодора иногда вмешивалась в семейные и домашние дела, ничуть ее не касавшиеся. Она всегда была «по природе склонна помогать женщинам, впавшим в беду», и это проявилось в мерах, которые по ее приказанию были приняты в пользу женщин, с которыми дурно обращались мужья, а также в отношении актрис и проституток. При этом она заботилась об упрочении института брака, «самого святого из всех», как говорится в одном законе того времени.

Когда 29 июня 548 года Феодора умерла, Юстиниан горько оплакивал потерю. Феодора-танцовщица не обладала теми добродетелями, какие ведут в рай. Феодора-императрица, несмотря на свое благочестие, имела недостатки и пороки, плохо уживающиеся с ореолом святости. Но при всем этом она обладала необычайным обаянием, была для своей эпохи образцом женственности и, конечно же, заслуживала любви.

Весьма заметной фигурой эпохи Юстиниана была Антонина, жена крупнейшего полководца Велизария. Она играла важную роль в придворной жизни, была подругой и в каком-то смысле сподвижницей Феодоры. Кстати, на службе у мужа Антонины состоял историк Прокопий Кесарийский, так красочно описавший пороки эпохи Юстиниана.

Происхождение ее не было знатным. Антонина, как и Феодора, была из цирковой семьи — ее отец был наездником. Велизарий начал простым солдатом, но быстро продвинулся по служебной лестнице и вошел в число ведущих военачальников империи. Антонина восходила к вершинам власти вместе с мужем — ее влияние в придворных кругах Константинополя росло по мере признания военных заслуг Велизария, который не был ее первым мужем.

Большинство сведений о личности и характере Антонины содержится в «Тайной истории» Прокопия Кесарийского: «Была у Велизария жена, о которой я упоминал в своих прежних книгах. Дед и отец ее были возничими, показывая свое искусство в Византии и Фессалонике, мать же была блудницей при театре. Сама она тоже вначале вела развратную жизнь, не ведая удержу в своих страстях. К тому же она приобрела большой опыт в изготовлении снадобий, что передавалось у них в семье по наследству. Получив все необходимые ей познания, она впоследствии сделалась законной женой Велизария при всем том, что была уже матерью многих детей» (I, 11).