Кроличья нора, или Хроники Торнбери - Елена Граменицкая

Не давал покоя факт, что я никому, ни одной живой душе, не могу рассказать о случившемся. Разве кто-нибудь поверил бы мне и не высмеял? Так неужели этой истории суждено забвение? Позволить ей умереть – сродни предательству.

Решение пришло само собой: опишу хронологию событий. Оставлю боль на кончике пера. Сохраню память о Нем.

У меня появилась надежда, а потом уверенность, что при благоприятных обстоятельствах и достаточном количестве средств я полечу в Великобританию, в графство Кент, и еще раз посмотрю на Торнбери. Как следовало из ссылки в Google, поместье открыто для посещения туристами, и тогда, даст Бог, я дотронусь до стен дома, где была так счастлива.

Последний подарок Фриды не давал мне покоя. Я досконально исследовала кольцо, но понять успела немногое. Старинное украшение, изготовленное несколько веков назад. Но золото – металл вечный, кроме многочисленных царапин и небольшой вмятины никаких видимых повреждений на его поверхности не было. Кольцо представляло собой кованую полоску металла с выгравированными скандинавскими рунами, точнее, руноскриптом[6], состоящим из трех символов – «Тайваз», «Соулу» и «Гебо».

Я пересмотрела большое количество книг по рунной магии, по составлению амулетов и оберегов, но нигде еще не попался именно такой набор символов.

При этом каждая из рун интерпретировалась легко. Я поняла, что «Тайваз» олицетворяла Бога Тира и означала мужское начало, стремление идти вперед в достижении цели. «Соуло», или «Солнце, Свет», указывала Путь и дарила силу противостоять неприятностям и врагам, а «Гебо» в конце обещала «Гармонию Духа и Тела». Не было ничего сложного в расшифровке символов на кольце. Что за сила спрятана в желтом металле? Что именно видел в нем злодей Лукас? Почему он хотел его вернуть? Одно радует – что доктор давно исчез с лица земли, сгинул в могиле, надеюсь, поплатившись за все зло, что он причинил людям.

07 августа 2009

Жизнь продолжалась. День сменял день… Каждый наступающий был похож на предыдущий, я не жила, а существовала. Все общение с людьми сводилось к пребыванию в офисе, беседам по телефону, переговорам с отелями и обработкам заявок от агентств.

Я была предоставлена самой себе и постоянно крутилась в водовороте мучительных воспоминаний, переживаний от разлуки с любимым человеком. И, как обычно, пошла по протоптанной дорожке – спряталась от мира в раковину, затаилась и ждала, когда боль потихоньку сдаст позиции и утихнет. Меня мучили вечные вопросы: что стало с ним, что чувствовал он тогда, когда видел меня в последний раз? Как прожил он остаток своей жизни? Осознание того факта, что Фитцджеральда давно нет в живых, лишала рассудка, это не укладывалось в голове. Я до сих пор помнила его запах, ласковые прикосновения рук и нежность последнего поцелуя.

Одно я знала точно (и эта данность совершенно не огорчала меня, а наоборот подарила неожиданную ясность): я более уже никогда и никого не смогу полюбить, сердце мое обещано одному человеку и останется с ним навсегда. Мне оставалось лишь достойно пройти отмеренный путь, и в конце вновь обрести свою любовь, встретившись со своим избранником в потаенном мире. Я с благодарностью приняла предначертанную мне судьбу и смирилась.

Но могла ли я знать тогда, что проказница не наигралась со мной и, раскинув кости, начала второй раунд?

Сначала пришли сны.

Если реальность еще можно было контролировать, вовремя уйдя от грустных воспоминаний, заняв себя работой, то над снами я была не властна.

В начале августа он начал мне сниться, но его образ не вмешивался в события повседневной жизни, он присутствовал лишь в видении прошлого.

Мне снился Торнбери.

Мы с Фитцджеральдом гуляли по парку, держась за руки, как обычно; разговаривали обо всем и жаловались друг другу на долгую разлуку. Мой дорогой друг выглядел во снах так же, каким я запомнила его. Но был один удивительный момент, который я заметила не сразу и который предварял появление любимого: приход Фитцджеральда всегда сопровождался знакомым сладким ароматом белых цветов, они стали негласным маячком.

Насколько были прекрасны иллюзии, где я вновь любила и была любима, – настолько болезненны стали пробуждения. Каждое возвращение в реальный мир казалось маленькой смертью. Мне вновь и вновь приходилось осознавать, что пережитое – лишь бесплотная работа моего мозга, следствие дум и несбыточных надежд.

Сны были неконтролируемыми и творились больным подсознанием, где оно выступало и сценаристом, и режиссером, а мне отводилась роль статиста. И тогда я решила попробовать изменить ситуацию и самой стать творцом своих иллюзий. Может, в этом случае удастся получить ответы на интересующие вопросы, о которых я забывала в навязанных снах, а именно узнать, как сложилась дальше судьба моего возлюбленного.

Но чтобы стать творцом, в первую очередь надо суметь вновь осознать сон.

Должна сделать небольшое отступление и рассказать, как начала видеть особенные сны.

Началось это лет пять назад, когда я впервые увидела полусон-полуявь, который вначале сильно удивил и даже напугал меня, потому что стал повторяться практически каждое утро. Мне виделось, что я встаю с кровати, тогда как тело продолжало лежать. Я-Другая шла по комнате и видела через сомкнутые веки окружающие предметы, подходила к окну и дотрагивалась до стекла руками. В этот момент я чувствовала, что стекло гнется, ломается или вовсе пропускает руки сквозь себя, и начинался особый ритуал. Другая Я знала точно, что проснулась в своем сне. Кроме того, сами руки, протянутые к окну, представляли диковинное зрелище. При условии, что она некоторое время смотрела на них, пальцы начинали удлиняться, искривляться или менять форму, и если в этот момент не перенести взгляд на другой предмет, можно было на самом деле проснуться, то есть вылететь из особого сна в явь. Постепенно Другая выучила законы сонного мира. Нельзя было долго фиксироваться на разглядывании одного предмета, каким бы странным и удивительным он ни казался. Нельзя громко кричать, сильно удивляться или радоваться, нельзя огорчаться и плакать, особенно пугаться. Все сильные эмоции под строгим запретом в тонком мире. Нарушив правила, Другая моментально покидала мир грез – просыпалась. Или уходила в неосознанное сновидение. Каждый раз, встав с кровати, как бы реально я ни ощущала окружающий мир, трогая пальцами шершавые стены, предметы мебели, точно соответствующие местоположению в реальной жизни, я всегда повторяла неизменный ритуал и проверяла свое состояние на оконном стекле, и только когда стекло плавилось и спокойно пропускало руки, успокаивалась и начинала создавать собственные сценарии.

Я-Другая любила летать. Но те города или страны, что открывались взору, каждый раз были различны и совершенно незнакомы; нигде на земле не существовало такой замысловатой архитектуры, таких причудливых ландшафтов, таких ярких красок и запахов окружающих цветов и растений. Я пыталась нарисовать свои сны, но сколько ни искала оттенков, не могла воссоздать сочность и живость цветов. Их пульсацию.